Осколки теней - Дерек Ленди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На кухню вошёл отец в модных брюках, жилетке и галстуке на голой шее. Он подмигнул Валькирии и тут заметил свою невестку.
– Берил, – произнёс он, не скрывая ужаса.
– Доброе утро, Десмонд.
– Берил, что ты здесь делаешь? Ещё нет и восьми. Ты же знаешь, я не люблю, когда ты приходишь до того, как я успею выпить первую чашечку кофе.
Берил рассмеялась своим отвратительным фальшивым смехом.
– Десмонд, ты такой шутник! Я просто пришла поговорить с Мелиссой. Нам надо организовать завтрашний вечер.
– О боже, семейная встреча!
– Будет очень весело!
– Но ты ведь тоже там будешь, – недоумённо заметил отец, и Валькирия чуть не подавилась хлопьями.
Её мама посмотрела на него.
– Ты забыл рубашку.
– Да, поэтому я и пришёл. У меня нет чистой.
– За дверью.
Он повернулся и увидел висящую на вешалке хрустящую белую рубашку. Потерев руки, отец снял её с плечиков, надел, застегнул и накинул сверху галстук. Он не любил галстуки. У него была своя строительная компания, и создавая её, он полагал, что всегда будет носить только джинсы и рабочие ботинки. Но оказалось, что время от времени всё-таки нужно одеваться официально и притворяться, как он сам говорил, цивилизованным.
– Ну что, Стеф? – спросил отец. – В предвкушении ещё одного отличного дня в школе?
– О да, – с насмешливым энтузиазмом ответила Валькирия.
– Как думаешь, что вы сегодня будете учить?
– Понятия не имею. Может быть, вычитание.
Отец небрежно махнул рукой.
– Вычитание слишком переоценивают. Это всё равно что сложение, только наоборот. Оно тебе никогда не понадобится.
– Десмонд! – сурово перебила Берил. – Ты не должен так себя вести. Стефани сейчас в таком возрасте, когда легко поддаются влиянию, и она должна понять, что всё, чему учат в школе, очень важно. Шутки – это очень мило, но к некоторым вещам стоит относиться серьёзно. Как можно ожидать от Стефани ответственности, когда ты сам подаёшь ей дурной пример?
– Не знаю, – ответил отец. – Наверное, всё зависит от удачи.
Берил раздражённо вздохнула, и на её лице появилось такое выражение, как будто она собиралась прочесть ему лекцию. Но не успела Берил произнести ни слова, как Валькирия и её отец одновременно воспользовались предоставленным шансом.
– Мне пора в школу, – быстро сказала Валькирия, засовывая в рот последнюю ложку хлопьев.
– А мне на работу, – с секундным опозданием добавил отец.
Валькирия поставила тарелку в посудомоечную машину и направилась к двери.
– Десмонд, ты даже не позавтракал, – мама Валькирии нахмурилась.
– Съем что-нибудь по пути, – ответил он и вслед за дочерью вышел за дверь.
В коридоре Валькирия повернула к лестнице, а отец взял с маленького столика ключи. Они переглянулись с улыбкой и молча кивнули друг другу на прощание. Потом отец Валькирии ушёл, а она вернулась в свою комнату.
В который раз она подумала, что сделает её отец, если узнает, что семейные легенды правдивы, что они действительно потомки Древних и что его отец и покойный брат были правы. Но она не стала ничего ему говорить. Если бы он узнал правду, то попытался бы помешать ей каждый день покидать дом, попытался бы защитить её от таких людей, как Серпин, Мститель и всех остальных, желающих её смерти. А возможно – и это ещё хуже – он захотел бы ей помогать. Валькирия не была уверена, что вынесет, если отец станет подвергать себя опасности. Она хотела, чтобы её семья была нормальной. Нормальный – это хорошо. Безопасно.
Валькирия закрыла дверь, сняла школьный свитер и бросила его на кровать. Потом она прикоснулась к зеркалу, и мгновение спустя оттуда вышло её отражение. Однажды она забыла о правиле с символами, и копия отправилась на улицу в кофте, у которой школьный герб оказался на другой стороне, а девиз на груди был написан задом наперёд. Больше Валькирия не допускала таких ошибок. Она подождала, пока её копия наденет свитер, а потом вручила ей сумку с учебниками.
– Повеселись как следует, – сказала она.
Копия кивнула и быстро вышла из комнаты.
Уже в который раз Валькирия улыбнулась про себя. С тех пор как Скалдаггери сделал зеркало волшебным, она почти не посещала школу, но знала, что проходили на всех уроках, знала все сплетни и всё, что каждый день происходило с обычными, заурядными и ничем не примечательными тринадцатилетними подростками.
Иногда ей хотелось пережить что-нибудь самой, а не только увидеть это глазами своего отражения. Одно дело – получить воспоминания о рассказанной шутке, и совсем другое – непосредственно присутствовать при этом. Но Валькирия напоминала себе, что это цена, которую ей приходится платить.
Она тихо сняла школьную форму, спрятала её под кроватью и надела чёрный костюм, изготовленный специально для неё. С тех пор как Страховид Портной сшил его, она немного выросла, но он по-прежнему отлично сидел, и Валькирия была этому рада. Эта одежда уже не раз спасала ей жизнь, и к тому же она не могла попросить Страховида сшить ей новую. Во время сражения с Белым Косарём он использовал магию земли как последнюю линию защиты и превратился в камень. Валькирия не очень хорошо знала его, но скучала по нему, как и Скалдаггери.
Она надела плащ и открыла окно. Сделала медленный, глубокий вдох. Убедилась, что за ней не наблюдают, выбралась на подоконник и замерла, сосредотачиваясь. Потом Валькирия спрыгнула с подоконника, переместив вниз воздух, чтобы замедлить падение. Получилось не очень грациозно, и посадка получилась отнюдь не мягкой, но всё равно теперь у неё получалось намного лучше.
Она побежала по дороге к пристани. Когда она была младше, то часто встречалась там с друзьями. Они разбегались по пирсу и старались прыгнуть как можно дальше в сверкающую воду, чтобы не удариться о скрытые под её поверхностью камни. Да, это было опасно, и однажды бедняга Джей-Джей Пёрл повредил на камнях колено, но опасность делала игру ещё более увлекательной. Теперь Джей-Джей слегка прихрамывал, а Валькирия давно перестала общаться с друзьями детства. Но она скучала по плаванию. Сейчас она редко это делала.
«Бентли» уже был припаркован рядом со старым ржавым «Фиатом». Как всегда, он очень бросался в глаза.
– Доброе утро, – сказал Скалдаггери, когда Валькирия села в машину. – Хорошо отдохнула?
– Спала два часа, – ответила она.
– Никто и
