Призраки прошлого (СИ) - Томилова Мария

Лично я приняла решение мгновенно, как только получила письмо, тем самым взвалив на себя непомерный груз ответственности.

Раздернула тяжелые шторы, впуская в комнату лекаря дневной свет и сняла шелковую тесемку с шеи. Дверцы шкафа для хранения лекарств скрипнули, отражая в стекле промелькнувший лик испуганной девушки с широко распахнутыми глазами и длинной косой, которую я заплела из едва просохших после купания волос, даже не расчесавшись как следует. Быстрыми, отточенными движениями перебрала разноцветные склянки самой разнообразной формы и содержания. Здесь находились смеси, отвары, настои, специи, яды и многое другое — снадобья почти от всех болезней. Но сейчас необходимо было найти одно определенное средство и как можно скорей.

Только что передали записку из рыбацкой деревушки, расположенной неподалеку от крепости — в семье Тайлеров от пневмонии сгорает ребенок. По крайней мере, все перечисленные симптомы, выведенные корявым почерком полуграмотной руки указывали на это, и я надеялась если не вылечить, то хотя бы облегчить страдания бедолаги. Конечно, я шла на отчаянный шаг, но предыдущий лекарь гарнизона Майрион эль Хаар был срочно отозван в столицу, оставив всю округу на неопределенный срок без надлежащей медицинской помощи, а учитывая отдаленное месторасположение крепости «Сноуфорст», в которой мы находились, иного варианта ждать было попросту неоткуда. За годы, проведенные здесь он обучил меня не только собирать травы, делать настойки, но и проводить самые простые операции с последующей обработкой ран. Естественно, официального разрешения на практику я не имела, и его и не могло быть, учитывая статус «неблагонадежной» из — за истории с матерью. Увы, дорога в учебные заведения оказалась закрыта. И это не смотря на должность отца — коменданта крепости со всеми его полномочиями и ответственностью, в чем и был парадокс.

Вот и сейчас я слишком рисковала, подставляя отца. Но только слабак опускает руки, тем более, когда на кону стоит человеческая жизнь, есть шанс поспорить с природой и попытаться вырвать попавшего в беду из цепких лап смерти, но уйти без спроса я не могла. Собрав в сумку все необходимое, покинула кладовую и прошмыгнула по коридору, заглянув в кабинет коменданта. Лорд Сойлер сидел за столом, перебирая бумаги, почувствовав движение поднял обеспокоенный взгляд. За последнее время он сильно сдал, осунулся, поседел — на то были причины.

— Можно?

— Проходи. Что стряслось?

Отец молниеносно догадался, взволнованный взгляд голубых глаз осматривал внимательно и настороженно. Он уже понял мой настрой, обычно, когда я влетала вот так, запыхавшись, слов не требовалось.

— Срочное дело. У Тайлеров беда — Тион занемог.

— И что? — припечатал он низким рокотом, буквально припечатывая к стенке. — Лейя, ты не можешь бросаться на каждый зов всякого захудалого крестьянина. Лекарем себя возомнила? В деревне есть травница, пусть она и лечит.

— Старая слепая бабка и себя — то не помнит, — возразила я. — В прошлый раз она напутала и дала страдающему диареей средство от запора от чего тот и помер.

Да, несчастный изошел кровью, об этом долго еще судачили, проклинали злую старуху, а потом улеглось и забылось. Местные жители, обращаясь к ней напоминали играющих в лотерею «повезет, не повезет», впрочем, другого варианта не оставалось. Кроме меня.

— Отец, пожалуйста.

В голосе мольба, и ощущение неизбежной агонии драгоценных безвозвратно уплывающих нескольких минут. Давай же, соглашайся! У меня нет этого времени, папа!

Он, прекрасно зная, что иного исхода не избежать, как только позволить мне сделать то самое, предначертанное, единственно верное, что отличает человека от животного — проявление сострадания, попытки помощи и желания что — то изменить, четко произнес.

— Ступай.

Судорожно сглотнула, ощущая смутную тревогу. Если ничего не получится, у родителей мальчика появится повод пожаловаться Роану, будет разбирательство, и я понесу серьезное наказание, а отец, наверняка, лишится должности.

— Спасибо.

Стремительно покинула стены комендантского дома, сбежала по ступеням, минуя пост охраны. Молодой караульный весело подмигнул безумной, внезапно сорвавшейся дурочке, но я уже не обращала внимания. Вывела из конюшни «Встречную» и стрелой вылетела из ворот крепости. Надо успеть! Гнедая несет недостаточно быстро, перехожу на галоп и щеки жжет морозный холод подступающей северной осени, но не только. Нервная дрожь пробивает насквозь, накатывает изнутри волнообразными толчками, ладони покрываются липким потом, и я ощущаю себя балансирующей по тонкому льду, стоит только оступиться и провалишься, нырнешь с головой в непроглядную, темную, засасывающую пропасть. Не вдохнешь и не выплывешь, пустота затягивает унося все дальше неотвратимым фатумом.

Поежившись, плотнее укуталась в меховую безрукавку, крепче сжимая поводья знобящимися от судороги пальцами — впопыхах не успела прихватить перчатки.

Почти не заметила скудного прибрежного пейзажа, мелькнуло лишь потускневшее золото осыпавшихся листьев с почти голых берез неумолимо увядающей природы и высокое, голубое, безоблачное небо

Почти не заметила скудного прибрежного пейзажа, мелькнуло лишь потускневшее золото осыпавшихся листьев с почти голых берез неумолимо увядающей природы и высокое, голубое, безоблачное небо. До деревни минут пятнадцать обычной рысью, я же долетела вдвое быстрей. За годы, проведенные на мысе «Марли» я изучила эту деревушку вдоль и поперек, все ее закоулки, как и каждого, обитающего в ней жителя. Сбавив шаг, обогнула мрачный, заброшенный храм Многоликого, и нашла нужный дом, точнее убогую хижину за покосившимся о времени забором.

В полумраке ослепшими с непривычки глазами еле различила лежавшего Тиона, светловолосый мальчик на вид лет четырех.

— Давно он так?

Сполоснула руки и подошла ближе, осмотрела, ощупала. Случай крайне тяжелый. Смерть уже дышит в затылок зловонным дыханием, и я почти ничего не могу сделать, а только наблюдать, как противное удушье тысячами осколков обволакивает, стягивает детское горло, протягивает ледяные щупальца к слабой груди и расползается по тканям и сосудам.

— Три дня назад упал с берега в воду, шайна Сойлер. Говорила не лазь, так ведь они, мальчишки везде ходют, думали оклемается, а ему вон, все хуже и хуже.

Он уже давно не плачет и не кричит, а только сипло, едва уловимо постанывает, обреченно отвернувшись к стене. И только робкая надежда в глазах матери, тающая, но еще теплящееся, колышется где — то в глубине воспаленных от горя и бессонницы глаз.

Переохлаждение. Детская смертность была всегда велика в Истерросе, а учитывая скудный быт и плохое питание. Суровый климат Севера тоже не способствовал быстрому выздоровлению.

Засомневалась. Стоит ли вмешиваться в естественный ход течения жизни? Не много ли я взяла на себя, доверившись интуиции на краткий миг поверив в удачу? И не оттого ли ощущение шаткости, что может не получится, а потому, что для этого необходимо нечто большее, чем просто желание родителей или лекаря, нечто гораздо сильное, чем мольба запрещенному властями Многоликому. Чудодейственный, волшебный эликсир? Везение? У меня нет первого, и я почти что не надеюсь на второе! Вот он самый ответственный момент — сейчас я могу напоить его рясником, он тихо уснет и больше не проснется, и это будет гуманно. А могу решить иначе, побороться, через боль и мучения, но с дико малой вероятностью на столь желанный исход.