Супердвое. Версия Шееля - Михаил Ишков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С ноября 1914 г. по август 1917 г. в действующей армии (Западный фронт, школа фельдфебелей, Румынский фронт). Трижды ранен. Закончил школу военных летчиков.
Октябрь–ноябрь 1918 г. – служба в истребительной эскадрильи, откуда после заключения мира демобилизовался.
1919 год – вступил в общество Туле. Учился в Мюнхенском университете у профессора Карла Хаусхофера.
1920 год – вступил в Национал–социалистическую рабочую партию Германии
1923, ноябрь – участие в пивном путче в Мюнхене. Заключение отбывал совместно с фюрером, диктовавшим ему свой труд «Майн Кампф».
С 1925 г. личный секретарь Гитлера.
1932, декабрь – председатель центральной партийной комиссии и депутат рейхстага.
С 21 апреля 1933 г. – заместитель Гитлера по партии, с 29 июня – рейхсминистр без портфеля.
1939, с 30 августа – член исполнительного совета по обороне и одновременно назначен преемником фюрера после Геринга.
10 мая 1941 года перелетел в Англию.
Не сумев посадить свой двухмоторный «Мессершмитт», выбросился с парашютом и сдался в плен местным фермерам. Когда с ним связались представители английского правительства, Гесс от имени Гитлера заявил, что Германия намерена заключить с Великобританией мирный договор.
Условия договора: прекратить боевые действия и направить совместные усилия на борьбу с большевистской Россией;
Такова официальная версия английской стороны, которая якобы пришла к выводу, что полет был совершен по личной инициативе Гесса и втайне от нацистского руководства.
Более распространена неофициальная версия, основанная на донесениях различного уровня источников в Берлине, Лондоне и ряде других городов».
* * *
« …По агентурным данным источника «Зонхен», его информатор в британском МИДе Том Дюпре сообщил, что, несмотря на официальное опровержение, Бивербрук и Иден навестили Гесса в Тауэре, куда Гесс был переведен из Шотландии. Гесс считает, что в Британии существует мощная партия, противостоящая Черчиллю, которая выступает за мир. Прибытие Гесса даст ей мощный стимул в борьбе с Черчиллем…».
Источник высказал обоснованное предположение, что «время для переговоров еще не пришло, но в процессе дальнейшего развития военных событий Гесс, возможно, станет центром интриг, направленных на заключение сепаратного мира. Он может оказаться полезным и для партии мира в Британии, и для Гитлера». (сноска: теперь можно открыть имя источника – это был небезызвестный Ким Филби. Его сообщение пришло в Москву 18 мая)
« …сведения о возможном сговоре подтверждаются источниками в Берлине – «Юном», «Франкфуртером» и «Экстерном». Независимо друг от друга они подтвердили, что именно Гитлерпослал Гесса с мирными предложениями».
* * *
« … в связи с тем, что в 1940 году, после разгрома Франции посол Великобритании в СССР Стаффорд Криппс позволил себе угрожать Советскому правительству тайной договоренностью между Англией и Германии, обоснованным является вывод, что такое развитие событий Лондоном предусматривалось.
В своем меморандуме посол Криппс не ограничился предупреждением об опасности (нападения на Советский Союз – Н. Трущев), которая, как он считал, вышла из разряда гипотез, обретя достаточно конкретные очертания в немецких планах на весну 1941 г. В попытке привлечь Советское правительство на сторону Англии он прибегнул к такому недопустимому в дипломатической сфере средству как шантаж…»
«…не исключено, – писал Криппс, – в случае растяжения войны на продолжительный период, Великобритании могла бы улыбнуться идея о заключении сделки на предмет окончания войны на той основе… при которой в Западной Европе было бы воссоздано прежнее положение, когда Германии не чинилось бы препятствий в расширении ее «жизненного пространства» в восточном направлении… В связи с этим следует помнить, что сохранение неприкосновенности Советского Союза не представляет собой прямого интереса для Правительства Великобритании, как, например, сохранение неприкосновенности Франции и некоторых других западноевропейских стран».
Хотя Криппс постарался перестраховаться и приписал: «… что касается правительства Великобритании, в данное время совершенно исключена возможность такого соглашения о мире», – тем не менее такая недвусмысленная угроза с наглядностью подтвердила прежние опасения советского руководства в отношении политики Англии, так что возможность установления контактов и доверия между Москвой и Лондоном оказалась полностью перечеркнутой».
Обращает на себя внимание изменение позиции Черчилля по отношению к высадке в Европе. По данным, представляющимися достоверными, в мае 1940 года Черчилль заявил:
« … Чрезвычайно важно приковать как можно больше немецких войск к линии побережья захваченных Германией стран, и мы должны приступить к организации специальных войск для совершения рейдов на эти берега, где население относится к нам дружески…»
Из другого надежного источника:
«Необходимо подготовить ряд операций, проводимых специально обученными войсками типа охотников, способных создать атмосферу террора вдоль этого побережья… Но позднее… мы могли бы нанести внезапный удар по Кале или Булони… и удерживать этот район… Войне пассивного сопротивления, которую мы так хорошо ведем, должен быть положен конец».
Из речи У. Черчилля, произнесенной по радио 22 июня 1941 года:
« Никто не был более последовательным противником коммунизма, чем я за последние 25 лет. И я не отказываюсь ни от одного сказанного мною слова. Но все это бледнеет перед той гигантской картиной, которая разворачивается перед нами. Я вижу русских солдат, стоящих на пороге родной земли, охраняющих поля, где их отцы работали с незапамятных времен. Я вижу их, защищающих дома, где матери и жены молятся – да, да, бывают времена, когда молятся все, – за безопасность своих близких, за возвращение кормильца, своего защитника, своей опоры. Я вижу 10 тысяч деревень России, где средства к существованию добываются на земле с таким трудом, но где все же существуют человеческие радости, где смеются и играют дети. Я вижу надвигающуюся на все это ужасающую мощь германской военной машины. Отныне у нас одна цель, одна единственная – уничтожение нацистского режима. Мы никогда не будем вести переговоры с Гитлером. И пока мы не освободим народы, находящиеся под его ярмом, любой человек или правительство, которое сражается против нацизма, получит нашу помощь, любой человек или государство, которое сражается против Гитлера, будет нашим союзником. Такова наша политика… Из этого следует, что мы окажем любую возможную помощь России и русскому народу, и мы будем призывать наших друзей и союзников во всех частях мира занять ту же позицию и следовать ей до конца».
Перспектива долгосрочного противостояния один на один с Германией стала вполне очевидна, когда Черчилль нарушил данное Молотову письменное обязательство открыть второй фронт в 1942 году.
Летом 1942 года достоверный источник в окружении Черчилля зафиксировал его оценку военной ситуации на Восточном фронте:
« …« оставим русским самим решать проблему своего выживания».
В послании, направленном в Москву в январе 1943 года после совещания в Касабланке, Черчилль писал:
« Мы также энергично ведем приготовления, до пределов наших ресурсов, к операции форсирования Канала (Ла–Манша. – Н. Т.) в августе ,в которой будут участвовать британские части и части Соединенных Штатов. Тоннаж и наступательные десантные средства здесь будут также лимитирующими факторами. Если операция будет отложена вследствие погоды или по другим причинам, то она будет подготовлена с участием более крупных сил на сентябрь».
Очевидно, что Черчилль не постеснялся нарушить данное им слово открыть второй фронт и в 1943 году…
Такое изменение позиции правительства Ее величества вытекает из общей оценки психофизического облика Уинстона Черчилля, зафиксированного нашим послом в Великобритании И. Майским.
В июле 1941 года бывший премьер министр Д. Ллойд–Джордж предупреждал нашего посла, чтобы тот не обращал внимания на слезы на глазах Черчилля, обещавшего вести войну до конца. Ллойд Джордж считал, что эмоции у Черчилля очень переменчивы. И если обстоятельства изменятся и ему понадобится вести другой курс, он будет так же обильно плакать.
* * *
Вывод о наличие устного сговора между Германией и Великобританией подтверждается анализом агентурных сообщений, пришедших из других источников. Прежде всего обращает на себя внимание высказывание Гитлера, сделанное весной 1941 года.
