Дама с чужими собачками - Островская Екатерина

– Если ты молчать будешь, никто не узнает.

Глава четвертая

Подойдя к двери своей квартиры, Францев уловил запах борща и сразу представил себе его в тарелке с разваренной говяжьей грудинкой и обжаренными кусочками копченого бекона – именно такой борщ ему всегда готовила жена. А еще будет тарелка пюре с большой котлетой, но не из фарша, а из мелко порубленного мяса с чесночком и зеленью… Николай достал из кармана ключ, представляя, как осторожно откроет дверь, войдет в коридор, прокрадется на кухню и обнимет жену, которая смотрит в окно, ожидая его. Он обнимет ее, а она…

И в этот самый момент в кармане необычайно громко зазвонил мобильный. Пришлось стремительно выхватывать аппарат и подносить к уху, даже не проверив, кто может беспокоить в такой ответственный момент.

– Это я, – прозвучал в трубке тихий женский голос.

– Ну, – так же шепотом ответил Николай, хотя не понимал, кто звонит.

– Это Алена Сорокина, – продолжила женщина, – у меня есть информация.

– Ну, – повторил Францев, которому показалось, что за дверью в квартире кто-то вышел в прихожую. А буфетчица из «Вертолета» продолжала:

– Хозяйка сегодня вышла в зал, и ей кто-то позвонил, и она сказала, что не может сейчас говорить.

– Это все? – удивился участковый.

– Нет, она еще сказала, что ее менты трясут и чтобы он сам решил вопрос с Артемом.

– Кто должен решить?

– Сережа Холодец. Ведь это он звонил.

– Откуда знаешь? Она назвала его по имени?

– Нет. Ну это и так ясно.

– А почему я должен тебе верить?

Открылась дверь квартиры, и на площадку выглянула Лена. Францев улыбнулся ей и шепнул:

– Я тебя люблю.

– Ой, – сказал голос в трубке, – а я вроде как замужем…

– Да я это не тебе. Все! Спасибо за информацию. Если еще что будет, то звони сразу.

Закончил разговор и повернулся к жене.

– Как же я люблю твой борщ!

– Ну-ну, – ответила Лена и махнула рукой, – заходи.

На столе уже стояла тарелка с борщом: очевидно, что жена все-таки углядела его в окошко и ждала, прислушиваясь.

– Алена Сорокина звонила, – сообщил Николай перед тем, как приступить к еде.

– И часто она тебе названивает? – поинтересовалась Лена.

– Да как появляется у нее достойная информация, так и сообщает. И не она одна – работа у меня такая, чтобы порядок везде был… А люди у нас наблюдательные.

– И болтливые, – добавила жена, – уже весь поселок говорит, что снова Кудеяров прибыл, чтобы расследовать убийство девушки из «Ингрии», потому что опять маньяк начал орудовать.

– Да какой маньяк! – возмутился Францев. – Вот всякий дурак талдычит то, в чем сам не разбирается. Там налицо бытовое убийство, только непонятно, кто его совершил. Всех знакомых погибшей проверяем…

– Долго будете проверять, знакомых у нее много было. Вообще она любила хвостом покрутить. Я сама видела, как она осенью в «Пятерочку» заскакивала с писателем. Она показывала, что купить, а он все в тележку складывал.

– Много чего накупил?

– Много – немного, а на хорошую цену. Она ему пальчиком на вино французское показала, он и взял бутылку, а там цена под тысячу, если не больше.

– Он человек не бедный и может себе это позволить.

– Я за ними в очереди на кассу стояла, когда он расплачивался. На одной карте у него не хватило средств, и он даже растерялся. Но потом достал другую. А эта стояла рядом – вся такая скромная из себя… И еще говорит ему: «Иван Иванович, купите мне еще шоколадку по акции, пожа-алуйста…»

– Он Иван Андреевич… Погоди, у него было две карты?

– А что в этом особенно: у меня тоже две, одна, правда, кредитная.

– Ничего, конечно, в этом нет. Так купил он ей шоколадку?

– Взял и шоколадку, и что-то еще по акции. Она сразу отошла к выходу. Так он еще купил эти… даже неловко говорить… Короче, купил еще презервативы. Быстро схватил так и спрятал потом в бумажник. Стыдно, наверное, ему было при всех это покупать. Зачем ему, ведь пожилой человек? Ему лет пятьдесят уже, наверное.

– Шестьдесят один год, – уточнил Николай, – но ведь любви, как говорят, все возрасты покорны.

– Да какая это любовь! – возмутилась Лена. – Я эту убитую не знала. Разве что видела с писателем тогда да до того еще пару раз – теперь и не упомню, но про нее всякое рассказывали. Официально она нигде не работала, а на что жила, спрашивается? Собаками торговала, но на это не проживешь особо – так, чтобы по кабакам разгуливать, а она ходила в «Вертолет» и в другие заведения. Там романы крутила. Мужики за нее платили, а уж как она потом…

– Борщ обалденный! – восхитился Францев. – Как и всегда, но сегодня он какой-то особенный.

– А я в него немного белых грибов добавила, – улыбнулась жена.

– А с кем она по кабакам шастала? – вернулся к теме участковый.

– Да я откуда знаю – мы ж туда не ходим. Но, по слухам, она крутила с Артемом Головкиным, который был любовником Варьки – хозяйки нынешнего «Вертолета». За что Варвара приказала Холодцу избить Артема.

– Я слышал про это. Но обоих молодцов я не знаю – они не местные.

– А ты у Марины на рынке спроси.

– У какой? Их там две: одна носками и трусами торгует, а вторая рассадой, цветами, грибами и фруктами из сада. И обе на контакт со мной не идут.

– Которая носками – это Марина Теплушка, а вторая Марина Гогольшвиндер. Первая переживает, что на нее мужчины не клюют, вторая говорит, что ей мужики не нужны вовсе, потому что в свое время она ими объелась. И теперь для Гогольшвиндер самое важное – это дочка и внучка.

– Надо же какая правильная! Непонятно только, зачем она в неурочное время на площади самогонкой торгует. А почему вдруг Гогольшвиндер?

– Так она сама так выражается, когда происходит что-то ей непонятное, так говорит: «Это просто Гогольшвиндер какой-то!» Они с Варварой-кабатчицей были подружками с детства. Но потом их пути разошлись: одна ушла в большой общепитовский бизнес, а вторая на рынке торгует чужим товаром. Да и самогонку она не сама гонит, ей дают под реализацию, как и рассаду. Ты-то сам чего ее не штрафуешь?

– Чтобы меня весь городок ненавидел?!

На этом разговор о служебных делах Николая был завершен, но, когда отобедав, Николай подошел к Лене и наклонился, чтобы поцеловать любимую жену, она вдруг отстранилась и произнесла с улыбкой, но достаточно серьезным тоном:

– Вот что я скажу тебе, любимый: привлекай-ка меня к оперативной деятельности. У меня времени много: я в декретном отпуске. Детей накормила, спать уложила и буду все анализировать. Я дедуктивный метод применять умею. Я в детстве очень любила детективную литературу: Шерлока Холмса всего прочитала, а потом и Агату Кристи, и про Перри Мейсона, и про патера Брауна… Всех уж и не упомню.

– Конечно, буду привлекать: я даже не предполагал, что ты специалист не только по борщам!

Францев шел по рынку вдоль рядов: народу почти не было, да и продавцы особой любовью к работе не отличались – многие из них отсутствовали. Но Марина, о которой говорила жена, стояла на привычном месте. Николай подошел и начал рассматривать выставленный ею товар: банки с маринованными грибами, консервированные патиссоны, помидоры, компоты, салаты, соленые огурцы и антоновские яблоки.

– Привет, Марина, или как тебе привычнее – Гогольшвиндер?

– Гогольшвиндер – это я для самых близких. А так я Марина Незамерзайка. Есть тут у нас еще одна Марина…

– Теплушка? – проявил осведомленность Францев. – Которая носками и трусами торгует? Что-то не видно ее сегодня.

– Как снег пошел, так она домой поспешила: рынок ведь неотапливаемый, и она тоже заранее не утеплилась. Вы, Николай Степанович, по какому вопросу ко мне?

– Да я побеседовать пришел. Начальство требует, чтобы я тебя привлек за незаконную продажу алкоголя.

– Штраф хотите мне выписать?

– Если бы хотел – давно выписал бы. Но кто-то на тебя кляузы клепает, вот меня и вызвали в РУВД, чтобы я тебя провел по первому пункту статьи сто семьдесят первой.