История огнестрельного оружия. С древнейших времен до XX века - Уильям Карман

Большой пушечный ствол прикреплялся ремнями или цепями к прочной деревянной платформе. Деревянные части обыкновенно везли отдельно и в подходящем месте вблизи от выбранной цели вкапывали в землю. Необходимый угол прицеливания также было нужно обеспечить заранее, прежде чем закрепить «по месту» саму металлическую пушку. У ее заднего конца в землю вгоняли или прочно крепили к ее основанию добавочные деревянные колоды. В небольшое свободное пространство между задним концом ствола и уставленными вертикально колодами помещалась железная камора (зарядная камера). В нее заранее помещали подготовленные для выстрела порох и ядро. Затем камору вставляли открытым концом в канал ствола и вгоняли дополнительные деревянные клинья, обеспечивая тем самым плотный, надежный контакт между двумя частями орудия. Эти каморы, или казенники, обыкновенно выковывались из цельной заготовки, что обеспечивало их прочность. Ствол служил направляющей для ядра. Можно было использовать несколько камор и впрок заготавливать заряды. Такой принцип имел много преимуществ. Слабым звеном подобной конструкции являлось место соединения каморы с собственно орудием. Любопытно отметить, что даже после того, как данный тип орудия исчез из употребления, сами каморы по-прежнему находили применение. Еще в XIX столетии в лондонском Тауэре в тех случаях, когда возникала необходимость произвести салют из сорока одного орудия, обязательный при церемониях, предполагавших присутствие королевских особ, заряжалось по двадцати камор.

Рис. 4. Пушка, заряжаемая с казенной части, 1417 г.

Производство кованых пушек естественным образом привело к возникновению крупных орудий, которые оказывались конечно же весьма неповоротливыми. Литейщики, работавшие с медью и другими металлами, искали новые решения. Нам известно, что ручное огнестрельное оружие того периода уже делалось литым, но потребность в более крупных изделиях вынуждала мастеров совершенствовать методы своей работы, в результате чего не замедлили появиться и литые пушки.

Неизвестно, была ли литой пушка, заказ на которую, в соответствии с французскими финансовыми отчетами за 1338 год, оплачивал военный казначей Варфоломей дю Драх. Однако более поздние французские счета, помеченные 8 октября 1339 года и касающиеся десяти пушек – пяти чугунных и пяти из цветного металла, – предназначенных для защиты города Камбре, наводят на мысль, что литейное производство орудий к тому времени было уже налажено.

В скором времени литые пушки приобрела и Англия, о чем свидетельствует опись арсенала, хранившегося в царствование Эдуарда III для защиты Лондона от ожидавшегося французского вторжения, здесь перечислены «шесть орудий из латона, называемых «gönne», да вдобавок еще пять под названием «roleres»[19]. К тому же для этих пушек были запасены свинцовые ядра. Есть предположение, что все это было доставлено в Сити некой торговой компанией из Флоренции и сложено в городской ратуше. Английский военный флот, по свидетельству хроники, впервые использовал пушки в битве при Слейсе в 1340 году, но особых возможностей для достижения сколько-нибудь значительных результатов тогда не представилось. Эти пушки должны были быть литыми, поскольку более крупные кованые не могли быть помещены на суда, бывшие в то время в ходу.

Уже к тому времени пушки упоминаются достаточно часто. Фруассар впервые упоминает о них, сообщая о нападении французов на городок Квесно в 1340 году. Защитники городка палили из пушек и бомбард, которые метали большие железные стрелы – кворрелы. В 1341 году в архиве ратуши города Лилля упомянута еще одна пушка, названная малой «bouche à feu»[20] и весившая примерно сто фунтов.

Фруассар утверждает также, что в 1340 году огнестрельное оружие с успехом применялось при осаде Турне. Поскольку артиллерия использовалась там для обороны, это оружие могло принадлежать к семейству рибодекэнов. Во всяком случае, осаждавшие отступили, опасаясь якобы за своих лошадей. Это могло быть как обдуманным решением, так и хорошим оправданием своего поведения. Вскоре популярными металлами для производства артиллерийских орудий стали медь или медные сплавы – и это несмотря на то, что по ценам того времени они были достаточно дороги. В 1353 году Уильям – медеплавильщик из Олдгейта – отлил для короля Эдуарда III четыре медные пушки. Их цена – по тринадцать шиллингов и четыре пенса за каждую – кажется дешевой, однако другая пушка из латона (сплава близкого бронзе) была изготовлена Питером Столяром за один фунт стерлингов. По причине своей дешевизны все большую и большую популярность приобретал чугун, однако поначалу было трудно получать из него достаточно крупные отливки. Несколько позднее чугунные пушки можно уже обнаружить не только в арсеналах лондонского Тауэра и Кале (в то время принадлежавшего англичанам), но и в большинстве важных замков по всей стране. Именно усовершенствование литейного искусства позволило использовать более эффективные сорта пороха. Подобный риск был бы недопустим при использовании старомодных «бочкообразных» пушечных стволов.

Прежде чем идти дальше, остановимся на одном вопросе, вызывавшем в прошлом большие споры, не преодоленные до сих пор. А именно: имелись ли у англичан в 1346 году в битве при Креси пушки. Поразительно, что сохранившиеся до наших дней касающиеся этого вопроса свидетельства настолько неопределенны, что аргументы за и против не в состоянии перевесить друг друга. Рассматривая свидетельство наиболее значительного современного данным событиям хрониста, мы выясняем, что Фруассару на момент битвы было всего лишь восемь или девять лет от роду, и он, стало быть, должен был в своем описании полагаться на чужие сообщения, относящиеся к значительно более позднему времени. Некоторые версии его хроники не упоминают в связи с этим сражением пушек, однако в Амьенском списке 1378 года сведения о них имеются, а в более позднем, сокращенном варианте того же манускрипта говорится об англичанах, «паливших из двух или трех бомбард». В двух современных событиям итальянских описаниях битвы также упоминаются английские пушки. В одном из них, составленном Виллани, умершим в 1348 году, говорится о «pelotti», выбрасываемых с помощью огня. Другой источник, «Istorie Pistolesi», рассказывает о многочисленных бомбардах. Сомневающиеся говорят, что Фруассар добавил упоминание пушек значительно позднее, а итальянцы выдумали этот эпизод для оправдания разгрома генуэзцев, сражавшихся на стороне Франции. Тем не менее свидетельства современников игнорировать невозможно.

Документальные свидетельства, наподобие оплаченных счетов ит. п., показывают, что порох изготовлялся для короля Эдуарда III еще до битвы, а при осаде Кале, которая последовала непосредственно за сражением при Креси, он располагал по крайней мере двадцатью орудиями. Факт существования в тот период пушек неоспорим, однако под сомнением остается утверждение, что в то время артиллерию использовали исключительно при осаде, поскольку пушки надо было устанавливать на лафетах in situ[21] и их нельзя было передвигать во время сражений. Стрельба по фиксированным направлениям была бы бесполезна против быстро двигающегося противника, но нельзя забывать о существовании помимо больших пушек и другого огнестрельного оружия. На поле боя могли быть использованы пушки меньшего размера, вылитые из медных сплавов, а применение колесных рибодекэнов кажется наиболее вероятным. Каждая из этих двухколесных тележек имела по нескольку маленьких пушечных стволов. Если они применялись при Креси, этим может быть устранено противоречие, очевидное при сравнении различных описаний битвы: множество бомбард, упомянутое в итальянской версии, соответствует множеству маленьких стволов рибодекэнов, а две или три пушки из описания Фруассара могут быть соотнесены с числом этих пушечных повозок. Упомянутые Виллани «pelotti», или пульки, оказываются снарядами для рибодекэнов, к тому же нам известно, что Петер ван Вуллаере – «maitre des ribaudeqins»[22] из Брюгге – в 1339 году поступил на службу в английскую армию. «Bombardeaulx»[23], или маленькие бомбарды, упоминаемые в старинных описаниях, вполне могли быть изготовлены им.

Второй вопрос заключается в следующем: если Виллани было позволено наблюдать за битвой при Кресси – а он был заслуживающим доверия банкиром, – то его утверждение о использовании лордом Дерби в 1345 году при пятнадцатидневной осаде Монсегюра чугунных пушек позволяет отнести английские претензии на обладание артиллерией к еще более ранней дате. Конечно, в данном случае речь идет не о полевой, а только об осадной артиллерии.

Из «Казначейских свитков» за период с 1344 по 1351 год можно извлечь подробности о запасах, заготовленных для войны короля с Францией. Один заказ – от 1 февраля 1345 года – касался «gunnis cum sagittis et pellotis» (пушки со стрелами и пульками). Другой заказ – от 4 марта 1346 года – требует «gunnis cum pelotes et pulvere pro eisden gunnis» (порошок к пушкам, упомянутый в этом случае, не может быть ничем иным, кроме пороха). Наконец, в заказе от 10 мая 1346 года зафиксированы десять пушек на лафетах или платформах, шесть кусков свинца, пять бочек пороха и сотня больших ядер. Все это оружие должно было быть отправлено морем на королевские нужды. В действительности Эдуард III высадился в Ля-Ок 12 июля 1346 года. Косвенные свидетельства о наличии у него артиллерии можно найти на протяжении всего спорного периода. Очень жаль, что утверждение о применении при Креси артиллерии приходится упорно отстаивать.