Любимый незнакомец - Эми Хармон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сколько ты платишь? – Это была первая уступка, и Несс с готовностью принялся отвечать:
– Я возьму на себя расходы на твое жилье и питание – я уже подыскал тебе местечко – и буду платить двадцатку в неделю, пока ты – либо кто-то еще – не приведешь ко мне подозреваемого. Или пока Айри не назначит тебя на другое дело.
– Перед кем я буду отчитываться? В Кливленде я никого не знаю.
– И потому сумеешь добыть сведения, которые никто другой не может добыть. Начальник полиции, Матовиц, назначил на это расследование двух своих лучших парней. Снял их с других дел. А на следующий день о них написали во всех газетах. На первом развороте. – Несс тяжело вздохнул.
– И теперь все в городе видят их за версту, а репортеры не дают им шагу ступить, – закончил за него Мэлоун.
– Вот именно. У газетчиков свои цели. И я это понимаю. Но мне нужен кто-то, о ком они ничего не знают. Кто-то, кому я могу доверять. Кто-то, кого никто и ничто не связывает с Кливлендом. Мне дал работу мэр от республиканцев. Поэтому в городе многие считают меня врагом и все время стараются мне подгадить.
– Ненавижу политику. 11 политиков.
– Тебе не придется с ними общаться. Никто не будет знать о твоей работе. Или, по крайней мере, о том, ради чего ты приехал. Буду знать только я и Дэвид Коулз. Помнишь Дэвида? Он теперь в Бюро научных расследований. Помогает нам с этим делом. Но тебе не придется работать по-старому.
– По-старому я уже наработался. – Он вдруг почувствовал, как что-то переменилось. В нем вспыхнула искра, блеснул слабый огонек, которого он уже давненько не ощущал. Интерес. Он понял, что это дело его зацепило.
Несс сразу подметил, что Мэлоун сдался, и его лицо разом утратило напряженное выражение.
– Имей в виду, Несс, я ни с кем больше работать не буду, – проговорил Мэлоун, предупреждающе тыча в него пальцем. – Не буду возиться со всяким местным ни на что не годным полицейским сбродом.
– Тише, тише. Это тебе не «Неприкасаемые»… не совсем они. Мне предложили именовать тебя и других ребят «Незнакомцами». Вы не знакомы с городом и друг с другом. Отчитываетесь только передо мной – но обо всем, что найдете. И больше ничего.
Если только Айри не потребует, чтобы ты еще и перед ним отчитывался.
– «Незнакомцы». Просто восхитительно. – Горстка до смерти заскучавших богатеев придумала для своего карманного проекта чудненькое название. «Незнакомцы». И Несс говорит, что «Неприкасаемыми» тут даже не пахнет.
– Мы сняли тебе комнату в доме к югу от Кингсбери-Ран. Прямо напротив больницы Святого Алексиса, в чешском квартале. Дома там просторные, роскошные. Когда-то были. Теперь их в основном переделали под магазины, с жилыми комнатами на втором этаже. Но улица чистая и спокойная и комната что надо. – Несс пожал плечами. – Комнаты быстро расходятся, отдельное жилье теперь многим не по карману. Но рядом с Кингсбери-Ран никто не хочет селиться. Так что цена не взлетит. Я уже внес залог.
– Ты был так уверен, что я соглашусь?
– Нет. Я был почти уверен, что ты откажешься. Но мне слишком понравилась комната, да и место самое подходящее. Если бы не ты, то кто-то другой с радостью бы в ней поселился.
– Я не могу тебе ничего обещать. Сначала позвоню Айри, потом решу.
Несс кивнул, но оба они понимали, что Мэлоун уже согласился.
– Тебе нужно приехать в Кливленд не позже десятого января. До этого времени комнату никому не сдадут. Позвони мне, когда устроишься. – Несс постучал пальцем по листку, лежавшему в коробке, поверх стопки папок. – Здесь адрес, под ним телефон. – Он склонил голову к плечу: – Кстати, ты все еще Мэлоун? Или взял новое имя?
– От старого отказался, а новое пока не выбрал.
– Тогда… пользуйся любым именем. Комнатой занималась девчонка с работы, я с этим делом никак не связан. Залог внесен от ее имени. Есть еще письмо из мэрии, правда, не от меня лично, но, думаю, оно откроет перед тобой многие двери.
– Я еду в Кливленд в январе, – пробормотал Мэлоун.
– Повеселимся, Мэлоун.
– Это вряд ли, – парировал тот, и Несс удовлетворенно хмыкнул.
– Да, вряд ли. Но сделать это нужно. А ребята вроде нас с тобой в таких делах не новички. Мы делаем то, что должно быть сделано. – Он снова надел шляпу, застегнул пальто на все пуговицы. Щеки у него раскраснелись, а глаза заблестели от выпитого. – Не думай слишком много. Иначе сам себя запугаешь. Помнишь, ты сам однажды дал мне этот совет?
– Помню.
– Это хороший совет.
2
– Знаю, прошло слишком мало времени. Но нам нужно взять квартиранта.
Даниела Кос завела разговор, который ее старым тетушкам совсем не хотелось вести.
– Нельзя пускать в дом чужого человека, Даниела. Не теперь, пока мы еще скорбим, – отвечала Зузана.
– Тетя, скорбеть мы будем всегда, – мягко возразила ей Даниела. Она была на полвека младше своих двух теток, но не хуже их знала, что скорбь никуда не уходит. Она лишь отступает на задний план.
У Ленки задрожал подбородок. Плотно стиснув морщинистые губы, она вытащила из пояса платья, которое как раз сметывала, три булавки и зажала в зубах, чтобы скрыть волнение.
Какое-то время женщины работали молча. На протяжении долгих дней заказов у них вовсе не было – теперь никто не шил себе новых платьев, не просил ничего подогнать по фигуре, – и они радовались праздникам, которые наполнили жизнью их мастерскую. В прежние времена, когда в ателье Косов шили великолепные платья и дорогие костюмы, а заказов было столько, что с ними едва справлялись, перешивать здесь вообще не брались. Но теперь здесь соглашались на все. Теперь Косы торговались из-за расценок, которых, как твердила Зузана, в ателье не видели с тех самых пор, когда Даниель Кос открыл свой первый магазин в их прежнем районе, на Кротон-стрит. Правда, ни Даниеля, ни Элишки, ни Павла, ни Анеты, ни Веры Кос уже не было в живых.
Особняков, прежде тянувшихся вдоль Евклид-авеню, тоже
