Хозяин Древа сего - Павел Виноградов

Он знал Дыя, и ему было совершенно ясно, что тот задумал какую-то невероятную гадость. Старый идол обладал сумасшедшей силой и был способен на все. Но Варнава тоже обладал силой. И тоже был способен на многое. Значит, у него не было другого выхода, кроме попытки противостоять планам Хозяина Шамбалы.

Впрочем, времени на муки совести и попытки самооправдания не было ни грана. Ему необходимо было как можно скорее попасть в определенное место — такое, где сохранилась обстановка его погибшей Ветви. Это гарантировало мгновенное перемещение в Ветвь, в которую давным-давно удалился старый его учитель. Там его могут спрятать и защитить. Возможно…

Самым лучшим выходом, конечно, был его собственный храм. Он был освящен в свое время великим праведником, а деяния, которые творятся Совершенными в одной Ветви, прочны и в прочих. Там, где Совершенные эти вообще присутствуют. Так что история здания не должна была кардинально измениться и в этом варианте мира. Речь, разумеется, не о первом этаже, где шли службы — там оккультные действия немыслимы и невозможны, а о втором, до сих пор не сподобившемся, по причине нехватки средств, быть восстановленным. Но до храма он добежать просто не успевал — за спиной слышались вопли, стрельба, и он уже чувствовал упрямую волю Продленных, пустившихся за ним в погоню.

Ему надо было пробежать по улице несколько десятков метров. Уповал, что редакция все еще на месте, и не очень изменилась. Знал по опыту — журналисты во всех Ветвях верны традициям своей легкомысленной профессии, и редакции всех газет на одно лицо.

Над головой свистнула пуля — очнулась полиция. Здесь такие игрушки могли причинить ему значительный урон, и Варнава прибавил ходу. Вот она! «Редакция Его Императорского Величества газеты «Градъ Петропавловский», — гласила мраморная доска с золочеными буквами. «Градъ Петропавловский», — вторила неоновая вывеска на крыше. В варнавиной Ветви газета была частной, носила другое название, и соседствовала с музеем одного известного писателя, некогда жившего в этом доме. Варнаве было недосуг допытываться, куда девался музей, да и сам писатель, он сорвал тяжелую дверь с накинутой изнутри цепочки и ввалился внутрь. Навстречу ему вскочил крупный усатый мужчина в красной фуражке — по всей видимости, такова здесь была униформа секьюрити — замахиваясь устрашающего вида дубинкой. Варнава не останавливаясь, блокировал удар и мягко отбросил стража в сторонку. Быстро поднимаясь по красной ковровой дорожке, натянутой на ступени лестницы, утопавшей в спокойном свете шарообразных матовых светильников на бронзовых основаниях, Варнава с беспокойством думал, что теперь обстановка совсем другая. Когда он посещал это место в связи с материалом о своем храме, который опубликовала газета, убранство было куда как беднее.

Сзади на лестнице уже слышался топот полицейских, да и шамбалиты, конечно, были близко. Оставались секунды. Кабинет главного редактора находился на втором этаже, Варнава с усмешкой вспомнил устроенный им здесь показательный скандал, закончившийся пастырским благословением усмиренной редколлегии, и ввалился в приемную. Фигуристая секретарша в зеленом сарафане и схваченными серебряным кольцом длинными волосами, протестующе пища, резво бросилась наперерез. Он не обратил на нее внимания и быстро шагнул в открытые двери редакторского кабинета.

«Слава Богу!», — внутренне просиял Варнава, закрывая за собой на солидный засов дверь: кабинет почти не изменился. Разве что прибавилось на стене различных дипломов, удостоверяющих невероятную респектабельность газеты, да еще выше них висел портрет, какого раньше не было. Этого худощавого средних лет мужчину, с залысинами, большим плотно сжатым ртом и укоризненным взглядом, Варнава определенно где-то видел, но уж точно не в горностаевой мантии, накинутой на расшитый золотыми галунами мундир. Глаз выхватил под портретом золоченую табличку с вычурной гравировкой: «Его Величество Государь Император Владимир I Владимирович». Однако времени разбираться в хитросплетениях навороченных Странником изменений уже не было.

Другим был и редактор, с великим изумлением разглядывающий ворвавшегося посетителя из-за угловатого компьютера в полированном деревянном корпусе. Бывший тоже был весьма пузат, но с одними усами, а у этого была еще и полуседая борода, и длинные волосы, перетянутые вышитой бисером лентой. «И очков нет», — успел подумать Варнава, когда рука редактора метнулась под хаотично наваленные перед ним бумаги. Взмах булавки, мгновенно выросшей в посох, разметал их по всему кабинету и на две части развалил стол.

— Не надо. Пожалуйста, — тихо произнес Варнава.

Пузач, не отрывая от него глаз, кивнул, и бросил на оставшуюся стоять половину стола револьвер с изогнутой костяной рукояткой и солидным барабаном.

— Мне казалось, мы договорились в прошлый раз, милсдарь, — с трудом произнес толстяк, очевидно, мучительно пытаясь припомнить, при каких обстоятельствах он видел этого безумного типа. В приемной истошно визжала секретарша, в двери что-то тяжело стукнуло.

— Все в порядке, — заверил Варнава, озираясь. — Мне тут предстоит кое-что сделать. Пять секунд. И вы меня больше не увидите.

Редактор, по видимости, оставив попытки понять происходящее, утвердительно кивнул и глубже погрузил дородную фигуру в кожаное кресло. В этот момент что-то ударилось и в окно. Варнава ожидал звона разбитого стекла и появления в кабинете противников, но первый глухой удар сменился вторым.

— У вас что, бронированные стекла? — изумленно спросил он редактора.

— Обходится дешевле, чем еженедельно вставлять, — пожал тот плечами.

— Н-да, сударь, весело тут у вас, как я посмотрю, — произнес Варнава, улыбнувшись явно приходящему в себя журналисту.

В этот момент дверь с грохотом упала, а стекло все же разлетелось. Кабинет заполнили стремительные силуэты подвывающих шамбалитов, бабахнул редакторский револьвер, но Варнава уже переместился.

Горные пики, похожие на обломанные зубы дракона, по утреннему холодку кутались в зеленовато-коричневую хламиду лесов. Среди перепутавших чащу лиан поднимались призрачные испарения, туман еще лежал плотным слоем в ущельях, но выше, в кронах, уже поигрывали солнечные блики. В мешанине древесно-травяного изобилия сожительствовали сосны и бамбук. То тут, то там с вертикально торчащих угловатых скал спускались серебристые нити водопадов.

Дорога вилась по распадкам и ущельям, меж хребтов и пиков. Не было на ней ни души. Впрочем, места были не совсем дикими — за очередным поворотом открылось небольшое строение, притулившееся у подножья скалы. При виде его Варнава усмехнулся — настолько оно походило на только что оставленный в другой Ветви павильон гашишного короля Пайкина. Впрочем, этот домик смотрелся скромнее — некогда яркие краски поблекли, выполненная не без каллиграфического изящества вывеска «Приют облачных скитальцев» потерта временем. Гадая над смыслом претенциозного названия, Варнава шагнул к дверям харчевни. До сих пор его действия были продолжением оставленного в Ветви Странника боя и отступления. Из хорошо знакомой обстановки перемещения происходят практически мгновенно — для того и создаются «собственные» Ветви. В противном случае требуется длительный процесс психологического приспособления, приходится искать знакомые реалии, чтобы зацепиться за них, изменить нужным образом свое восприятие и сделать следующий шаг, надеясь, что он направлен верно. Это долго, муторно, однообразно, а если на пятки наступала погоня, еще и опасно, ибо нигде Продленный так не уязвим, как между Ветвями — во Тьме. Скрывается там и более страшное, но об этом Варнава сейчас думать не хотел.