Арсенал эволюции - Андрей Морголь

бесшумно проскользнул в зал, плавно уселся на кресло, а от предложения

накатить за  встречу  наотрез отказался.  Пришлось  удрученно  ставить

чайник и  скрести  по  сусекам  в  поисках  заварки  либо  чего-нибудь

подобного. А себе я все-таки достал пиво из холодильника.

    На вопросы  о своем  исчезновении Сашка  отвечал уклончиво,  давая

понять, что  правды все  равно не  выложит. Зато  я вещал  как  Эдвард

Радзинский, правда, лишь о том, что произошло за последние пять лет.

    Между прочим,  Шаман  объявился аккурат  к  достаточно  пикантному

моменту моей биографии. Как раз в  ту пору я кинул на деньги  довольно

серьезных ребят, а те, как назло, взяли да и вычислили меня.  Конечно,

слегка побили  — чтоб  страху  нагнать, —  и поставили  на  «счетчик».

Вступать в конфликт и подключать друзей не имело смысла — кренделей бы

всем досталось:  уж  слишком  солидными  оказались  оппоненты.  То  ли

боксеры,  то  ли  тайцы  из  довольно  мощной  группировки,  для  виду

называвшейся спортивной секцией. Оставалось лихорадочно искать  деньги

на  откуп.  Об  этой  щекотливой  ситуации  я  Шаману  тоже  рассказал

мимоходом.

    Тогда, внимательно  выслушав  меня  до  конца,  Саня  улыбнулся  и

сказал:

    — Дружище, это  не проблема, лишь  временное неудобство. Я  помогу

тебе от него избавиться.

    — Саня, ты, видать,  не все понял. Я  твои методы знаю. Бойцы  там

серьезные, их много. В асфальт закатают — и только потом спросят,  как

зовут, —  попытался  отговорить я  Шамана.  —  Тем более  что  в  этой

ситуации я  конкретно не  прав —  за нас  потом ни  один  авторитетный

человек не подпишется.

    Шаман от  этих  слов немного  поморщился  с видом,  будто  я  мифы

Древней Греции ему за правду выдаю.

    — Не прав  — значит, поступил  неправильно, так? —  уточнил он.  —

Только вот почему? Тебе ведь нужны были деньги? Ты их раздобыл. Сделал

то, что тебе нужно, — значит, поступил правильно.

    — Правильно для себя, но не для них. Им теперь нужно вернуть  свои

бабки.

    — И они в этом тоже будут правы.

    — Е-мое! Так кто ж тут, по-твоему, прав, кто виноват?

    — Тут виновных нет, Арсений. Каждый хочет, чтобы эти деньги были у

него, и прав тот, кто этого добивается.

    —  Забавная  у  тебя  философия,  дружище.  Вот,  например,   тебе

захочется, чтобы у тебя был мой  ноутбук. Ты меня тогда — хрясь  ножом

под лопатку, и все! Добился своего. Молодец, хороший мальчик!

    — Ну нет! Мне твое общество дороже ноутбука, поэтому живи пока.  —

Шаман хитро подмигнул.

    — Хорошо, допустим,  не я.  Допустим, абсолютно  тебе не  знакомая

бабка-процентщица с ноутбуком. В расход тогда бабулю? Топориком?

    — Ну… Если сильно понадобится ноутбук — тогда да. — Шаман  смотрел

на меня абсолютно серьезно и спокойно.

    — Ну ты монстр! — безразлично констатировал я, но потом, вспомнив,

с надеждой спросил:  — Так  что там  с моим  временным неудобством  ты

удумал?

    — Есть у меня одна фишка — не боись, проблем не будет.

    — И что мне теперь, звонить этим ребятам и на хрен посылать?

    — Да.

    — То есть… Серьезно? — удивился я.

    — А кто тут шутит?

    Уверенность Шамана  мгновенно, как  грипп,  заразила и  меня.  Тем

более что  в желудке  плескалось достаточное  для смелости  количество

пива. Я достал трубу, набрал номер и включил громкую связь. Через пару

гудков из динамика раздался знакомый басовитый голос, который  немного

поубавил мой пыл:

    — Ну что, недоносок, нашел деньги?

    Посылать обладателя голоса на самом деле совсем не хотелось, но  и

облажаться прямо на глазах у Шамана было бы стыдно.

    — Недоноска ты у  себя в штанах увидишь.  А вот про деньги  можешь

начинать потихоньку забывать. Так и  передай своим подружкам. — Я  изо

всех сил старался говорить убедительно, еле сдерживая дрожь в голосе.

    Хмель вместе с куражом куда-то улетучился.

    — Мальчик, ты, наверное, ошибся номером. Это — я, Борис, и ты  мне

должен штуку баксов. Не забыл? И если завтра к девяти часам утра  тебя

с этой суммой не будет  на стадионе в лесу, мы  сами придем в гости  и

разберем тебя  на запчасти.  — Зная  того, кто  со мной  разговаривал,

сомневаться  в  правдоподобности  угроз  не  приходилось.  У  них   по

старинке: пацан сказал — пацан сделал.

    Шаман внимательно слушал разговор,  затем удовлетворенно кивнул  и

шепотом произнес коротко:

    — Лес.

    Внезапно я понял,  что собственными  словами загнал  себя в  такую

переделку, из  которой дороги  назад не  было. Понадеялся  на  старого

товарища! И если Сашкиной  фишкой был не  отряд ОМОНа или  грандиозные

откупные, что вряд  ли, тогда  мы влипли по  самые помидоры.  И чем  я

только думал, когда согласился на эту провокацию?

    От кипящего  в  голове  адреналина и  безысходности  страх  исчез,

осталась только  едва  контролируемая  ярость.  Я  злобно  прошипел  в

трубку:

    — Ждите  на  стадионе.  И  молитесь, чтобы  у  меня  было  хорошее

настроение.

    Сбросив соединение, я уничтожающим взглядом посмотрел на Шамана:

    — Ну  что,  Александр,  теперь звоню  столяру.  Тебе  гроб  какого

размера заказывать?

    — Мне бы еще чаю... — Сказано было с поразительным хладнокровием —

хотя чему тут удивляться, зная потрясающую способность Шамана исчезать

бесследно, причем сразу  на несколько лет.  — Слушай, Сень,  я у  тебя

переночую, а завтра вечером надо будет к одному клубу подъехать.

    — Э-э… Подожди, а как же Борис?

    — Так это ж утром.... — Сашка махнул рукой. — Ну, так я переночую?

    А вот эта идея мне  понравилась. Существовал ведь далеко не  самый

призрачный вариант, при  котором бравые и  нетерпеливые ребята  Бориса

могли вдруг передумать и заглянуть  на огонек сегодня ночью. Так  хотя

бы точно достанется обоим.

    Но ничего  экстренного не  случилось,  и на  следующее утро  мы  с

Шаманом бодро шагали в  лес. Точнее, в  лесопарк, находящийся в  черте

города. Через него шла «тропа здоровья», вдоль которой стояли лавочки,

где пила пиво молодежь,  качели, на которых  эта молодежь каталась  до

тошноты, и стадион чуть поодаль, куда мы, собственно, и направлялись.