Добродетельная куртизанка - Никола Корник

На следующий день погода испортилась, и Люссиль с утра углубилась в изучение карты Дилингема, обнаруженной ею в бумагах отца. Каждая лужайка и возвышенность были обозначены и надписаны. Вот Дилингем — в то время еще только ряд деревянных домов, неподалеку — Драконова гора, за ней — Дилингемский замок, окруженный садами.

Миновало уже две недели — а от Сюзанны ни слуху, ни духу. А как хочется поскорее уехать отсюда! Пребывать в роли Сюзанны стало вдруг невыносимо, даже, несмотря на то, что ее никто не навещал. Только бы Сигрейв больше не являлся в «Кукс»!

Так размышляла Люссиль, беспокойно ерзая на своем стуле.

После ленча тучи рассеялись, и Люссиль, не в силах больше оставаться взаперти в четырех стенах, обулась в походные ботинки и вызвала коляску.

— Отвезите меня, пожалуйста, на берег моря, — приказала она кучеру. Джон бесконечно удивился: до моря шесть миль по разбитому проселку, это когда же они до него доберутся? Но еще больше его поразило то, что на взморье Люссиль вышла из коляски и, не обращая внимания на сильный ветер и брызги от больших волн, пошла вдоль берега; мисс Сюзанна Келлавей никогда не ходила пешком, если только можно было ехать в коляске, и ни разу не сказала ему «спасибо» или «пожалуйста».

Свинцовое море грозно шумело, огромные волны набегали на гальку, над головой Люссиль с криком кружились морские птицы.

Она дошла до подножия невысокой скалы, забралась на нее и вступила на извилистую тропку, упершуюся через пару минут в старую изгородь. За ней, сквозь густые ряды кустарников и рощицу причудливо изогнувшихся деревьев, просматривался дом. Люссиль изумилась: кому пришло в голову поселиться в таком отдаленном от людей месте?

— Боже ты мой! Какая красавица! — раздался вдруг рядом с ней женский звучный голос.

Люссиль отскочила от забора и оглянулась. Из кустов вышла дама неопределенного возраста, одетая явно не по погоде в какой-то балахон из голубого шифона и алого газа. На руке висела корзинка с розами, у ног стояла белая пушистая кошка. Мудрые карие глаза внимательно рассматривали Люссиль.

— Так вот вы какая, мисс Келлавей, — произнесла, наконец, незнакомка. — Не выпьете ли со мной чаю? Меня в округе не признают, так что гости у меня большая редкость. Я — Бесси Биллингем, вдова лорда Биллингема, а в прошлом — Бесси Боулс. Она замолчала, явно надеясь быть узнанной, и Люссиль не обманула ее ожиданий.

— Как же, как же, я читала, мадам, о вашем блестящем исполнении роли Виолы в «Двенадцатой ночи» Шекспира. Рецензенты до сих пор спорят, что является вашей стихией — комедия или мелодрама.

— О, это было так давно, дорогая, еще до вашего рождения! — Леди Биллингем улыбалась, явно польщенная. — И до того, как я встретила лорда Биллингема и похоронила себя заживо в этом мавзолее.

Она взяла Люссиль под руку и повела к дому.

— Даже не представляете, как я обрадовалась, увидев вас на пляже. Мне, конечно, известно, что вы приехали, — моя служанка Кончита знает все на свете. Вот я и подумала: мы с вами, две отверженные местным обществом, можем попить чайку и вспомнить Лондон, о котором здешняя деревенщина не имеет ни малейшего представления.

Вот когда Люссиль с ужасом сообразила, что ведь леди Биллингем, как и весь Суффолк, принимает ее за Сюзанну. Но отступать было поздно — леди Биллингем уже вела ее по лестнице на террасу дома, показавшегося Люссиль необыкновенно уродливым: эдакая четырехугольная коробка из кирпича, низкая, как бы вросшая в землю в попытке укрыться от пронзительного морского ветра. И как только знаменитая в прошлом актриса решилась замуровать себя в таком отвратительном жилище!

— Я здесь редкий гость, — сказала та, словно прочитав мысли Люссиль. — Мне скучно сидеть на одном месте, я предпочитаю путешествовать. Я объездила всю Европу. Но сейчас у меня туго со средствами. Пришлось на время осесть здесь. Тут я совершенно одинока, так что вы для меня драгоценный дар судьбы.

Они прошли в гостиную, леди Биллингем опустилась на красную с золотом кушетку, Люссиль не без опасений села на стул, который грозил того и гляди развалиться, а кошка разлеглась в кресле, благосклонно приняв конфету из рук хозяйки.

— Ну, так рассказывайте, как там дорогой Берти Пенскомб, — попросила та с лукавинкой в блестящих глазах. — Это правда, что вы отвергли его ради графа Сигрейва? Не подумайте только, что я вас порицаю! Сигрейв — один из самых обаятельных мужчин, которых мне посчастливилось встречать. Будь я лет на тридцать моложе… — Она положила себе в рот конфету, не сводя глаз с лица Люссиль.

Люссиль молчала, не зная, что сказать. Рассуждать о достоинствах и недостатках бывшего любовника Сюзанны она, естественно, не могла, а неотразимое обаяние Сигрейва было бесспорным. Леди Биллингем вдруг всплеснула руками, да так энергично, что Люссиль подскочила на месте.

— Нет, нет, нет и еще раз нет! — драматическим топом воскликнула бывшая актриса. — Я с первого взгляда поняла — вы никак не можете быть куртизанкой.

Люссиль судорожно вдохнула, испуганно глядя на леди Биллингем. Заметив ее замешательство, та доброжелательно улыбнулась.

— Не смущайтесь, дорогое дитя! Дело в том, что мне приходилось играть на сцене падшую женщину, и не один раз. Вы на нее ну ничуточки не похожи. — Она поднялась на ноги. — Падшая женщина ходит вот так, — она прошлась, вихляя задом, что было очень комично при ее комплекции, — с таким вот видом, — актриса задрала нос, а руку томным жестом приложила ко лбу, — разговаривает так: «Очень трудно сделать выбор между лордом Вороном и лордом Грачом, приходится выбирать, у кого из них толще кошелек». — Она так точно воспроизвела манеру Сюзанны растягивать слова, что Люссиль невольно расхохоталась. — А ваш туалет… ваша прическа… — Леди Биллингем укоризненно покачала головой. — Нет, нет, дорогая мисс Келлавей — если вы и в самом деле мисс Келлавей, — это никуда не годится.

— Знаю, у меня все получается плохо, — произнесла Люссиль покаянным тоном. — Мне, понимаете ли, такие тайны неведомы, а у Сюзанны не было времени, чтобы обучить меня этой роли.

— Ну-ка, ну-ка, выкладывайте все начистоту, — потребовала с загоревшимися глазами леди Биллингем. — У нас с кошкой так мало здесь развлечений. Вы что, сестра Сюзанны, мисс Келлавей?

— Мы с ней близнецы. Я — Люссиль Келлавей и никак не могу войти в ее образ.

— Не такое уж это преступление, — подбодрила ее леди Биллингем. — Как изобразить из себя куртизанку, не будучи ею? Да и быть ею, право же, не такое удовольствие.

Ободренная неожиданной поддержкой, Люссиль рассказала, как все было.