По волнам любви - Энн Хэмпсон

Элейн не удержалась от улыбки:

— Не могу себе представить, чтобы у меня появилась такая возможность. Я никогда не встречаюсь с мужчинами.

— А если бы встретилась? — Эстелла с любопытством посмотрела на нее. — Допустим, у тебя появился шанс получить от какого-нибудь мужчины несколько бриллиантов и норковую шубу… ты бы согласилась?

— Нет, не смогла бы.

Эстелла засмеялась и выпрямилась, сидя на подлокотнике кресла.

— Тем глупее с твоей стороны! Предпочитаешь жить в бедности?

— Я должна остаться верной себе, Эстелла. Может быть, я глупая, как ты говоришь, но, видишь ли, меня бы замучила совесть.

У сестры вновь вырвался смешок.

— Совесть всегда мучает слишком сильно… а твоя совесть, насколько я помню, никогда не давала тебе житья. Но со временем ты можешь измениться. Надеюсь, так и будет, потому что мне совсем не нравится, как ты живешь.

Элейн улыбнулась про себя. Она знала сестру и понимала, что в ее замечании нет ни капли искренности.

— Этот дядя, — она решила сменить тему, — он знает, что произошло?

Наступила неловкая тишина. Эстелла погасила окурок, но тут же зажгла очередную сигарету. Она ответила только после того, как глубоко затянулась и выдохнула дым колечками.

— Когда Суласа вышвырнули, он поклялся, что покончит с собой и оставит записку, в которой обо всем расскажет дяде. О подарках, о деньгах, о том, что у меня были кроме него другие мужчины. Он сказал, будто самоубийство опозорит его семью, а поскольку это случится из-за меня, дядя меня накажет. Сказал, что я буду мечтать о смерти, раньше чем тиос со мной покончит.

— Тиос, — повторила Элейн. — Это мужское имя?

— Это означает «дядя». Сулас всегда называл его только так. Кажется, у них в семье его не называют по-другому. Дядю всегда должны называть «дядей»… или «тиосом», что, как я сказала, по-гречески — «дядя».

Эстелла засмеялась, и ее смех развеял страх, который внушил Элейн ее рассказ. Потом она рассказала, что Сулас воспользовался таблетками, но едва успел их принять, как в квартиру вошла горничная. Она подумала, что парень болен, и позвонила врачу, который сразу же приехал. Суласа отвезли в больницу, а поскольку он почти не пострадал, юношу выписали очень быстро. Послали за дядей, и тот увез его в Грецию.

— Этот… тиос прочел записку?

Эстелла кивнула:

— Горничная быстро соображала. Она заподозрила, что Сулас пытался покончить с собой, осмотрелась, нашла записку, а потом отдала ее тиосу, так что скандала не произошло. Тиос дал понять, что Сулас принял таблетки по ошибке, хотя мне-то, конечно, известно, как все случилось на самом деле. Я получила письмо от Суласа. Он пишет, что это из-за меня.

— Из-за тебя? — Элейн немного побледнела, думая о том, что Эстелла сказала о варварских свойствах критян. Они сами определяли наказания тем, кто причинял зло их семьям. Эстелла, без сомнения, причинила много зла Суласу, и это отразится на его семье. Ведь несмотря на то что Суласа спасли, а скандала удалось избежать, он пытался покончить с собой, а это само по себе было позором для семьи.

— Тиос пообещал ему, будто я поплачусь за то, что сделала… за то, что ограбила Суласа, как он выразился. — Эстелла замолчала, и ее глаза сверкнули. — Он не зря потратил свои деньги!

Не зря! И все это… за каких-то две недели… Элейн стало немного не по себе. Она внезапно поняла, что к тридцати годам Эстелла станет очень богатой женщиной, тогда как она, Элейн, останется такой же бедной, как сегодня. И все из-за безнадежно устаревших идеалов.

— Разве тебе не страшно? — наконец спросила девушка, с интересом наблюдая за сестрой.

— Я никогда в жизни не боялась мужчин. Если этот варвар из Греции захочет мне как-то отомстить, ему сначала надо до меня добраться, а это вряд ли произойдет. Ведь он не может меня похитить, правда?

— Ну… нет, думаю, что нет. — Элейн начала опасаться за безопасность сестры.

Эстелла засмеялась:

— Ты не очень-то уверена.

— Как зовут этого дядю? — По какой-то непонятной причине Элейн захотелось побольше узнать о греке, который угрожал Эстелле.

— Понятия не имею. Я же сказала, Сулас всегда называл его «тиос».

Элейн нахмурилась.

— Значит, его имени ты не знаешь, — задумчиво произнесла она. — А ему, возможно, это известно?

— Сулас писал мне об этом. В письме говорится:

«Ты не знаешь его имени и не знаешь, как он выглядит. Так что не сможешь принять меры, чтобы защитить себя. Как я рад, что почти никогда не говорил с тобой о тиосе».

Эстелла скорчила гримасу:

— Любовь Суласа явно превратилась в ненависть.

— Значит, если ты когда-нибудь встретишь тиоса, то не будешь иметь даже малейшего представления, кто это такой? — Элейн побледнела еще сильнее. Она не могла понять, почему сестра относится ко всему так легко. — Ты совершенно ничего о нем не знаешь?

— Знаю, но очень мало. — Эстеллу явно забавляло беспокойство Элейн. Она, улыбаясь, пристально на нее взглянула и покачала головой, будто пытаясь дать ей понять, что не стоит так волноваться. — Он холостяк и волокита. Втайне презирает женщин. Берет много и дает мало, так что такого бриллианта от него не получит ни одна.

— Это все, что ты узнала о тиосе… за целых две недели?

— Две недели — не так уж много, — ухмыльнулась Эстелла. — Совсем немного… когда так занята. Запомни, греки — одни из самых влюбчивых мужчин в мире, и девушке не подарят просто так бриллианты и норку. В любом случае Сулас, если не ошибаюсь, совсем не хотел говорить об этом дяде, а поскольку меня не интересовала эта тема, я не задавала ему вопросов. Он спрашивал меня о моей жизни… ну, как ты знаешь, я скрываю, что у меня есть родственники. Проще говорить, что я совершенно одинока… и прибыльнее, — многозначительно добавила она.

Элейн помрачнела. Она все еще думала, что Эстелла слишком легко относится к произошедшему. К тому же всегда считала глупостью отрицать, что у нее есть родственники. К примеру, этот тиос подумал бы дважды, стоит ли мстить, если бы знал, что у Эстеллы есть сестра и тетя.

— Он знает твое имя и знает, как ты выглядишь. Наверное, Сулас рассказал ему, что ты модель?

Эстелла кивнула:

— В любом случае, у Суласа много моих фотографий. В каких только позах он меня не снимал! И дважды — обнаженной.

— Обнаженной?.. — Щеки Элейн залил румянец. — О, Эстелла, неужели ты разрешила ему так себя сфотографировать?!

— Не будь ханжой, Элейн. Твой любовник видит тебя обнаженной, так почему же он не может фотографировать тебя в таком виде?

Элейн с трудом сглотнула. С тех пор как она начала ходить к сестре в гости в эту квартиру, ей довелось кое о чем слышать. Но то, что она узнала сегодня вечером, превзошло все ее ожидания.