Научу писать хиты - Юрий Лоза

А теперь попробуем посмотреть на русскую сказку профессиональным взглядом. Первое и главное – в основе сказки лежит чудо, и мы, создавая сказочный текст, должны об этом помнить. «Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь…», или «вдруг, как в сказке, скрипнула дверь…» Но нужно помнить, что чудо в русской сказке происходит как бы само собой, без участия главного героя, за чудо не надо бороться, его не надо зарабатывать. Золушка – не наша героиня, она к России никакого отношения не имеет. И сама сказка о Золушке – это история для европейского потребителя, потому что половину жизни чистить печку, мыть посуду, подметать пол и только после этого получить в награду хрустальные туфельки – слишком долго и утомительно (в России за 10% годового дохода никто с боку на бок не перевернется). Наш герой – Иван-дурак, который, не выполнив ни одного своего обещания, обманув работодателя и утопив его в бочке с кипятком, забирает себе красивую невесту и царство в придачу. Или, на худой конец, Емеля, который, сидя на печи и не ударив пальцем о палец, получает все, что хочет.

Конечно, мы с вами рассматриваем сказку шире, чем в детских книжках с яркими картинками. Мы говорим о сказочности и нереальности повествования. Мысль «я знаю точно: невозможное – возможно…» заложена в большинстве песенных текстов, но видят и понимают это только профессионалы. Народ слушает и поет. «Если я тебя придумала – стань таким, как я хочу» – это абсолютно сказочный сюжет, в настоящей жизни этого не может быть по определению, но только так и надо создавать сегодняшнюю песню! Если бы автор написал: «Ты никогда не станешь таким, как я хочу», это была бы правдивая история, но скучная и обреченная на провал. Песня (как и вообще искусство в целом) ни в коем случае не должна описывать реальную действительность, это удел журналистов и публицистов. В песне всегда должен присутствовать элемент фантазии. Если этого не происходит, то профессионалы говорят, что текст перегружен «бытовухой» и кривят физиономии. А значит, мы с вами делаем логичный вывод – побольше волшебства и всякой «непонятки».

Есть еще сказочно-мифические персонажи и не менее сказочные истории: «Мощным взмахом поднимает он красавицу-княжну и за борт ее бросает в набежавшую волну» или «Продал картины и кров и на все деньги купил целое море цветов». Чувствуете, сколько бесшабашной удали в этих сказочных по сути деяниях? Прагматичные европейцы не понимают нашей радости, а нам нравится – поступки идиотские, пользы никакой, зато какой размах! Уж поступок так поступок – мало не покажется!

Продолжим о темах. Конечно же, неиссякаемой «дойной коровой» для песенной поэзии была и остается несчастливая любовь. Тема эта бесконечна и может выдержать любое количество повторов, чем умело пользуются мои коллеги по цеху. Попробуем разобраться – почему.

Сегодня медики, занимающиеся диагностикой по методу Фолля, отмечают следующую деталь: стрелки приборов, которые показывают состояние органов в здоровом молодом организме, говорят нам, что все показатели однородны, кроме тех, которые отвечают за половую функцию, – тут стрелки зашкаливают. Потому и мысли молодежи – основного потребителя песенной продукции – исключительно о представителях другого пола, а не об учебе, работе, политике, культуре или посевной. Поэтому непрерывная тяга к существу противоположного пола, помноженная на присущую молодости мечтательность, плюс «минорный строй русской души» всегда дают в результате несчастливую любовь (подчеркнуть красной линией)! Причем надо понимать, что, как только на чувства отвечают взаимностью, тема становится исчерпанной и неинтересной для молодого слушателя.

Ромео и Джульетта[28] в наше время такие же, что и столетия назад, но несколько изменились условия, в которых развивается их чувство, потому что сегодня Ромео сидел бы в колонии лет пять за совращение «малолетки». Если осветить эту историю правдиво, то она теоретически может быть использована на радио «Шансон», но если мы хотим сделать песню применимой для более широкой аудитории, то оставим любовную составляющую и «нагрузим» текст какими-либо препятствиями, мешающими влюбленным соединиться в любовном экстазе (те же родители, школа, хулиганы, осуждение друзей, прыщи и т. д.). Вам надо обязательно запомнить, что финал песни – это окончание ее звучания, а не решение проблемы, в песне поставленной! (Прил. 2, 3.)

Помимо несчастливой любви есть еще тема любви как таковой, когда человек любит и считает, что об этом должны знать все. Основная идея текста практически всегда одна и та же – так еще никто никогда не любил и вряд ли когда-нибудь полюбит! Вот тут уже не надо никаких сложностей, никаких трудностей, никаких отягощающих повествование обстоятельств. Просто любовь.

История из моей гастрольной жизни. Группа артистов разных жанров, как я уже говорил, в эстрадном мире называемая «сборной солянкой», заселяется в гостиницу маленького приморского городка. Событие, сами понимаете, для тамошних мест экстраординарное, поэтому творческую делегацию из Москвы встречает сама гостиничная директриса, женщина видная и эффектная. Артисты скептически осматривают облезлый двухэтажный барак с надписью «Hotel», заходят внутрь, и руководитель концертной бригады тоскливо спрашивает: «Вода-то в гостинице есть?» Директриса утвердительно кивает головой: «Есть, есть!» Он уточняет: «Горячая, холодная?» Та как-то теряется, мучительно пытается сообразить, о чем ее спросили, затем отвечает: «Ну… Просто вода…»

Вернемся к теме урока. Следующей по популярности, с моей точки зрения, является детская тема. Тех, кто со мной не согласен, прошу вспомнить, сколько раз в своей жизни они слышали незабвенные «В лесу родилась елочка»[29] или «Спят усталые игрушки»[30], и найти любую «взрослую» песню, услаждавшую их слух так же часто. Абсолютно беспроигрышными были и остаются всевозможные «колыбельные». Думаю, каждый вспомнит несколько самых «раскрученных», не особенно напрягаясь. Но учтите, что детская тема хороша только тогда, когда она сопряжена с умилением: «носики-курносики», «спи, комочек маленький» и т. д. Ребенок старше пяти лет в песенном тексте нежелателен, это противное вредное существо надо оставить исключительно прозаикам. Про детей пионерского возраста я вообще не говорю, для них и про них я, кроме марша, и представить себе ничего не могу, а за детские марши сегодня не платят. Есть, правда, тема школы и ностальгии по счастливым школьным временам, но тут придумать что-либо оригинальное достаточно сложно, уж очень хорошо данное поле вспахано. Я отношу сюда же воспоминания о детстве. В этом случае можно использовать проверенный набор: мамины ласки, сильные папины руки, «ребята с нашего двора», первый поцелуй и т. д. (Прил. 4, 5.)

Неисчерпаема тема утраты, тем более в нашей стране, где с известной периодичностью в той или иной форме возрождается незабвенное «я плачу, я рыдаю, дорогая»[31]. Причину утраты расшифровывать не следует, потому что песня сразу станет слишком личной, следовательно – менее массовой, а нам нужно, чтобы каждый потенциальный слушатель грустил о своем! Мы говорим не только о потере человека, а всего, чего угодно. В основном используется потеря той же самой любви по разным причинам (или без видимых причин). Причем тема потери может быть использована одним автором несколько раз, тут уж все зависит от словарного запаса и фантазии. Но не стоит говорить о восполнении или замещении той самой утраты, в тексте основной канвой должна проходить именно невосполнимость! И не следует писать о поиске другого объекта обожания – это будет действие, а действие, как мы уже отмечали, не наш путь. Мы утратили и скорбим (причем долго и мучительно), получая изощренное, почти мазохистское наслаждение от своей непреодолимой душевной боли.

Так уж повелось, что в нашей стране мир капитала тесно связан с миром криминала (вот и рифма пробежала), многие уважаемые и весьма небедные люди прошли суровую школу «зоны», а у больших денег практически всегда сомнительное происхождение. Поэтому на просторах нашей необъятной Родины песни с «лагерным налетом» всегда были и будут востребованы, по крайней мере в ближайшие несколько десятков лет.

За долгую сценическую жизнь я принимал участие в нескольких пафосных торжествах радио «Шансон», видел переполненный «Олимпийский» (а это под двадцать тысяч зрителей) и авторитетно заявляю, что треть концертной программы была составлена исключительно для «реальных пацанов». Конечно, потом в телеверсии таких песен осталось меньше, чтобы эфир был более «всехним», но выводы делайте сами.

Если возникнет необходимость в написании подобной песни, то надо помнить, что главное здесь не обилие тюремного жаргона, а подача материала. Послушайте то, что написал для группы «Лесоповал» колоритнейший Миша Танич[32] (волею обстоятельств знавший эту тему изнутри), и поймете, что и как нужно делать.