Пытка (ЛП) - Энтони Рейнольдс

Она отступила от простой деревянной двери и указала в том направлении. Буриас нахмурился, испытывая злость, однако прошел мимо нее и коснулся рукой грубо вытесанных панелей двери. Та с легкостью распахнулась внутрь, открыв узкий проход. Пригнув голову, он вошел и двинулся по коридору, пока не оказался в лишенной окон круглой молитвенной комнате, которую освещала единственная свеча, горевшая в арочном алькове. Помещение было маленьким, такими пользовались постящиеся кающиеся и аскеты. Стены были покрыты крохотными аккуратными надписями. Он узнал почерк. Ему уже доводилось видеть подобное раньше.

- Буриас. Буриас Драк`Шал.

Опять этот голос. Два сердца Буриаса начали колотиться. Он не мог дышать. Вдалеке в унисон с сердцами стучали металлические удары.

Его взгляд упал на фигуру, стоявшую на коленях посреди комнаты. Она была обращена к нему спиной и облачена в простую рясу из грубой и неокрашенной ткани. Голая кожа скальпа блестела в свете свечи, словно золото.

Фигура поднялась на ноги. Казалось, что она разрастается, заполняя круглую комнату, будто увеличиваясь в объеме до гигантских пропорций. Затем иллюзия исчезла, и Буриас осознал, что фигура не выше его.

Она повернулась, и Буриас взглянул в золотое лицо полубога.

Глаза начали кровоточить, разум взбунтовался. Душа содрогнулась, и Буриас опустился на колени, не дыша и задыхаясь.

Казалось, что отдернулся занавес, и стены святилища исчезли, сменившись тьмой и ревущим пламенем. Со всех сторон обрушилась сводящая с ума какофония рева и криков.

- Уризен? Повелитель? – выдохнул он.

Огонь выжигал легкие, но его это не волновало. Разум кружился. Он не понимал.

Примарх XVII-го заперся в добровольном заточении внутри Темплум Инфицио задолго до создания Буриаса. Как он мог находиться здесь? Где они были на самом деле?

Сердца Буриаса грохотали, словно гром, колотясь с перебоями и опасной частотой. Он не мог дышать. Он тонул. Он ослеп.

Посмотри.

Голос был бархатным и мягким, вновь спокойным и рассудительным. Это был тот же голос, что вел его к свободе, но теперь он казался более мощным и наполненным жизнью. В нем присутствовала контролируемая глубина, которая была практически болезненной.

ПОСМОТРИ.

Он открыл глаза. Перед ним стоял не святой примарх XVII Легиона. Буриас глядел на самого себя.

Он дернулся, и видение пропало. Он был один в холодной тьме.

- Буриас.

Этому голосу было здесь не место. Это было вторжение. Он попытался не обращать на него внимания, однако сопротивляться было невозможно. Он противился, однако голос тянул его обратно в сознание.

- Буриас Драк`Шал.

Он тонул. Легкие наполняла теплая и омерзительная густая липкая жидкость. Он закашлялся и захлебнулся, крича от шока и злобы. Звук приглушался заполнявшими горло и ноздри толстыми пучками трубок и шлангов. Все, чего он добился – вытолкнул наружу тот остаток воздуха, который у него имелся.

Он в панике осознал, что полностью погружен, а при попытке подняться ударился о твердую неподатливую поверхность. Буриас дико забился, колотясь о стены темницы и отчаянно ища выход. Выхода не было. Он был заперт и тонул.

Руки отказывались повиноваться, он не мог пошевелить ими. Он видел одну лишь темноту. Буриас чувствовал вкус масла и крови, аккумуляторной кислоты и желчи. Его жестоко рвало, но едкой мерзости некуда было выходить.

Силы угасали вместе с сознанием. Вокруг него громко разносился металлический лязг, удары и визг двигателей. За всем этим он слышал приглушенное бормотание голосов, но не мог уловить смысл слов.

Близился конец, и усилия ослабевали. Легкие бунтовали, вынуждая его рефлекторно глубоко втягивать жидкость и собственную рвоту. Он начал биться в конвульсиях, жестоко дергаясь и содрогаясь. Затем наступило забытье. Однако оно продлилось недолго.

Он очнулся во мраке. Было больно. Вокруг не было вообще ничего, и он знал, что находится в аду. Буриас взревел голосом, который ему не принадлежал. Он услышал этот механический скрежещущий вопль муки при помощи ушей, которые не были его ушами: внешние сенсоры переводили услышанное в электрические импульсы, которые передавались напрямую в кору головного мозга. Он стиснул в кулак не принадлежащую ему руку, и огромные клинки-пальцы силовых когтей сжались. Он вновь обрушил громадный кулак на каменные стены тюрьмы. Раздался глухой звук удара металла о камень. Этот звук…

- Буриас, - произнес голос. - Буриас Драк`Шал.

Это был голос, который звал его назад. Голос, который привел его в этот ад. Он развернулся в ту сторону с визгом сервоприводов.

- Наконец снова в стране живых. По крайней мере в некотором роде.

Оптические сенсоры интерпретировали увиденное. Рядом стояла фигура, которую он узнал.

- На этот раз ты был глубоко, - произнесла она. – Я не был уверен, что ты выйдешь. Ты сопротивлялся моему зову дольше всего. Я впечатлен.

Буриас рванулся к фигуре, приводимые в движение пневмопоршнями ноги понесли его вперед, громадные когти потянулись сокрушить ее, однако скрепленные пылающими рунами огромные цепи остановили его, сдерживая механическую мощь.

Темный Апостол Мардук рассмеялся.

- Ну-ну, Буриас. Умерь пыл.

Ненависть пронеслась по тому, что осталось от тела Буриаса – подвергнутому ампутациям, прогнившему и скрючившемуся, словно эмбрион, в амниотической жидкости внутри установленного в сердце машины саркофага.

Ненависть. Это он еще мог чувствовать. Могучие кулаки неосознанно сжимались и разжимались. Всеми оставшимися фибрами своего существа он хотел размазать в кашу творца своих страданий.

- Сколько на этот раз? – выдавил Буриас низким и замогильным голосом, звучавшим, словно скрежет камней друг о друга.

- Недолго. Примерно девяносто семь лет.

Буриасу это показалось вечностью. Он гадал, сколько еще сможет выдержать.

- Зачем ты пробудил меня на этот раз? – прорычал он. – Нет такой пытки, которой ты бы смог меня подвергнуть, чтобы сделать мои страдания еще более полными.

- Пытки, старый друг? Нет, ты заблуждаешься относительно моей цели, - произнес Мардук. – Я пришел к тебе, поскольку Воинство выступает на войну. Сейчас я освобождаю тебя от пытки. Время снова убивать за Легион.

В смерти не было ничего страшного. Он был бы даже рад ей. Но когда ему в ней отказали, на втором месте оказалась возможность снова убивать. Буриас прекратил сопротивляться.

- Война? – прогремел он, не в силах изгнать из своего скрежещущего механического голоса нетерпение.

- Война, - согласился Темный Апостол.

В сознании Буриаса раздался вкрадчивый голос.

Это все не по-настоящему.