Столетняя война. Том II. Испытание огнем - Джонатан Сампшен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Людовик Мальский уже начал осуществлять извилистую политику между Англией и Францией, которая позволила ему продержаться более тридцати лет, контролируя свое непокорное графство. Он знал, что во Фландрии существуют могущественные сообщества, которые упорно противостоят интересам Франции. Некоторые из них так и не простили французской аннексии трех городов, Лилля, Дуэ и Орши на юге Фландрии, которая более сорока лет назад усекла валлонские области графства. Другие, по-прежнему влиятельные в городах, оставались экономически зависимыми от королевства Эдуарда III и страстно противились любому разрыву связей графства с ним в угоду внешней политике Франции. Людовик начал дистанцироваться от своих французских покровителей уже через несколько дней после возвращения Брюгге. Рискуя собой, он откупился от всех своих французских войск, которые теперь были не более популярны среди его подданных, чем во времена его отца[31]. Как и люди из Гента и Ипра, Людовик также послал своих агентов к Эдуарду III и графу Ланкастеру. Они заключили два замечательных договора с советниками Эдуарда III в ходе ряда встреч в Кале и Дюнкерке в ноябре 1348 года. Ранние проекты этих договоров обсуждались еще во время англо-французских конференций. Первый договор, который касался внутреннего управления Фландрией, был не более чем торжественным признанием свершившегося факта, которого Людовик добился с конца августа. Суть заключалась в том, что хотя Людовик оставался вассалом Филиппа VI, он обещал жить в мире с Эдуардом III и позволить своим подданным и дальше признавать Эдуарда III королем Франции, как многие из них поклялись. Юридические последствия этого компромисса были проигнорированы, а возможно, и не имели значения. С французским правительством по этому вопросу, вероятно, посоветовались и, возможно, оно даже отнеслось к этому терпимо. Но с ним точно не советовались по поводу второго договора, который был заключен в глубокой тайне и никогда не был обнародован. Этот документ начинался с перечисления великих зол, которые сменявшие друг друга короли Франции причинили Фландрии во времена предков Людовика и являлся ссылкой на потерянные южные провинции. Людовик пообещал, что до истечения срока перемирия с Францией он предъявит французскому королю ультиматум в котором потребует возвращения Фландрии трех кастелянств, а также большей части графства Артуа, которое было отделено от Фландрии более века. Если это требование будет отклонено, что было неизбежно, Людовик обязывался отказаться от оммажа Филиппу VI не позднее 22 сентября 1349 года и заключить военный союз с Эдуардом III. Примерно 15 ноября 1348 года Эдуард III лично прибыл в Кале. Через несколько дней, 4 декабря, он встретился с Людовиком Мальским в Дюнкерке, и оба скрепили договоры своими личными печатями. Английский король, должно быть, поздравил своих послов, ведь если бы Людовик выполнил свои обещания, двойной договор в Дюнкерке стал бы значительным дипломатическим успехом[32].
Главным преимуществом договоров для Людовика Мальского было то, что в обмен на несколько теоретических уступок Эдуард III бросил Гент и Ипр на произвол судьбы. Их представители присутствовали в Дюнкерке и согласились подчиниться условиям публичного договора[33]. Одним из этих условий было то, что они должны были сдаться графу и признать его власть. Людовик дал мятежным городам две недели на принятие решения. Ипр, голодавший из-за блокады и ужасно страдавший от чумы, капитулировал до истечения срока. Попытка некоторых сукноделов устроить переворот была легко подавлена. Однако в Генте фанатики взяли власть в свои руки, как только пришло известие о заключении договора. Собралась разъяренная толпа, возглавляемая ткачами и изгнанными из других городов фанатиками. Они заняли центр города, вокруг Пятничного рынка, где девять лет назад Эдуард III был провозглашен королем Франции, и превратили его в вооруженный лагерь. Они разграбили аббатства Сент-Бавон и Сент-Пьер и напали на особняки богатых семей торговцев, которые, как считалось, выступали за капитуляцию. Когда приход Сент-Пьер, многолюдный квартал, окруженный каналами в южной части города, решил подчиниться графу, толпа с боем пробилась по улицам, устраивая на ходу поджоги. 7 января 1349 года Людовик Мальский объявил амнистию для всех, кто покинет город и подчинится его офицерам до захода солнца следующего дня. Тысячи мужчин и женщин вышли через ворота в открытые поля, чтобы принять его предложение. Внутри города оставшиеся начали враждовать между собой. Одни посылали в лагерь графа сообщения с предложением переговоров, другие приготовились в ожидании последней битвы. Она произошла через три дня, 13 января 1349 года. Тысяча латников из армии графа пробилась от ворот через улицы в центр Гента. Защитники были рассеяны. Некоторые из них были зарублены на улицах, другие утонули в Шельде. Почти никому не удалось спастись живым. Капитан ткачей был найден, спрятавшимся в печи соседнего дома. Ему отрубили конечности, а затем вытащили на площадь, чтобы прикончить. В Генте, как и в Брюгге и Ипре, власть сукноделов была сломлена. Их гильдии были подавлены, а лидеры были подвергнуты преследованиям. Так закончилось в ожесточении и кровопролитии восстание 1339 года[34].
* * *
Когда в 1345 году общинное правительство Фландрии в последний раз оказалось под угрозой уничтожения в результате народных волнений и политических махинаций, Эдуард III направил армию и флот к заливу Звин и лично заключил соглашение с фламандцами в каюте своего флагманского корабля. Финансовые трудности английского короля были не единственной причиной его относительной пассивности во время последнего кризиса 1348 года. Это отражало радикальное изменение стратегических и дипломатических взглядов его министров, вызванное главным образом оккупацией Кале в предыдущем году. Больше не было необходимости тратить десятки тысяч фунтов стерлингов на поддержку неустойчивых коалиций городов Фландрии и завоевание капризной благосклонности герцога Брабанта, чтобы иметь возможность использовать их территории для высадки и сбора армий, а их порты — для складирования огромного количества товаров. Более двух столетий именно Кале должен был стать "засовом и ключом, открывающим нам путь во Францию"[35].
На протяжении всего этого периода Кале имел решающее значение для военных предприятий Англии. Десантные операции оставались крайне неразвитым военным искусством в Европе XIV века. Высадить армию на защищенное побережье было практически невозможно. Французы никогда не пробовали это делать. Эдуард III сделал это лишь однажды, в Нормандии
