Классный час 2 (СИ) - Тамбовский Сергей

— Где? — тут же начала она осматривать себя. — И точно, надо переодеться… время до начала митинга ещё есть?

— Да, — посмотрел я на наручную Славу, — целый час почти.

— Тогда я домой, а когда вернусь, тогда и поговорим, — сообщила она мне и унеслась по направлению к выходу из школы.

— Что это с ней было? — спросил меня Вася.

— Посттравматический стресс, — вытащил я из памяти этот термин, — бывает и не такое, если связанным пролежишь несколько часов.

— А кто её связал? — продолжил вопрошать он, — и главное зачем?

— Это большой вопрос, кто, — задумчиво отвечал я, — а вот зачем, можно придумать — наверно она кому-то помешала… или маньяк какой у нас в школе завёлся…

— Жуть как интересно, — у Васи зажглись глаза, — я про маньяков только в зарубежных детективах читал, а тут оказывается, они и у нас действуют.

— Это пока только предположение, — притормозил его я, — может всё гораздо проще и без маньяков обойдётся.

— В милицию-то заявлять будем? — перешёл на деловые рельсы Вася.

— Лично я нет, мне хватит вчерашнего общения с ними. Если Софья заявит, тогда уж никуда не денемся, свидетелями пойдём. Давай-ка мы вот что сделаем, давай пройдёмся по школе с осмотром, вдруг тут и ещё какие-то сюрпризы спрятались.

— Давайте, — обрадовался Вася, — вместе пойдём или разделимся?

— Вместе, — резко ответил я, — мало ли что, лишний свидетель не помешает.

И мы начали с этого второго этажа, где были учительская с живым уголком. Все три сортира, мальчиковый, девочковый и учительский я с особой тщательностью проверил, памятуя о недавних событиях, но ничего криминального там не нашёл. Далее мы подёргали двери в кабинетах, которые располагались в большой планке буквы П, и приблизились к спортивному залу — там все раздевалки были крепко заперты, а вот дверь в сам зал распахнулась сама собой, когда мы подошли к ней. Видимо нажали на половицу какую, которая соединялась с косяком.

— Не нравится мне это, — мрачно сказал я Васе, — но проверить всё равно надо бы.

И мы зашли, озираясь, внутрь… на первый взгляд всё тут было, как всегда — бревно, козёл и брусья в одном углу, куча матов в другом, волейбольная сетка протянута поперёк зала.

— Вон там что-то, — толкнул меня рукой Вася, — за матами.

И я тоже зацепил краем глаза непонятное шевеление за этими матами.

— Стой, — сказал я Васе, вытащил из-за шведской стенки перекладину от турника, и только тогда двинулся вперёд, скомандовав Васе держаться позади меня…

Барсик

И мы гуськом стали приближаться к наваленной куче матов, на них приземлялись ученики после прыжков и соскакиваний с гимнастических снарядов. Маты были древними, времен начала работы этой школы, и дырявыми во многих местах, набитая в них вата (или что там внутри было) торчала в разные стороны.

— По-моему это наш Барсик, — разочарованно произнёс Вася из-за моей спины, — кис-кис, иди сюда.

И верно, это оказался школьный кот, по утрам он обычно тусовался в районе столовой, днём гулял по прилегающей территории, а по ночам его пускали внутрь. Был он страшненьким, непонятной серо-бурой окраски и хромым на одну заднюю лапу, но школьники его любили и иногда подкармливали. В спортзал он на моей памяти не забирался ни разу.

— Вот блин, — опустил я перекладину, — котов нам только и недоставало для полного счастья.

Барсик коротко мявкнул и подбежал к Васе, а тот взял его на руки.

— Пойдёмте дальше, Антон Палыч, — сказал он довольным тоном, — теперь нас трое в этом дозоре будет.

— Стой, — остановился я на полушаге, — а в чём это он вымазан?

Вася осмотрел кота и доложил:

— Красное чего-то, всю рубашку мне испачкал, сволочь.

— А давай-ка мы с тобой сейчас проверим, что он там делал за матами, этот Барсик хренов.

И я заглянул в тот угол, где прятался кот — я конечно не слишком большой специалист по судебной медицине, но по-моему там была разлита кровь, причём недавно… свернуться ещё не успела. Как минимум поллитра её там налито было.

— А может это сам Барсик и поранился где-нибудь? — сделал попытку объяснения Вася, — и там раны зализывал?

— Непохоже, — буркнул я, — во всём этом Барсике столько крови не наберётся. Да и нет у него видимых ран, верно?

Но сколько я не осматривал это место, ничего подозрительного мне больше не попалось.

— Ладно, запишем в загадки, — сказал я, шагая к выходу, — а у нас ещё третий этаж на очереди. Да гони ты этого Барсика в три шеи, — добавил я, — толку с него никакого, только мешать будет.

— Хорошо, — согласился Вася и положил кота на подоконник, — пойдёмте актовый зал осмотрим.

Сразу же от лестницы на третьем этаже были две двери, налево кабинет пения, чуть направо — физики. Обе крепко заперты. А строго прямо был вход в огромный актовый зал, он же столовка в глубине помещения. Обычно ряды стульев, сколоченные в скамейки, тут сдвинуты были к окнам, а по центру стояли кривоногие обеденные столики, за которыми школьники поглощали положенные им калории. А по праздникам столы сдвигали к раздатку, а стулья выставляли в ряды — сейчас именно такое расположение имело место, траурный митинг же предстоял.

— Как будто ничего подозрительного, — сказал я, оглядев пространство, — пошли дальше.

Но тут за нами в зал забежал Барсик и резво потрусил к раздатку, мы с Васей переглянулись и последовали за ним. Но оказалось, что кот учуял остатки нераспроданных сосисек, под прилавком там их целый пакет притаился, он тут похоже третий день лежал и уже пованивал.

— Вот же гады, — возмутился Вася, — ни себе, ни людям, сколько товара испортили, — и я с ним согласился.

Обход первого этажа тоже не принёс никаких открытий, а тут и учителя начали подтягиваться, до начала митинга всего ничего оставалось. Я усадил Васю учить слова, а меня тем временем ошарашила завуч по воспитательной работе:

— К нам телевидение приедет, Антон Палыч, — сказала она, — я слышала, вы там речь будете говорить, так что не подведите уж.

— А почему к нам? — только и смог ответить я, — школ же в городе около двухсот штук, а ещё и вузы имеются…

— Это я не знаю, — развела руками завуч, — выбрали почему-то нас.

— Это местное телевидение будет?

— Да, вторая программа, вечером в новостях должны будут показать. Ой, а это Барсик что ли? — показала она на кота, который спустился из столовой.

— Да, он с утра тут бегает, — сказал я и повернулся к директорше, она как раз подошла.

— Антон Палыч, — взволнованно спросила она, — речь выучили? Дубина подготовили? Модель ваша не подведёт?

— Оксана Алексеевна, всё будет в лучшем виде, не волнуйтесь, — ответил я сразу на все три вопроса.

— Смотрите, а то нас снимать будут, — покачала она пальцем.

— Я уже в курсе, — скромно ответил я, — постараюсь оправдать оказанное мне высокое доверие.

Про англичанку Софью и про кровь в спортзале я уж не стал ничего говорить, время неподходящее… а тут и сама Софья подтянулась, в чистой одежде и целых чулках. Мне она просто кивнула, а потом директорша увела её в свой кабинет, зачем — трудно сказать.

— Василий, — спросил я у того, — ну как, запомнил слова?

— Тут немного, — отозвался он, — вроде запомнил.

— Вроде не годится, — укорил я его, — нас в телевизор снимать будут, слышал об этом?

— Учителя базарили между собой, слышал я кое-что краем уха…

— Стало быть ответственность у нас обоих теперь двойная — и речи сказать, не запнувшись, и плакаты чтоб эта штука с первого раза подвесила.

— Сделаем, Антон Палыч, — заверил он меня, — где наша не пропадала…

Во двор начали стекаться школьники, как я увидел в окно учительской, наверно пора спускаться.

— Василий, бери коробку, а я плакаты прихвачу, — скомандовал я, — и пошли к народу.

— Здравствуйте, Антон Палыч, — раздалось сразу из многих мест, а громче всего получилось у Аллы Лосевой.