Одержимый любовью (ЛП) - Фокс Лиз

Зернышко разрастается, и я потираю грудь, как бы согревая ее. — Ты привлек ее к секретной работе, когда она была подростком? — требую я. Мне противно.

— Все не так, — говорит он. — Она осталась с моей матерью, в службе безопасности агентства. Закончив колледж, она захотела работать, и я пригласил ее помочь мне. Стать дежурной было... ну, ее решением. И ты должен согласиться, что у нее это блестяще получается.

Я киваю, и что-то теплое разбивает лед внутри меня. — Ага, согласен. И она была счастлива с твоей мамой? В безопасности?

Хантер пожимает плечами. — Насколько может быть счастлив травмированный подросток, но моя мама любила ее как внучку. До сих пор любит. А работа давала Анне повод вставать каждое утро. Цель.

Я делаю глубокий вдох. — Я... я понимаю. Необходимость в цели. — Вспоминаю свои самые мрачные дни на задании, в местах, где у меня не было ни друзей, ни безопасной гавани, и единственной причиной, по которой продолжал жить, стал голос во тьме и вера в ценность работы.

Я резко поднимаюсь на ноги. — Мне нужно идти, — говорю я. — Нужно кое-что сделать.

Хантер бросает на меня подозрительный взгляд. — Ты в порядке?

Я нервно провожу рукой по колючим, коротко подстриженным темным волосам. — Да. Мне нужно поговорить с моей девушкой. Думаю, мне нужно услышать от нее все остальное.

— Будь с ней терпелив, — осторожно говорит Хантер. —Такая боль... Просто я не думаю, что большинство из нас когда-либо испытывало что-то подобное. И она выжила, а потом нашла другую цель. Для нее нужен особенный человек.

«Я могу быть терпеливым», — думаю, проходя по просторным коридорам штаб-квартиры агентства. Я могу быть всем, чем нужно Анне.

Я думал, что мне повезло найти Анну, поскольку она достаточно сильная, чтобы видеть мою правду. Но... возможно, Анне нужен кто-то еще более сильный, чтобы увидеть и принять ее.

Она всегда была в моем сердце — я знаю это до мозга костей. Во всяком случае, без Анны у меня нет жизни. И я не хочу ждать еще один день, не сказав ей.

Тем вечером я нервно стою на пороге Анны и вежливо стучу. Три замка отпираются, и она открывает дверь, склонив голову набок, и на ее лице читается замешательство.

—С каких это пор ты стучишься? — фыркает она и хватает меня за руку. — Заходи.

Я не могу сопротивляться желанию быть с ней рядом и обняв ее, целую долго и жадно. Она стонет, когда наши языки сплетаются вместе, и на секунду я практически забываю свое имя, поскольку моя непреодолимая потребность берет верх над моими мыслями. Но перед тем, как затащить ее в постель и погрузиться в ее прелесть, я отстраняюсь.

— Посиди со мной минутку, — мягко говорю я. Веду ее к дивану и сажаю к себе на колени, наслаждаясь ее легким весом на своем большом, твердом теле.

— Ты ведешь себя странно, — говорит она. Анна кладет руку мне на грудь, царапая мягкую хлопковую футболку. — Что происходит?

Я прижимаюсь лбом к ее лбу. — Я сегодня разговаривал с Хантером, — начинаю я. — Он мне кое-что рассказал. О тебе.

Она напрягается. — И что же?

Язык ее тела предупреждает меня, но все равно продолжаю: — Он рассказал мне, как ты пришла в агентство и что случилось с твоей семьей.

Анна оттолкнула меня и вскочила на ноги. Ее поза застыла от гнева, а на лице отчетливо отразилась боль.

— А тебе не приходило в голову, что это не гребаное дело Хантера — рассказывать о моей травме другим людям? — выпаливает она.

Я понимаю ее точку зрения. — Я не просил его рассказывать об этом, но принцесса...

— Хватит, называть меня принцессой, — говорит она. — Я не была еще готова к тому, чтобы ты узнал.

Ее слова падают, как бомба, и внезапно я понимаю, что сильно нарушил ее границы. — Анна, я ничего не знал. И мне следовало бы прекратить тот разговор, но Хантер заботится о тебе, поэтому он решил, что я должен знать. И я не хотел скрывать от тебя, что все узнал.

— Не надо, — говорит она, рассекая рукой воздух. — Можешь не стараться. Я понимаю, что ты не знал, но теперь ты приходишь сюда и обращаешься со мной так, будто я сломана. Как будто не знаю, как мне дальше жить. Я не сломлена! — Она глубоко вздыхает и смотрит на меня, огонь горит в ее темных глазах. — Я, чертова дежурная, и хочу, чтобы ты убрался из моего дома.

Сейчас невозможно все исправить. Я здорово облажался — и Анна достойна лучшего от меня.

— Поговорим позже, — говорю я, поднимаясь на ноги. — Мы все уладим.

Я замолкаю и кладу руку на ее нежную щеку. — Анна, это правда. Ничто — буквально, ни черта — не изменит моих чувств к тебе. Просто помни об этом.

Но она не отвечает и не останавливает меня, когда я, не оглядываясь, выхожу за дверь.

Моя итальянская принцесса должна лучше знать меня, чем предполагать, что я просто войду в свой дом и забуду об этом до завтра. Она по-своему такая же сумасшедшая, как и я, даже несмотря на то, что она выгнала меня, я все время наблюдаю за ее домом.

Обиду и предательство можно исправить. Все будет исправлено. Потому что Анна Моретти — любовь всей моей чертовой жизни. Моя принцесса. И так или иначе, я сделаю ее своей королевой.

Глава 7

Анна

Есть две очень важные вещи, о которых Колтон, вероятно, не знает.

Во-первых, мне не обязательно работать в Агентстве. Я двадцатидвухлетний гений-технарь с дипломом колледжа и опытом работы в спецоперациях. В любой точке мира я могу выбрать себе работу и зарплату. Могу уехать куда-нибудь подальше от людей, которые знают мои секреты и выдают их, как гребаные подарки для вечеринок.

Подальше от красивых глаз Колтона, которые могут нарушить душевный покой, и от того, как он смотрел на меня после того, как узнал о моей темной истории. Раньше я чувствовала себя сильной и дикой в его объятиях, но после того, как Хантер рассказал ему все, он посмотрел на меня так, будто я была хрупкой или уже полностью сломленной.

Во-вторых, если я захочу, мне вообще не нужно работать. Я чертова Анна Моретти, последняя из моей семьи, наследница огромного состояния Сальваторе Моретти. У меня достаточно денег, чтобы купить виллу на озере Комо и всю оставшуюся жизнь ничего не делать. Я работаю, потому что мне нравится, потому что это мне подходит. Потому что я чувствовала себя нужной и востребованной.

Впрочем, однажды я нашла цель и смысл. Я могу сделать это снова где-нибудь в другом месте. Мне пора уезжать из Фэрвью, подыскать новое место, где я смогу заняться чем-нибудь другим. Быть кем-то другим.

Я пережила больше, чем может себе представить большинство людей. Это ерунда. Во всяком случае, так я себе говорю. Стараюсь не думать о страстных поцелуях Колтона или о взрывном пламени, вспыхивающем между нами каждый раз, когда я его вижу. Даже при мысли о нем по телу разливается словно электрический ток, и какая-то часть меня жаждет догнать его и что-то исправить.

Но для этого уже слишком поздно, решаю я. Утром я уйду.

Захлопнув дверь перед носом Колтона, я хватаю ноутбук и заказываю билет первого класса до Парижа на самолет, вылетающий всего через несколько часов. Как только авиакомпания подтверждает мое бронирование, убираю ноутбук и осматриваю дом, решая, что взять с собой, а что оставить.

Четыре года в маленьком коттедже — я могла бы купить дом, даже построить себе что-нибудь роскошное, но в этом коттедже я чувствовала себя в безопасности, когда хотела побыть одна. До Колтона здесь вообще никто не бывал. А теперь все разрушилось из-за воспоминаний о нем.

Я достаю несколько нот с пианино и бросаю их в кожаный чемодан. Несколько смен одежды — я могу купить себе новую, когда приеду в Париж. Обручальное кольцо моей матери. Четки моего отца. Документы, необходимые для доступа к моим банковским счетам.

Все не так уж много, и небольшое утешение, что агентство не выбросит мои вещи. Хантер позаботится о том, чтобы все благополучно отправилось на склад, дожидаясь моего возвращения или отправит их мне.