КГБ. Мифы и реальность. Воспоминания советского разведчика и его жены - Галина Львовна Кузичкина (Кокосова)

Я побывала в гостях у нашего водителя, он познакомил меня с сестрой; люди абсолютно открыты к общению, хозяин любой лавочки — близкий родственник. Перед отъездом мы решили сшить мне чадру — покрывало, которое носили в то время почти все иранские женщины в провинции и многие, но не все, в больших городах. Просто на память, мы не знали, вернемся ли когда-нибудь в Иран. Я выбрала белую в мелкий цветочек ткань, такие часто носили иранки, и тут же хозяин магазина тканей пригласил нас к себе в дом. Угостил чаем и сладостями, и, пока мне шили чадру, мы сидели у него во внутреннем дворе дома и любовались рыбками, плавающими в фонтане.

И еще. Просто врезался в память рассказ нашего начальника. Тогда, в 1974 году, я совсем не поняла, зачем он это рассказал, и смысл рассказанного до меня не дошел. А в 2022 году его рассказ я вспоминаю часто и пересказываю его друзьям.

Наш шеф по национальности был белорус. Учиться он поехал на Украину в город Кривой Рог. Встретил там девушку, полюбил и решил жениться. Приехал в Минск к отцу за одобрением своего выбора, а отец сказал ему следующее: «У меня в отряде был один хохол — повар, и именно он и оказался предателем. Если хочешь — женись». А был его папа командиром партизанской бригады, Героем Советского Союза, известным и уважаемым человеком в Белоруссии. Сын женился, был в Иране вместе с женой.

Кто служил в Советской армии, тот, конечно, имеет или обязательно знает, что такое «дембельский альбом». Так вот, в Бафке каждому уезжающему дарили такой альбом. И именно благодаря этим черно-белым фотографиям ничего не забылось. Там и Арса с Мэ, и концерт нашей самодеятельности, и друзья-персы. Замечательный был год, за время, проведенное в Бафке на руднике Чогарт, я узнала и навсегда полюбила Иран, народ этой страны, персидский язык и национальную музыку.

Бафк — это маленький городок, расположенный в юго-восточной части Иранского плато в каменно-соляной пустыне Деште-Лут. В городке были одна мечеть, глинобитные мазанки и нищета. Небольшое население занималось в основном скотоводством и мелкой торговлей. Так и остался бы этот городок в безызвестности, не произойди в Иране одно событие, которое привело к развитию в Иране собственной металлургии.

Иранские власти делали попытки создать в стране металлургическую промышленность уже с конца 19 века. Наиболее дальновидные люди понимали, что без собственной тяжелой промышленности Иран будет в постоянной экономической зависимости от развитых стран, и пытались исправить положение. Премьер-министр Ирана Мирза Таги-хан Амир-Кабир привез в страну первую доменную печь в конце 19 века, но этот проект провалился из-за нехватки средств. В 30-е годы Иран подписал соглашение с немецкой компанией «Крупп» о постройке металлургического завода. Работы были прекращены в связи с началом Второй мировой войны. После войны Иран вел переговоры с американцами, шведами, французами, и все они в один голос говорили, что в Иране нет достаточно природной железной руды и что для работы металлургического завода руду надо завозить из-за границы. Но для Ирана это означало все ту же зависимость.

И вот в начале 60-х годов в дело вступил Советский Союз. Специалисты, проведя геологическую разведку, пришли к выводу, что руда в Иране есть в достаточном количестве для постройки металлургического завода. Иранское правительство опасалось политического влияния СССР, но желание создать независимую экономику было сильнее, и в 1963 году между Ираном и СССР было подписано соглашение об экономическом сотрудничестве, которое предусматривало также и строительство металлургического комбината в Исфахане. При этом подчеркивалось, что сотрудничество между двумя странами будет только экономическое и никакого политического. Шах продолжал оставаться крайним антикоммунистом. Но за чистую экономическую помощь нужно платить наличными, а денег в иранской казне было недостаточно. Нефть не приносила больших доходов, мировые цены на нее были довольно низкие. Оставались ковры и сухофрукты. СССР согласился принять сухофрукты в качестве платы. А еще что? Был еще природный газ на юге Ирана, который сжигался в то время за ненадобностью. Вот его-то иранцы и предложили Советскому Союзу в качестве платы за завод. Но для этого нужно строить газопровод. Советские согласились строить газопровод с юга вдоль западной границы Ирана на территорию Советской Армении. Нужно сказать, что некоторые дальновидные советские эксперты, считая шаха политически ненадежным партнером, предлагали не использовать газ на территории СССР, а развернуть газопровод на юго-запад и продавать газ в Турцию. Если произойдет какой-нибудь конфликт, иранцы газ перекроют, то пусть от этого страдают турки, а не наши. К тому все и шло, но в начале 70-х годов советский руководитель Н. В. Подгорный [1] встретился с шахом и пришел к выводу, что «с этим человеком можно сотрудничать», и турецкий вариант газопровода был отменен, но, как выяснилось позже, совершенно напрасно. С началом энергетического кризиса в 1973 году цены на нефть и газ подскочили невероятно, и иранцы хотели поднять цены на газ, идущий в СССР. Но ведь газ был платой за металлургический завод, стало быть, завод обесценился бы. К тому же цены на нефть в мире поднялись по причине чисто политического характера, и ни Иран, ни СССР не имели к этому никакого отношения (или почти не имели). После мучительных переговоров стороны пришли к соглашению, что цена на газ будет немного повышена, но останется гораздо ниже мировой до полной расплаты за предприятие. Чтобы сбалансировать потери, советская сторона понемногу поднимала цены на запасные части для завода, мотивируя это ростом цен на металл в мире. Так это и продолжалось до революции в Иране. Новые иранские власти решили навести «порядок» в своей экономике и, поверив западной пропаганде о том, что СССР позарез нуждается в иранском газе, предъявили СССР ультиматум: «Или покупайте наш газ по мировым ценам, или мы его перекроем». Советская сторона не стала спорить, а попросту отказалась от дальнейшего использования иранского газа, продемонстрировав и иранцам, и всем остальным, насколько СССР нуждался в этом газе.

Итак, металлургическому заводу нужна руда, и месторождение было открыто в 14 километрах от Бафка. Месторождение — это совершенно уникальная гора. Содержание железной руды в породе составляло более 60 %, и ее прямо без обогащения отправляли на исфаханский завод. Рудник назывался «Чогарт» по имени поселка, расположенного рядом. Вот на этот-то рудник я и попал переводчиком к начальнику группы эксплуатации Михаилу Андреевичу Волынцу. Группа эксплуатации непосредственно занималась добычей руды и отправкой ее на завод.

Кроме группы эксплуатации, на руднике еще работала группа