Марош. Командор крови - Андрей Быков

Управлялся остров Советом капитанов, избиравшимся на два года. В Совет обязательно входили все капитаны, имевшие свою эскадру, то есть два корабля и более. А так же капитаны, хоть и имевшие один корабль, но пользовавшиеся в своей среде непререкаемым авторитетом и уважением. Совет капитанов, в свою очередь, выбирал из своей среды человека на должность Командора, сроком на год. Именно ему принадлежало право окончательного решения во всех важных делах острова, возникающих спорах и обеспечении местных жителей всем необходимым. Имелось у них и денежное обеспечение пиратов, получивших увечья "на службе" или просто состарившихся на палубе пиратского корабля и, как следствие этого, не имеющих более возможности ходить в море. Этим тоже занимался Командор.

В целом всё сообщество, проживавшее на острове, напоминало некое маленькое государство. Со своим жизненным укладом, своими законами и своим правительством.

И вот уже три года подряд в этом мини-государстве на должность Командора регулярно избирался самый удачливый и, следовательно, самый богатый капитан — Марош. Был он среди капитанов самым молодым. Правда, отпущенные за последние годы бородка и усы делали его на вид несколько старше. К тому же о его везении, дерзости и неуловимости уже слагали легенды.

Никто не знал, кто он и откуда пришёл на Бархозу. Достоверно было известно, что впервые он появился на острове безусым юнцом десять лет назад во главе двух фрегатов с полными экипажами вышколенных матросов и абордажными командами на борту. Особо ни с кем не задирался. Но и спуску никому не давал. За спины своих людей не прятался. При случае хватался за саблю сразу, не раздумывая, и рубился на удивление здорово. В общем, местные обитатели быстро усвоили: хочешь жить спокойно, договаривайся с Марошем по-доброму.

Обычаи и правила пиратские вновь прибывшие экипажи приняли безоговорочно. Положенную часть добычи вносили в общую казну сразу же по возвращению из рейдов. Дозорную службу в крепости и на море в свою очередь несли исправно.

Но держались всё равно как-то особняком. Дисциплину на своих кораблях Марош поддерживал железную. И регулярно обучал своих людей ведению боя, как на море, так и на суше.

А через год после появления на острове Марош привёл с собой из очередного рейда корвет. И нанял на него экипаж и абордажную команду из числа сидевших без дела на берегу пиратов. Два месяца обучал их своей манере ведения морского боя, рубке на саблях и стрельбе из пушек и мушкетов. А потом пропал на полгода.

Вернулся он, ведя "в поводу" уже две шхуны. И опять нанял на корабли экипажи. И опять два месяца занимался обучением своих матросов (а называл он нанятых пиратов именно так) ведению морского боя по своим правилам.

Всем своим людям жалованье платил исправно, каждый месяц, невзирая на то, ходили в набег или нет. Ну и, понятное дело, законная доля с захваченной добычи. А если кто из его людей погибал, оставляя на берегу семью, то Марош брал её на полное обеспечение до тех пор, пока в семье не появлялся свой кормилец.

Ещё через год у Мароша в эскадре появилась почти новенькая бригантина. К нему в экипаж люди уже рвались. Его капитанов и боцманов под любым благовидным предлогом заманивали в кабаки и в гости, лишь бы только увидеть своё имя в списке любого из кораблей его эскадры. Короче говоря, капитан Марош за четыре года сделался едва ли не самым популярным человеком на Бархозе.

Его имя было известно и на побережьях обоих континентов. Под общим пиратским флагом с белым черепом на чёрном поле он носил свой собственный вымпел: на зелёном поле серебристая рука с мечом разрубала жёлтый силуэт какой-то карты. Что это означало, никто не знал. Но купцы, завидев на мачте корабля этот вымпел, предпочитали сдаваться сразу. Знали — всё равно не уйти. А длительная погоня, отнимая время, только раздражала Мароша. И купец мог поплатиться за это головой. А так Марош забирал только половину имевшегося товара, давая возможность купцу на продолжение торговли. (И, конечно же, имея ввиду в будущем встретиться с ним вновь.)

Корабли, захваченные им и введённые в состав эскадры, были не купеческие, а военные. О том, где и как они были добыты, ходили легенды. Люди Мароша особо не распространялись, но одних только полунамёков хватало на создание целой грозди небылиц.

Вот в результате всех этих событий так и получилось, что через шесть лет после своего появления на пиратском острове Марош сначала попал в Совет капитанов, а ещё через год его, несмотря на молодость, избрали Командором острова. И вот уже три года подряд его ежегодно вновь переизбирали на эту должность.

Обернувшись на звук хлопнувшей двери, Налина увидела вошедшего в зал таверны мужчину лет тридцати пяти. Широкополая шляпа с пером, расшитый кожаный колет поверх шёлковой белой рубахи и широкие бархатные штаны, заправленные в высокие ботфорты, а также длинная шпага и кинжал, украшенные серебряными насечками, говорили о том, что в таверну вошёл не какой-то бездельник-пират, оставшийся на берегу, а вполне обеспеченный господин. На плечи его был наброшен просторный коричневый плащ из добротного сукна, подбитый темно-зеленым бархатом. Небольшие усики над верхней губой и аккуратная бородка дополняли образ благородного господина.

"И откуда он тут взялся?" — успела подумать Налина прежде, чем посетитель подошёл к барной стойке.

— Приветствую вас, красавица! — улыбнулся он, слегка приподнимая шляпу, — Не найдётся ли чего-нибудь попить усталому путнику?

— И вам здравствовать, — улыбнулась в ответ тридцатилетняя хозяйка таверны, — чего желаете? Вина, грог, бренди? Или, может быть, пива?

— Для начала, пожалуй, холодненького пивка. Нальёте?

— Для вас, сударь, всё, что угодно, — улыбнулась Налина, — присаживайтесь. Я только в подпол спущусь.

Кивнув, вошедший огляделся по сторонам и направился к небольшому столику, стоявшему у окна. Перед тем, как сесть, он отстегнул шпагу, чтобы не мешала, и положил её на стол под правую руку, ближе к окну. Поверх шпаги положил свою шляпу и лишь потом сел сам лицом к двери так, чтобы видеть входящих. Оперевшись локтями о стол, принялся оглядывать помещение таверны, дожидаясь своего заказа.

Просторный зал вмешал десяток столов, за каждым из которых могло разместиться человек по десять посетителей. Напротив двери вдоль стены протянулась длинная барная стойка, за которой имелась дверь во внутренние помещения и на кухню. Справа от стойки был выложен камин таких размеров, что в нём, насадив на вертел, можно было бы поджарить целого молодого бычка. Слева от входной двери на второй этаж уходила винтовая лестница.