Соблазнительный ангел - Мэри Бэлоу

Кассандра медленно поднялась по лестнице вместе с другими гостями. Скорее всего на верхней площадке стоят хозяева бала, принимая гостей, и в этом причина задержки. Она надеялась избежать этого, прибыв как можно позже. Но забыла… если вообще когда-то знала, что хорошим тоном считалось никуда не приезжать вовремя.

Гости обменивались оживленными приветствиями. Все были в прекрасном настроении. Никто не заговаривал с одинокой женщиной. Никто не возмущался при виде Кассандры, никто не показывал на нее пальцем или требовал изгнать непрошеную гостью. Насколько она заметила, никто даже не посмотрел на нее. Впрочем, она сама ни на кого не смотрела, так что сказать наверняка было трудно. Может, о ней вообще забыли?

Кассандра приезжала с Найджелом в Лондон всего два-три раза, и они вместе посещали балы и приемы. Но кто о ней помнит?

Однако надежда скоро угасла. Она спокойно назвала свое имя ливрейному лакею, стоявшему у дверей бального зала, и хотя тот сверился со списком и, очевидно, не нашел там ее имени, поколебался всего несколько секунд, прежде чем Кассандра вскинула брови и пригвоздила его к месту самым надменным взглядом. Лакей поднял глаза и сообщил ее имя мажордому, стоявшему за дверями, и уж тот громко объявил о ее приезде. Так громко, что расслышали все собравшиеся в зале.

— Леди Паджет!

Теперь ни о какой анонимности не может быть и речи!

Кассандра обменялась рукопожатиями с темноволосой леди, вероятно, графиней Шерингфорд, и стоявшим рядом с ней красивым джентльменом, скорее всего пресловутым графом. Но сейчас не время изучать их внимательно.

Она присела в реверансе перед престарелым джентльменом, сидевшим подле супружеской четы, предположив, что это и есть знаменитый отшельник, маркиз Клавербрук.

— Леди Паджет! — улыбнулась графиня. — Мы так рады, что вы смогли приехать.

— Наслаждайтесь танцами, мадам, — вставил граф, тоже улыбаясь.

— Леди Паджет, — пробурчал маркиз, наклонив голову.

И она оказалась на балу.

Все проще простого!

Если не считать того, что ее имя стало известно всем окружающим.

Сердце Кассандры сильно забилось. Она развернула веер и, лениво обмахиваясь, стала обходить зал, что оказалось не так легко: в большом помещении яблоку негде было упасть. Вчерашние дамы в парке были правы, предсказывая, что к Шерингфордам приедет много народу в злорадной надежде, что свадьба, на которой они присутствовали три года назад, обернулась неудачным, уже распадающимся браком.

Кассандра сразу почувствовала инстинктивную приязнь к графу и графине. Возможно, потому, что сочувствовала боли, которую причинила им дурная слава графа.

Одиночество — не слишком приятное состояние. Все дамы явились в сопровождении компаньонок или мужей. Все джентльмены, казалось, принадлежали к определенной компании. Но не только потому Кассандре было не по себе. Беда в том, что атмосфера в зале была достаточно напряженной. Неприятное предчувствие беды холодом ползло по спине. Очевидно, причина в том, что ее имя расслышали не только хозяева бала. А те, кто не расслышал, теперь только успевали охать и ахать: шепоток разлетался по залу с невероятной скоростью. Иными словами, с быстротой и яростью лесного пожара.

Кассандра остановилась, снова развернула веер и стала медленно обмахиваться, высоко вскинув подбородок и слегка улыбаясь.

Никто не смотрел на нее в упор, однако все ее разглядывали. Никто не отскакивал от нее как от зачумленной, никто не отворачивался, но она чувствовала себя изолированной, погруженной в пустоту, словно несла невидимое клеймо, горевшее рубиново-красным светом, и была окружена столь же невидимой аурой толщиной не менее двух футов.

Если не считать того, что еще и чувствовала себя обнаженной.

Но ведь она этого и ожидала! И решила не пользоваться фальшивым именем. Даже не назвалась девичьей фамилией. И сегодня она явилась с незакрытым лицом. Не было черной вуали, под которой она могла бы спрятаться. Ее неизбежно узнают.

Но даже если и так, вряд ли укажут на дверь.

Впрочем, если и узнают, это только пойдет ей на пользу. Если весь свет явился сюда, чтобы увидеть мужчину, когда-то сбежавшего с замужней леди, как же их заворожит вид убийцы, прикончившей мужа топором?! Ведь именно так именовали Кассандру злые языки, и даже знай они правду, вряд ли почитали бы ее более интересной, чем вымысел.

Она спокойно огляделась в полной уверенности, что ни один человек не посмеет встретиться с ней глазами. Никого не узнав, она сосредоточилась на джентльменах и только тогда поняла всю сложность задачи, которую предстояло решить. Здесь были юнцы, старики и люди средних лет, все безупречно одетые. Но разве можно определить, кто женат, а кто холост, кто беден, а кто богат, у кого имеются непоколебимые моральные принципы, а кто совершенно аморален, и кто стоит посредине между обеими крайностями? У нее нет времени узнать все, что необходимо, прежде чем сделать следующий ход.

И тут ее взгляд упал на знакомые лица — целых три лица! Вчерашний дьявол, казавшийся настоящим сатаной в черном вечернем фраке. Рядом стояла хорошенькая всадница и, положив руку на его рукав, со смехом рассказывала что-то. Джентльмен, которого она посчитала цинично-красивым, поднял голову. На его губах играла веселая улыбка.

Дьявол проследил за направлением его взгляда и посмотрел на Кассандру. Та продолжала обмахиваться, отвечая столь же откровенным взглядом. Он поднял бровь и, подавшись вперед, что-то сказал даме. Та снова рассмеялась. Кассандра решила, что речь идет не о ней.

Кажется, дьявола зовут мистер Хакстебл. Кассандра снова оглядела его. Он дал ей возможность приблизиться к нему, и, вполне вероятно, она эту возможность использует… чуть позже, если не подвернется лучший кандидат. «Я видела, как вы смотрели на меня, сэр, — скажет она, — и все гадала, где мы могли встречаться раньше. Прошу вас, напомните мне».

Оба будут знать, что раньше они не встречались. Когда дверь приоткроется, она сделает все, чтобы он переступил порог вместе с ней.

Вот только ее не оставляет предчувствие, что он человек опасный. А она, что ни говори, ни в коем случае не может считаться опытной куртизанкой. Она всего лишь отчаявшаяся женщина, которая сознавала одно: мужчины находят ее привлекательной. Многие годы она считала этот факт препятствием. Теперь же превратит его в главный козырь.

Она чуть повернула голову и посмотрела на ангела. Сегодня он показался ей еще красивее, чем в парке. На нем были черный фрак с серебристыми панталонами, вышитый жилет, белоснежная рубашка и такой же галстук. Ангел был высок и идеально сложен, строен и одновременно мускулист. Золотистые волосы, короткие и подстриженные по последней моде, были волнистыми, и, похоже, от природы, так что вокруг головы словно светился нимб.