Приз лотереи счастья - Илана Кузьмина

Дмитрий, подтянувшись слегка на руках, лег лицом на блестевший от пота живот друга и старался отдышаться. Не отрывая головы от своей «подушки», он лишь откинулся назад и взглянул на Эрика:

– Эй, там, наверху! Ты живой?

– Почти…

Дмитрий усмехнулся.

– Ну, а кто говорил, что будет легко… – насмешливо добавил он и чмокнул Эрика в живот. – Я-то лично как выжатый лимон сейчас.

Дима накинул одеяло, укрыв себя по плечи, а друга до талии. Немного придя в себя, он снова задрал голову:

– Эрик, хочешь, кофе сварю?

– Хорошо бы, но, боюсь, у нас тут и растворимого-то не найдёшь, – ещё тяжело дыша, ответил парень.

– Обижаешь. Я все предусмотрел, прихватил и кофе. Сейчас вот встану и сварю.

Эрик ласково потрепал волосы на голове друга:

– Поднимайся уже повыше, на подушку, варильщик, отдохни немного.

Дима улёгся рядом, опершись локтем на подушку, убрал несколько мокрых прядок волос, прилипших к лицу Эрика, и внимательно смотрел на него с нежностью и каким-то умилением. Этот высокий хрупкий парень, почти мальчик, напоминал ему сейчас большую, безумно красивую тряпичную куклу с утомлённой, но такой счастливой улыбкой на лице, смотрящую на него слегка затуманенными глазами с восхищением и обожанием.

– Спасибо тебе… За всё… Я люблю тебя, – прошептал Дмитрий, потом наклонился и, прикрыв глаза, глубоко вдохнул такой пьянящий аромат этого почти до физической боли любимого и заласканного им тела. Он потёрся носом о нос и легонько поцеловал Эрика в губы, как бы впитывая тихий шелест долетевшего: «Я тоже люблю тебя».

Перегнувшись через Эрика, Дима достал с прикроватной тумбочки пачку сигарет и зажигалку и с жадностью закурил, затягиваясь с явно огромным удовольствием. Эрик сам не курил, но запах дыма любил. Докурив, Дима чмокнул друга в плечико и сказал:

– Я пошёл варить кофе, а ты отдыхай, – укутав Эрика по шею одеялом, парень отправился на кухню.

– Погоди, ты же не знаешь, где что лежит. Я сейчас приду, – крикнул вдогонку Эрик.

В проёме двери показался Дмитрий.

– Лежи уже. А то я на кухне заблужусь! – ответил он насмешливо и вновь исчез.

Эрик лежал на спине, закрыв глаза, закинув руки за голову, и блаженно улыбался. Эта глуповатая улыбка никак не хотела уходить с лица. Тело его пело, ещё не забыв жаркие ласки Димы, душа переполнялась любовью и нежностью к этому ставшему родным и близким парню. Эрику казалось, что пространство и время сошлись в одной точке – здесь и сейчас, что больше нет ни холодной осенней Москвы, ни родных, ни друзей, ни знакомых, никого и ничего. Казалось, что всё, что было с ним даже сегодня утром, было давным-давно. Из почти семимиллиардного населения планеты остались только двое – он и Дима, здесь, на даче. И это будет продолжаться бесконечно долго. И пусть это продолжается вечно! Он стал задрёмывать, почти заснул, но вдруг урчание в животе вывело его из забытья. Вот дела, недавно ведь ели…

– Есть хочешь? – спросил Дмитрий, открывая ногой дверь, так как в руках нёс поднос, на котором дымились две большие чашки кофе, стояли две пиалушки с мясным салатом, тарелочка с нарезанным хлебом и небольшая прозрачная упаковка с пирожными.

– Ты просто читаешь мои мысли, – засмеялся Эрик, садясь. – Только что подумал об этом. Недавно же наелись, как бобики, а опять есть хочется.

– На, питайся, – насмешливо сказал Дима, протягивая другу мисочку с салатом и хлеб.

Позже, уплетая за обе щёки пирожное, Эрик вспомнил о подарке номер один.

– Слушай, Дима, спасибо тебе за диски, – сейчас он напоминал ребёнка, которому купили любимую и давно желанную игрушку. – Про этот «Rabbit…» столько всего болтают – кто хвалит, кто ругает. Говорят, уход Грапова10 и Куша11 сильно ударил по группе. Интересно будет послушать… Я лично одну новую песню из альбома слышал «Nothing to say». Мне о-о-очень понравилось! Энди12 в этой композиции поёт таким вкрадчивым и сексуальным голосом…

– Ой, не смеши мои тапочки! Голос. Какой у Энди голос? У него никогда его не было, – насмешливо возразил Дмитрий.

– Нет, Дима, ты не прав. Я знаю, что тебе нравится Киске. У того, конечно, голос, да ещё какой – три с половиной октавы, но он не метал-вокалист и не фронтмен. Вернее, был прекрасным пауэр-рок-певцом, но потом его куда-то понесло в совершенно другую сторону. А Дерис вернул группу в нужное русло. Да и для рокера у него нормальный голос, не хуже, чем у других вокалистов, – Эрик чуть не умоляюще взглянул на друга. – Дима, ну, согласись, студийные его песни хороши. Тебе ведь очень нравятся композиции «Power», «Forever аnd оne».

– Во-во, студийные, но на живых концертах… Полный отстой! Один мой приятель был в Лужниках, когда они выступали недавно. Ты чего напрягся? – взглянув на Эрика, удивлённо поинтересовался Дмитрий. – Просто приятель, одногруппник, и рассказывал он не мне одному и не в интимной обстановке, а всем парням на перемене, – и насмешливо добавил: – Не ревнуй, зайка… Мне кроме тебя никто не нужен…

Зайка смущённо потупился, а потом расплылся в довольной улыбке. Подростки с трудом переносят ласковые имена и прозвища даже от матерей, но Эрику очень нравилось, когда друг и любовник называл его зайкой. Это редко случалось, но ему всегда становилось так тепло и уютно. Быть зайкой в руках такого сильного и нежного друга – более чем приятно.

– Так вот, – продолжил Дмитрий, – этот твой Энди скакал по сцене козлом, развлекая разговорами публику и строя глазки. Пел мало, в ноты порой не попадал конкретно, а уж когда Кискины песни пытался перепевать, так вообще… Испортил всё! Лучше бы не позорился. Да не смотри ты на меня так! Правду говорю.

– Не знаю… Я от многих слышал обратное, что концерт был прекрасный. Все присутствующие были в восторге от Энди, и пел он превосходно, а Вайкат13 был просто в ударе. Может, твой приятель ничего не смыслит в металле? Или не в настроении был. Как я хотел побывать на их концерте, а если удастся, то и лично познакомится со всеми, особенно с Энди и Вайки! С моим немецким мы могли бы прекрасно поболтать.

– Помню я, как ты переживал из-за того, что не сможешь на концерт попасть…

– Да уж, – с не отболевшей ещё обидой в голосе подхватил Эрик, – ирония судьбы: немецкая группа приезжает в Россию, а я улетаю именно в эту неделю в Германию. Я так хотел вживую увидеть Дериса, – он в сердцах взмахнул рукой, чуть не расплескав кофе.

– Тише ты, не кипятись… Разошелся… – усмехнулся Дмитрий и ворчливо добавил: – Увидеть он хотел… И хорошо, что не попал на глаза своему кумиру. Поговаривают, этот герр Дерис большой любитель таких парней, как ты.

– Каких таких? – насупился Эрик.

– Молодых, красивых и мужественных. Не тех, кто кривляются и жеманничают, изображая девушек, а нормальных парней. Вот ты – высокий, широкоплечий, узкобедрый, красивый до неприличия – наверняка в его вкусе. А эта твоя смущённая и одновременно лукавая улыбка кого угодно сведёт с ума.

– А, ладно тебе, кому я нужен… – смущённо потупился Эрик. – Да нет, не может быть. Что, если мужчина красив, то обязательно гей? У него жена есть, сыну лет десять уже, – возразил он, но особой уверенности в голосе не слышалось.

– И когда это кому мешало? Он мужик крепкий, его здоровья хватит и на жену, и на парней. Впрочем, я свечку не держал, да и не наше это дело. Ну, ладно-ладно, согласен, скорее всего, действительно, зря болтают. Просто он очень обаятельный мужчина, харизматичный фронтмен, блестящий шоумен, неплохие песни пишет, вот и привлекает к себе внимание людей и разные толки. Хотя, если он на самом деле бисексуал, это ничуть не умаляет его достоинств ни как рок-музыканта, ни как личность. Но всё-таки вокалист он так себе. Певцом его назвать у меня лично язык не поворачивается. Согласись?

– Ну… – промямлил именинник, не желая соглашаться.

– Не будем ссориться, – примирительно улыбнулся Дмитрий и погладил Эрика по руке. – Я за Helloween периода Киске, ты за Helloween периода Дериса, но… мы оба фанаты Helloween. Ура!

Допив кофе, он перелез через Эрика, сел рядом, вытянув ноги под одеялом и подложив под спину подушку, и закурил.

– Эрик, я что-то забыл уже, а что вас понесло в октябре в Германию? – поинтересовался Дима.

– Старший брат отца, мой дядя, лет десять уже живёт с семьёй в Германии, в Гамбурге, и зовет нас туда на ПМЖ14. Врач-уролог папиной квалификации там нужен, немецкий язык для всех нас родной, как и русский. К тому же и отец, и мать – чистокровные немцы, так что проблем с переездом не будет.

Дмитрий побледнел и уставился испуганными глазами на друга. Улыбка сползла с его лица.

– Ты что, уезжать в Германию собираешься? Навсегда? – дрогнувшим голосом спросил он.

– Да нет! Я и раньше не хотел ехать. Я так и сказал отцу. Мама отговорила его, мол, мальчику нужно окончить институт, а там видно будет. Она тоже не хочет в Германию ехать. Это у нас отец с Максимом рвутся. А ездили мы на дядин юбилей – ему шестьдесят лет исполнилось. – Эрик обнял друга, поцеловал в шею и, щекоча носом его ухо, прошептал: – Куда я от тебя уеду? Тем более теперь… Я люблю тебя…