Монархи-долгожители - Владимир Сядро

Слушатели поэмы кардинально разошлись в ее оценке: приверженцы «древних», к числу которых относился Никола Буало, были оскорблены услышанным, те же, кто разделял мнение автора, видели будущее развития человеческой цивилизации в разрыве с античными традициями. Относился ли к их числу и король, трудно утверждать, но при завершении чтения произведения он милостиво кивнул поэту.

Сегодня уже никто не сомневается, что XVII век занимает в истории Франции и Европы в целом исключительное положение. В этот период страна достигла небывалого культурного развития, в своем стремлении к совершенству она стала поистине законодательницей моды в архитектуре, музыке, литературе и театре на всем европейском континенте, доводя каждое нововведение в этих сферах деятельности до совершенства. Некоторые исследователи правления Людовика XIV, благодаря которому это стало возможным, считают, что при нем даже война была «идеальной», где каждая военная операция превращалась королем в настоящий спектакль.

Однако сам Людовик XIV до сих пор вызывает как у историков, так и у писателей самые противоречивые мнения. Это отношение четко выразил Александр Дюма, который в книге «Жизнь Людовика XIV» написал следующее: «Быть может, Людовик XIV один до сих пор избег справедливого суда истории. Он был объявлен непогрешимым одними, а другими обвинен в недостатке всех достоинств. Ни об одной коронованной особе не было столько и таких разнообразных суждений, как о нем, и никто не слышал более громких похвал и более несправедливых обвинений». Так же дело обстоит и сегодня.

Действительно, не может не возникнуть вопрос, как человек, который не был ни дальновидным политиком, ни мудрым мыслителем, ни искусным полководцем, сумел укрепить территориальную целостность своего королевства, достичь пика абсолютистской власти, создать единый экономический рынок и оказать такое большое влияние на французскую культуру, определив главные направления ее развития на многие десятилетия вперед? К тому же Людовик XIV правил Францией гораздо дольше других монархов – 72 года. Так в чем же состоял секрет его политического долголетия?..

Богоданный чудо-ребенок

Долгожданный наследник у венценосной четы – Людовика XIII и испанской инфанты Анны Австрийской – появился на свет 5 сентября 1638 года, когда их возраст уже приближался к 40 годам и надежды на его рождение почти угасли. Отсутствие потомства, видимо, объяснялось тем, что супруги на протяжении долгих лет совместной жизни питали друг к другу неприязненные чувства и король редко разделял брачное ложе с женой. А может быть, виной всему было злосчастное падение королевы в начале 1623 года, в результате которого ее первая беременность окончилась выкидышем. Как бы то ни было, но царственные супруги, почитая рождение наследника своим государственным долгом, предпринимали для этого немало усилий: королева Анна ездила на воды в Нормандию, совершала паломничества, обращалась за помощью к святому Норберту, а Людовик принес обет Богородице, вверив ее покровительству Францию. Так или иначе, но эти усилия наконец-то увенчались успехом.

В ожидании родов королева поселилась в Сен-Жерменской резиденции, в пригороде Парижа. В то время мост через Сену в том месте отсутствовал, и для оповещения о предстоящем событии на ее левом берегу поставили часовых, которым велели наблюдать за окнами королевской спальни и передавать знаками известия. Если королева родит дочь, то они должны были встать по стойке смирно, сложив руки на груди крест-накрест, если сына – кричать от радости и махать шляпами. 5 сентября в полдень их ликующие крики были услышаны на противоположном берегу Сены, и по живому телеграфу, расставленному вдоль дороги, радостная весть быстро донеслась до Парижа.

По случаю рождения наследника французского трона два дня палили пушки, бил большой дворцовый колокол и колокол на Самаритянской башне, по всей столице были бесплатно выставлены бочки с вином, накрыты столы, а у городской ратуши устроен фейерверк. По улицам разъезжали торжественные колесницы с музыкантами, которые играли веселые песни, а на площадях при свете факелов актеры разыгрывали комедии. Так Париж приветствовал маленького дофина, которого называли богоданным ребенком. Известный астролог Томазо Кампанелла составил гороскоп будущего короля. В нем говорилось: «Этот младенец будет горд и расточителен, как Генрих IV. Он будет иметь много забот и трудов во время своего царствования. Царствование его будет продолжительно и в некоторой степени счастливо, но кончина его будет несчастна и повлечет за собой большие беспорядки в религии и государстве». Это был тот редкий случай, когда почти все, предсказанное астрологом, сбылось…

Королевский первенец радовал родителей и двор своей жаждой жизни: он родился с двумя молочными зубами и обладал завидным аппетитом. В раннем детстве этот голубоглазый и краснощекий малыш с золотистыми кудряшками был похож на ангелочка. Он рос очень подвижным и любознательным ребенком. Но на людях мальчик старался не проявлять присущей ему ребячливости и был серьезен не по годам. К примеру, вот какой портрет десятилетнего дофина составил венецианский посол: «Красота, спокойствие и важность придают совершенство его внешности, его лицо являет серьезность и строгость. Меланхолия властвует над ним в том возрасте, который обычно полон живости». Уже тогда в будущем короле проявлялась черта, о которой впоследствии напишет его наставник, кардинал Мазарини: «Он будет великим королем: он никогда не говорит то, что думает».

По правилам дворцового этикета, дофин начал исполнять официальные обязанности наследника престола… сразу же после рождения. Уже 6 сентября младенец давал в своих покоях «аудиенцию» делегатам Парижского парламента. Присутствовавший на ней генеральный прокурор Матье Моле рассказывал, что королевский отпрыск возлежал под большим балдахином из вышитого цветами белого Дамаска на белой шелковой подушке, которую держала его няня. Перед его ложем находилась большая балюстрада, так что наследника престола можно было лицезреть лишь с двадцати шагов. Няня дофина сказала, что он открыл глаза, чтобы видеть своих верных слуг.

Маленький дофин буквально купался в родительской любви. Несмотря на рождение в 1640 году второго сына, Филиппа, ставшего впоследствии герцогом Анжуйским и Орлеанским, основное внимание король и королева уделяли своему первенцу. К сожалению, отец занимался его воспитанием недолго, он умер в 1643 году, когда сыну исполнилось всего пять лет. Мальчик вряд ли хорошо помнил его. Тем не менее несколько романтизированный образ отца остался в памяти будущего короля на всю жизнь и служил ему примером для подражания. Несмотря на то что для Людовика XIV был не приемлем стиль отцовского правления, при котором государственные дела всецело доверялись первому министру, он уважал его за то, что большую часть своей жизни тот провел на поле брани. Благодаря походной жизни Людовик XIII обладал многими «экстремальными» для монарха навыками: сам заправлял свою постель, был неприхотлив в еде и даже слыл неплохим кулинаром. А еще старый король был страстным охотником, и это увлечение не мог не унаследовать его сын. Не случайно, возводя потом свою резиденцию в Версале, Людовик XIV велел обновить маленький охотничий домик отца, сделав его центром нового дворцового ансамбля. Многое унаследовал сын и из отцовского характера: был по натуре таким же углубленным в себя, склонным к скрытности и сдержанности во внешнем проявлении чувств. Видимо, именно этой глубинной связью отца и сына было продиктовано последнее желание Людовика XIV, чтобы его сердце было похоронено рядом с сердцем его отца, Людовика XIII.