Гибельдозер (Killdozer) - Теодор Старджон

— Я один раз проделал такой номер, — рассказывал Чаб. — Что-то у меня сломалось на Восьмерке, мы тогда строили шоссе. Я ее три четверти мили на стартере проволок. Только мне приходилось останавливаться каждые сто ярдов, чтобы дать ей остынуть.

— Мне кажется, — не без сарказма сказал Деннис, — что Семерка заимела зуб на нашего пуэрторикашку. Сначала попыталась прикончить его; а потом вернулась, чтобы завершить плохо сделанную работу.

Эл Новел как-то странно хихикнул.

Том встал, покачал головой и пошел между контейнеров к импровизированному госпиталю, который они соорудили для Риверы.

Внутри горел тусклый свет, Ривера лежал неподвижно, глаза его были закрыты. Том прислонился к двери — отверстию в ящике — и наблюдал за ним какое-то время. За спиной он слышал гул голосов от стола. Ночь была тихой и безветренной. Лицо Риверы было того особенного цвета, какой приобретает смуглая кожа после сильной потери крови. Том посмотрел на грудь юноши и на какую-то долю секунды ему показалось, что тот не дышит. Том вошел и положил руку на сердце раненого, Ривера зашевелился, открыл глаза, вдохнул, дыхание отозвалось бульканьем где-то в глубине горла.

— Том, Том, — простонал он.

— О'кей, малыш… ке пасе?

— Она возвращается, Том!

— Кто?

— Эль де съете.

Дейзи Этта.

— Она не вернется, малыш. Ты выбрался из этой переделки. Держи хвост трубой!

Темные сонные глаза Риверы смотрели на него без выражения. Том отступил назад и теперь глаза смотрели в пустоту. Они ничего не видели.

— Я посплю, — прошептал Ривера. И закрыл глаза.

Келли говорил, что для того, чтобы получить травму на строительных работах, нужно быть полным идиотом.

— Только в большинстве случаев, ты не осознаешь, какую глупость делаешь, пока кто-нибудь не покалечится.

— Глупостью было сажать мальчишку, который даже не был оператором, на рабочую машину, — сказал Деннис самым мягким своим голосом.

— Ты уже пытался петь эту песенку раньше, — спокойно сказал Старк Пиблз. — Я терпеть не могу что-либо доказывать, потому что знаю, что взрослым людям такие сравнения на пользу не идут. Но я довольно долго работал с этим парнем, с Риверой. Я знал многих хороших ребят, так он — из лучших. И если говорить о тебе, Деннис, ты — о'кей на своем катке, но малыш даст тебе в фору ферзя и все равно ты будешь выглядеть рядом с ним паршивым бухгалтером — если речь пойдет о бульдозере.

Деннис приподнялся и пробормотал какую-то гадость. Он бросил взгляд на Эла Новелза и получил полную его поддержку. Но больше на его стороне не было никого. Пиблз сидел, чуть откинувшись назад, потягивал свою трубку и исподлобья наблюдал за Деннисом. Деннис смирился и решил переменить тему.

— Ну и что это доказывает? Если он так хорош, как ты говоришь, какого черта он рухнул со своей кошки и покалечился?

— Я в этой истории не все понял, — сказал Чаб и в его тоне звучало подозрение. — Я не хотел бы об этом говорить, но…

В это время из-за контейнеров вышел Том. Он шел как лунатик, потом остановился и начал прислушиваться к беседе. Слепящий свет фонаря отделял его от Денниса. А Деннис как раз пустился во все тяжкие.

— По-моему, мы тут до конца ничего не выясним. Этот пуэрториканец чертовски вспыльчивый парень. Может быть, Том сказал, что-то такое, что не понравилось Ривере, и мальчик попытался всадить Тому нож в спину. Вы ж знаете, они там все такие. Ну не мог Том так пораниться, если он просто останавливал машину. К этому кто-то приложил руку. Они наверное долго дрались, пока пуэрторикашка не очутился на земле со сломанной спиной. Тогда Том поставил бульдозер так, чтобы он раздавил беспомощного парня, а сам спустился к нам и начал навешивать на уши лапшу о том, что… — и тут он замолк, потому что увидел Тома.

Том здоровой рукой ухватил Денниса за ворот и начал трясти его как полупустой мусорный мешок.

— Сволочь, — проревел он. — Это тебя стоило бы раздавить, — он вздернул Денниса на ноги и ударил его по лицу тыльной стороной ладони. Деннис спустился на место, скорее нырнул, чем упал.

— Ой, Том, я же просто говорил, это была просто шутка. Том, я только…

— Мерзавец, — сказал Том, шагнул вперед и занес ногу в тяжелом техасском ботинке. Пиблз пролаял «Том!» и ботинок опустился на землю.

— Убирайся с моих глаз! — прогремел прораб. — Марш!

Деннис встал. Эл Новелз неуверенно пробормотал:

— Ну, Том, не можешь же ты в самом деле…

— Ты, болванка стеноглазая! — прохрипел Том. — Убирайся вместе со своим сиамским близнецом!

— Ладно, хорошо… — сказал побелевший Эл и исчез во мраке вслед за Деннисом.

— Чушь какая, — сказал Чаб. — Я пошел спать.

Он вытащил из контейнера спальный мешок с накомарником и без единого слова упаковался в него. Харрис и Келли, до того стоявшие на ногах, опустились обратно за стол. А старый Пиблз — тот вообще не двигался с места.

Том стоял и смотрел в темноту, руки вдоль тела, кулаки сведены.

— Садись, — мягко сказал Пиблз. Том повернулся и уставился на него. Садись, если ты не сядешь, я не смогу сменить тебе повязку. Он показал на бинты, обхватывавшие локоть Тома. Повязка была красная, видимо, когда Том вышел из себя, он непроизвольно напряг мускулы, корка лопнула и снова потекла кровь. Том сел.

— Если говорить о глупости, — спокойно произнес Харрис, когда Пиблз начал работу. — Я как раз хотел рассказать, как я поставил рекорд. Да-да, я сделал самую большую глупость, какую человек только может совершить с машиной. И тебе, Том, меня не превзойти, хоть всю жизнь старайся.

— Я тебя точно побил, — сказал Келли. — Я однажды работал с экскаватором-драглайном. Ну, включил систему, начал поднимать ковш. Стрела там — восемьдесят пять футов. А машина стоит на деревянном помосте посреди болота. Слышу — мотор барахлит, слез, пошел посмотреть на фильтры, ну и провозился, больше чем рассчитывал. А ковш мой поднимается вверх и рушится прямо на кабину. От удара помост разошелся и экскаватор мой пополз задом в болото. Я оглянуться не успел — а он уже по уши в грязи, — он тихо засмеялся. — Он выглядел как агрегат для осушения.

— А я все-таки продолжаю считать, что самую большую глупость на свете сделал я, — сказал Харрис. — Мы расширяли канал. Я вернулся на работу после трехдневного загула и у меня жутко болела голова. Сел на свой бульдозер и начал равнять площадку по краю обрыва. Обрыв был футов двадцать в высоту. Внизу росло огромное пекановое дерево и одна из толстых веток шла параллельно обрыву. Не знаю почему мне стукнуло в голову, что я должен ее сломать. Я завел одну гусеницу на ветку, вторую на край обрыва и поехал себе. Был где-то на середине ветки, когда сообразил, что она может-таки сломаться. И тут она сломалась. Пекан есть пекан, если он ломается, так напрочь. И полетели мы вниз, в воду, на глубину в тридцать футов — я и моя кошечка. Но как-то я из-под нее выбрался. Когда она перестала пускать пузыри, я подплыл ближе, чтоб посмотреть, что с ней. Я все еще плескался там, когда примчался суперинтердант. Он, конечно, хотел знать, что случилось, а я ему кричу: «Ты посмотри, как вода колышется, похоже, что моя киска там все еще работает!». — Харрис покачал головой. Да, он сказал мне пару очень неприятных слов.