Сильное имя Надежда! (отрывок) - Надежда Савченко

— Пять тысяч… (с чем-то, уже не помню).

— Это много или мало?

— Ну, до Харькова хватит доехать, еще и обратно!

— О, так давайте сюда, и я поехала!

Следователь криво улыбнулся.

— Наверное, ребята положили…

— Возможно! А вы у них спросите!

— Так кто же признается!

— Может, это ты положил, чтобы потом сказать, что я сама за гостиницу заплатила? — подкинула следователю идею. В дальнейшем так и сделали.

Маньшин был следак не очень сообразительный и в следствии очень сильно натупил, много проколов допустил. Позже его от моего дела отстранили… Думаю, русские деньги мне все же парни в масках положили. Крайняя смена, хлопцы были душевные, видно, помочь хотели, на всякий случай… Спасибо им, конечно, но только навредили…

Дальше привезли меня в «обезьянник» (Новоусманский райотдел). Глухая ночь! Классика тюремного жанра: баба догола раздела, обыскала, одежду переписала, пальцы «откатала». Слава Богу, без видеокамер.

Закинули в камеру: в ширину 2 метра, в длину 5 метров. Оконце маленькое, с решеткой вверху. Под стеной лепятся друг за другом: кровать, «очко» (туалет типа «сортир», дырка в полу), рукомойник. С другой стороны — тумбочка, стул (все прибито к полу). Над «тормозами» (дверями) лампочка ночного света бьет в глаза. И камера видеонаблюдения зарешеченная, чтобы не разбили. На «очко» идешь — заматываешься в одеяло, приседаешь задом к камере, чтобы не видели. Стены бетонные, пол — цемент. На шконке — тощий, грязный матрас, «каменная» подушка, тонкое, рваное одеяло. Постельного белья нет. «Зэки рвут, зверье… — поясняет мне мент. — Спать ложитесь, руки под одеяло не прячьте, чтоб я видел!» Заснула. Замерзла ночью, проснулась. Смотрю, мент сидит на стуле и смотрит на меня через «кормушку» в «тормозах» (окно для подачи пищи в дверях):

— Что, холодно?

— Ага.

— Вот, на! Возьми одеяло и на спину замотай.

Просовывает через «кормушку» одеяло, более толстое и теплое.

— Спасибо.

Больше уже не мерзла. Утром попросила что-то почитать, дали книгу. «Тюремная песня королевы» — название!

На следующий день меня снова отвезли в учреждение СК РФ. Там мне всучили «постановление об обвинении» по ст. 105, ч. 2. и ст. 33, ч. 5 УПК РФ. Обвинили меня по российским законам в убийстве российских журналистов! Там же представили мне моего «государственного бесплатного адвоката», фамилия тоже украинская — Шульженко. Блин, а вообще в России русские есть? Куда ни плюнь, везде «ко». А где же «ов», Иванов, Петров, Сидоров?!

Адвокат был похож на «человека в футляре», по Чехову. Такой плюгавенький, невзрачный, с перепуганными, бегающими глазами — «как бы чего не вышло»…

3 июля 2014 года меня отвезли в СИЗО-3 в г. Воронеж. Пришел адвокатишко: «Ну, видите, я им тоже не очень угодный. Я чего-то там пишу…» О-е, что ж ты там написал?! Одну апелляцию несчастную подал, когда должен был три подать!

— Позвоните моей сестре! Скажите, где я!

— Ну, вы же поймите… Я тоже пока не могу…

— Что ж тут мочь?! Меня же уже посадили! Просто позвоните, чтобы мама и сестра не переживали!

Так и не позвонил…

Из главы «Голод в тюрьме и вне ее»

…Третий раз я голодала в СИЗО-3 в Воронеже, тоже семь дней. В знак протеста, что ко мне не пускали консула Украины в РФ и не сообщили моим родным, где я. Этот голод был вообще легкий! Отказаться от жрачки, куда бросают нечищеную картошку и лук (так в Украине, помоями, кормят свиней!), было почти за счастье. Консула впустили, родных известили…

В начале голодовки в СИЗО-3 мой вес было 75 кг. За неделю даже не снизился. Дальше я попробовала так называемую «сухую голодовку», без воды. Не объявляла ее, просто для себя — проверить, сколько выдержу. Это было как раз во время этапирования в Москву, СИЗО-6, через Елец, СИЗО-2. Выдержала 4 дня, это было тяжелее. На второй день начинают ныть почки, на третий они просто горят. На четвертый гореть начинает все тело и мозг. Дальше продолжать не стала. Потеря веса — 5 кг.

Пятый раз я начала самую длинную голодовку в своей жизни — пока что. И надеюсь, что вообще. Начала я ее с 13 декабря 2014 года, но оформили только 14 декабря. Перед тем тюремщики обыскали всю камеру, выгребли все продукты и отсадили от меня сокамерницу — единственного живого человека за восемь месяцев, которого ко мне посадили перед тем за три дня. Остальной срок я «мотаю» в одиночке. Тюремщики обыскивали камеру с особым цинизмом и насмешкой. «А, может, ты себе здесь шоколадку припрячешь к чаю! Хи-хи…» Во время голодовки позволено только воду пить. Потому что чай и кофе без сахара — уже тоже еда. Какое недоверие! Очевидно, они плохо меня знали…

На сороковой день моей голодовки на воде, от которой уже тошнило, те же тюремщики, которые тогда хихикали, ходили и начали спрашивать друг у друга: «А как она так может?» Оказывается, в тюрьме голодовку в среднем десять дней держат, больше не выдерживают… Как я позже узнала, есть в тюрьмах такой метод: начинают в коридоре на электроплитке картошку с салом и луком жарить… Голодающий должен сорваться. А я-то думала: чего целый день жареным пахнет? А это, оказывается, они меня так соблазняли. Воля милее, чем жареная картошка! Дома наемся, когда сама поджарю!

Так вот. Голодовку 13.12.2014 года я начала в знак протеста против плохого медицинского обслуживания в СИЗО-6 Москвы. У меня острый отит, который тут не могли правильно вылечить. И залечили до хронической боли и потери слуха на 40–60 процентов. Потом они, конечно, вызвали отоларинголога из гражданской больницы и пролечили меня. Но тут меня выбесил брехливый Следственный комитет РФ и бесчестный суд, и я, «не отрываясь от производства», рубанула голодовку до победного конца!

…Мой организм отреагировал стандартно: на третий день заткнулся желудок и две недели есть не хотел. На запахи и вид еды, которую в тюрьме продолжают предлагать трижды в день (такой порядок, ну, прямо утонченные пытки!), организм реагирует спокойно. Еду воспринимает как картинку… На третьей неделе организм начинает есть сам себя. В эту неделю вес теряется по 0,5–1 кг в день. Дальше снова две недели затишья и приостанавливается падение веса. Можно выдержать! Но анализы показывают врачам другое. Вылезает разное: ацетон, нарушение формулы крови…

После сорокового дня медицина СИЗО-6 начала беспокоиться: анализы им мои не нравились. А мне мое похищение и незаконное заключение не нравилось! И с голода я не снималась… Сделали УЗИ, впервые. Показало камни в почке левой, два по 1,5–2 мм, осадок в желчном пузыре. В почках — это ерунда, как сказали, при моей «бесчувственности» я их не услышу, только бок тянет. А вот если в желчном камушки будут, то выбрасывать придется вместе с желчным. Засада!.. Без органов не летают! Но время еще есть.