Амбивалентность - 2 P.S: Я научу тебя прощать (СИ) - Ельская Ингрид

Что смогут два телохранителя против матерого киллера по прозвищу Многоликий? Я помнила, сколько он положил людей Назара и сейчас с тоской вспоминала Макса, который скорее всего смотрел на меня с пушистых облаков. Ему было всего двадцать три. И он так не любил очереди.

Тошнота снова напомнила о себе и я прилегла, уговаривая себя глубоко дышать. Поглаживая плоский живот, молилась про себя о том, чтобы муж скорее меня нашел и сегодняшние события никак не повлияли на беременность. Сергей Львович настоятельно просил не нервничать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Это самое сложное — не переживать, когда тебя среди белого дня похитили из наполненного людьми аэропорта, расправившись с твоей охраной.

Глава 6

Камила

— Выходим, приехали.

Ильяс открыл заднюю дверь, и я открыла глаза. Он с интересом рассматривал меня сверху, словно забыл, как я выгляжу. Под внимательным взором я смутилась и осторожно приподнялась. Парень протянул ладонь, предлагая помочь, но я демонстративно спрятала руки, исподлобья буравя его злобным взором. Хотелось ему в глотку вцепиться, но осознавала, что слишком слаба по сравнению с ним.

Он, как тень или воплощение самой костлявой — стоял передо мной, весь в черном. Джинсы, футболка, которая облепила рельефное тело, подобно второй коже, поверх он накинул косуху, так как на улице было свежо. Про себя я отметила, что парень стал еще лучше выглядеть: подкачался, мне даже показалось, что в плечах стал шире.

— Не стоит капризничать, — Ильяс покачал головой, — если ты сама не пойдешь со мной, придется тебя заставить. Не хотелось бы применять силу. Ты же умная девушка, Камила.

«Камила» с его уст резало по ушам. Он очень редко меня называл по имени, обращаясь только как к Мышонку. И подобное обращение вкупе с его странными взглядами вызывало во мне противоречивые чувства. Ильяс на меня так смотрел, что на секунду показалось, что это не он, а кто-то слишком на него похожий. Но наличие Амины говорило о том, что это мой бывший и он меня действительно похитил.

Тяжело вздохнув, я нехотя протянула ему руку и вышла из машины, застегивая замок на куртке — я не знала, куда меня привезли, но тут осень была холоднее, чем в Ростове. Вдохнув свежий воздух, ощутила, как тошнота начала отступать. Пока меня вели к свежей многоэтажке, сравнивала себя заключенной. Ильяс крепко сжимал мою ладонь, а позади неслышно шла Ами, прожигая на моей спине дыру своим негативом. Девушка не скрывала ненависть по отношению ко мне. Было заметно, она ревновала парня ко мне, полагая, что я снова уведу у нее его, как тогда, пять лет назад. И именно Амина вызывала во мне жуткий страх, ведь нет никого ужаснее и кровожаднее, чем ревнивая девушка, которой приходится терпеть конкурентку против своей воли. А то, что она это делала не по собственному желанию, я была уверена.

Мы поднялись на лифте на десятый этаж и Ильяс открыл передо мной двери одной из квартир. Мы зашли внутрь вдвоем, девушка осталась снаружи.

— Ты проголодалась? — как ни в чем не бывало спросил Ильяс, заводя меня в светлую кухню. От его простого тона у меня мурашки побежали по коже и снова вспыхнуло возмущение.

— Ты нормальный? — зашипела я, прижимаясь спиной к подоконнику и обняла себя за плечи. — Ты похитил меня, убил мою охрану и теперь говоришь про перекусить?

— Я не убивал твоих собачек, — коротко ответил и достал из холодильника колбасу, — за то, что похитил, ты мне еще спасибо скажешь. — Посмотрев на палки, он уточнил, — вареная или копченая?

— Ты точно Ильяс? — мной овладело удивление. — Или ты головой приложился, отчего у тебя память напрочь отшибло?

В ответ парень исподлобья взглянул на меня и небрежно швырнул сервелат обратно.

— Я не ем вареную и ты об этом, как никто другой знаешь, — процедила, наблюдая за его реакцией. Ильяс всегда был очень внимательным. О моих вкусовых предпочтениях он, как никто другой знал и сейчас меня ввел в недоумение своим вопросом. Я не понимала, что с ним не так, но допытываться не хотелось. Меня волновал другой момент — моя охрана и о ней я спросила следом:

— Ты не убил моих ребят?

— Зачем мне это? — он пожал плечами и положил колбасу на стол, достал разделочную доску, хлеб и начал методично нарезать куски. — Включи чайник, — попросил он, — нож не дам, сам нарежу. А то ты попытаешься меня вскрыть и поранишься еще.

Я щелкнула чайником и покосилась на вход. Ильяс заметил это и пояснил:

— Амина позже подойдет. Нам нужно поговорить вдвоем.

— Нам не о чем с тобой разговаривать, — я пыталась держаться уверенно, но меня трусило и голос выдавал опасения дрожью, — верни меня немедленно обратно! К мужу! Ты понимаешь, что это ненормально, похищать чужих женщин! Тебе Амины мало?! — в конце мой голос звенел на всю квартиру.

— Не ревнуй, — без улыбки ответил парень, — я сказал, что мы поговорим. Представь, что ты у меня в гостях.

Его спокойствие меня раздражало. Уверена, у него даже пульс не участился. Как можно быть невозмутимым, если сотворил такое. Даже от Назара, который умел скрывать эмоции и всегда выглядел непробиваемо, излучалась мощная энергетика. Она была горячей, подавляющей. Ее можно было почувствовать. А тут — леденящий холод, от которого не исходит ни единого импульса.

— Зачем ты мне написал записку? Почему не дождался, пока я приеду? — с трудом сдерживала слезы. Чтобы не разрыдаться при нем, закусила изнутри щеку и уставилась в пол — дискомфорт в животе стал усиливаться.

— Волков бы не отпустил тебя. Его шавки следили за курьером, а охранник прочитал записку. Я изначально не хотел с тобой видеться там. Это был отвлекающий маневр, и он сработал.

— Зачем это все? — осторожно взглянула на него. Ильяс уже нарезал ровные бутерброды и разложил их прямо на разделочной доске.

— Я хотел поговорить с тобой. Все четыре года думал о тебе, о нашем последнем разговоре, о нас…

— Ты нормальный, ты же с Аминой! Я видела, как она смотрит на тебя. Решил стать султаном? — от возмущения я начала хватать ртом воздух и нервно осматриваться по сторонам, ища что-то, чем можно запульнуть в парня, но быстро поняла, что затея глупая и обреченно села на стул.

— Я не собираюсь умолять тебя вернуться, брось. Я всего лишь хотел спасти тебя от чудовища, с которым ты живешь под одной крышей.

— Чудовища? Ты серьезно? — тихо прошелестела я, не веря в реальность происходящего. В который раз подумала о том, что передо мной не Ильяс, а его точная копия. Это, тот, кто убил моих родителей, мне говорит про то, что чудовище Назар?

— Он убийца, — процедил парень и шагнул к чайнику, наливая кипяток в стакан с чайным пакетиком.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— А ты? — пытливо уставилась на него, проигнорировав поставленный передо мной стакан.

— Это в прошлом. — отрезал он, — я завязал. У меня другая жизнь.

— От этого в моих глазах ты не перестанешь быть чудовищем. Верни меня к мужу.

— У тебя стокгольмский синдром, — сфокусировался на мне взглядом, полным сожаления, отчего я сжала руки в кулак.

— А у тебя провалы в памяти, — прорычала я, вскакивая из-за стола, — у меня с Назаром ребенок, верни меня немедленно к моей семье или я….

— Что ты сделаешь, Мышонок? — он склонил голову набок. — Мы оба знаем, что тебя выдали замуж насильно. И ты сама меня просила спасти тебя от него. Забудь о своей прошлой жизни, как о страшном сне.

Я не понимала, что происходит. В голове не укладывалось, как мог этот человек так спокойно решать, как мне будет лучше, врываться в мою жизнь и ставить условия. Как можно так ломать чужую судьбу, не считаясь с мнением ее владельца? Меня начало трясти от гнева и отчаяния, что моментально отдалось тянущей болью в пояснице и снова заныл живот. Схватившись за него ладонями, я попыталась восстановить правильное дыхание и присела обратно на стул.