Ночной скиталец - Сьюзен Кэрролл

Розалин с сожалением улыбнулась воспоминаниям. Возможно, она слишком много времени потратила впустую в королевстве своих грез. Но что еще было делать маленькой девочке? У нее не было товарищей для игр. Розалин часто погружалась в воображаемый мир, чтобы отвлечься от глубокого одиночества.

Получилось ли так и сегодня ночью, чувствовала ли она себя такой безнадежно одинокой, что в который раз воскресила Сэра Ланселота, чтобы тот составил ей компанию? Но он сильно отличался от рыцаря из ее детства — человека неопределенной фигуры, высокого и благородного, больше похожего на очаровательного старшего брата.

Существо, которое Розалин недавно представляла себе, вряд ли могло вызвать сестринские чувства в женском сердце. Только не эти красивые черты, широкие плечи и мускулистые руки. Щедрый рот, чувственный и нежный. Изменчивые темные глаза, сейчас искрящиеся смехом, а в следующую секунду мягкие от сожаления. Голос глубокого тембра, который и дразнит, и ласкает.

Мог ли плод ее воображения быть таким прекрасным? Розалин задумалась. И, кроме того… Дженни тоже видела его.

Дженни!

— О Боже! — прошептала Розалин, когда воспоминание пронзило ее. Горничная оставалась одна все это время, ожидая ее. Если Розалин не хотела долго и нудно объясняться, ей следовало поскорее выбраться из подвального помещения.

Повернувшись, Розалин бросилась прочь от окна и ударилась голым пальцем ноги обо что-то твердое. Девушка задохнулась от боли и заковыляла, прыгая на одной ноге, пока не нашла кресло, на которое смогла упасть.

Подняв ногу, Розалин изучила пульсирующую конечность, осторожно пошевелив большим пальцем. Он не казался сломанным, но она могла поспорить, что завтра палец будет черно-синим. Девушка бросила укоризненный взгляд на предмет, о который споткнулась. Это оказалась половица, держащаяся так плохо, что сдвинулась с места. Розалин следует обсудить с мистером Брэггсом печальное состояние этой комнаты. Но тогда это повлечет за собой неуклюжие объяснения по поводу того, что она здесь делала.

Когда девушка опустилась на колени, чтобы вернуть половицу на место, блеск чего-то под ней привлек ее взгляд. Розалин наклонилась ближе, обнаружив, что половица смещалась очень легко, открывая пространство под полом.

Укромное место для…

Дыхание застряло у Розалин в горле. Она качнулась назад на пятки, изумленно глядя на предмет, который нашла.

Меч непревзойденной красоты, с рукояткой из причудливо обработанного золота, которую венчал ослепительный кристалл. Долгое время девушка стояла на коленях, не решаясь прикоснуться к оружию.

Дрожащими пальцами Розалин потянулась к рукоятке и вытащила меч из тайного убежища. Задача оказалась не из легких, потому что клинок был тяжелым. Внушительная длина из стали, выкованная из легенд и снов давным-давно и очень далеко отсюда.

Розалин подняла оружие к свету. Блеск кристалла, что искрился радужными дождем по темным деревянным стенам, почти ослепил девушку. Ее сердце грохотало, исполненное страха и триумфа.

Сейчас Розалин была уверена, что не вообразила ни одного мгновения из этой чудесной ночи, ни одной драгоценной секунды, которую она провела в компании сэра Ланселота дю Лака. Все это было потрясающей реальностью. Она видела его, и она была полностью уверена, что увидит снова, потому что нашла это. Она нашла то, что искал он.

Экскалибур.

Глава 2

Ланс в беде.

Осознание этого пронзило Вэла Сент-Леджера как артиллерийский огонь, заставив его проснуться. Мужчина резко сел в постели, с колотящимся сердцем, пойманный где-то в затуманенном мире между бодрствованием и сном. Дрожащими пальцами он откинул с глаз темные вьющиеся волосы. Глаза Вэла окружали мелкие морщины, которые ясно говорили о том, что за свои двадцать семь лет он выстрадал более чем достаточно.

Оглянувшись вокруг, Вэл попытался понять, что происходит. Одетый в бриджи и рубашку, он лежал, раскинувшись на покрывале, тело его было покрыто потом от страха. Затуманенный взгляд молодого мужчины упал на груду бумаг и книг, скинутых с кровати на ковер рядом с ночным столиком, где остатки догоревшей свечи в серебряном канделябре превратились в застывший кусок воска.

Он снова это сделал, понял Вэл. Погруженный в свои занятия, бодрствовал до тех пор, пока не заснул, только чтобы проснуться от… ночного кошмара? Нет, от тревожного чувства, что Ланс в беде.

Нелепая мысль, ибо у него не было причины полагать, будто Ланс не отсыпается, забравшись в постель, после излишеств, которыми он себя порадовал на ярмарке в канун Иванова дня. По правде говоря, Вэл должен был пойти с братом, но его не привлекала компания, которую Ланс выбирал в эти дни.

Вэл знал, что Ланс, вероятно, снова пьянствовал с Рейфом Мортмейном. Одной этой мысли было достаточно, чтобы заставить Вэла чувствовать беспокойство. Так или иначе, он боялся, что Ланс не вернулся в целости и сохранности в свою постель. Это было всего лишь чувство, но он был слишком Сент-Леджером, чтобы проигнорировать его. Интуиция по отношению к брату-близнецу никогда не подводила его ранее.

Спуская ноги с кровати, Вэл вздрогнул от вспышки боли под правым коленом. Он нащупал трость и сделал несколько нетвердых шагов, пытаясь разработать застывшие суставы, прежде чем, хромая, вышел из комнаты.

В неподвижности серого утра коридор казался серым и туманным. Никто из домочадцев еще не проснулся и даже не шевелился. Вэл не слышал ничего, кроме мягкого постукивания трости и собственного неровного дыхания, пока шел к спальне старшего брата.

Старшего только в том смысле, что он и Ланс были отделены друг от друга несколькими мгновениями. Ланс родился за секунду до того, как пробило полночь, тогда как Вэл засиделся, не беспокоясь о появлении на свет до следующего утра.

Ланс всегда изводил его по этому поводу, смеясь, что Вэл был так занят фантазиями в утробе матери, что не смог родиться вовремя.

Но это осталось позади, в тех днях, когда между ним и братом было много шуток, размышлял Вэл грустно. До того, как беспокойные порывы Ланса увели его слишком далеко от замка Леджер, до ранения, которое оставило Вэла хромым на одну ногу. Сейчас его трость, бледность и худоба, казалось, отбрасывали огромную тень на их отношения.

Тяжело опершись на трость с рукояткой из слоновой кости, Вэл постучал в дверь Ланса. Не услышав ни звука, он постучал снова, на этот раз громче.

— Ланс? — позвал он, молясь получить в ответ проклятье.

«Убирайся к дьяволу и дай мне поспать», — прорычал бы Ланс.