Падает снег - Марьяна Куприянова

– Говорит, из-за снегопада весь транспорт стоит, – начал рассказывать Андреев, внимательно наблюдая, как я размешиваю мед и затем отрезаю солидную дольку лимона. – Вот. И она в пробку попала.

– Следовало ожидать подобного по такой погоде. По-моему, легче ей теперь пойти пешком – дороги будут стоять до самого вечера, – заметила я и подвинула ему чай, поднимая глаза. Андреев глядел сначала на кружку, потом на мои руки.

– Ну да, – согласился он заторможенно, и я заволновалась: что я делаю не так? Надо было предложить кофе? – Спасибо большое. Она так и собирается поступить.

– И далеко она застряла?

– В районе памятника Ленину, – виновато ответил Андреев, не решаясь отпить чай, а просто отогревая ладони.

Ну вот откуда, откуда в этом мужчине столько умилительного смущения и боязни навязываться?

– О-о-о, – протянула я, – это ей долго оттуда, если пешком.

– Вот и я о том же… – грустно произнес мой внезапный гость, глядя на меня прямо. – Спасибо Вам за заботу, правда, но мне так неловко торчать здесь без дела, Вас отвлекать, ожидая ее неизвестно сколько…

– Все сказали? – спросила я, когда он, наконец, замолк, выжидающе глядя на меня. – Я теперь скажу. Ваше присутствие меня не отвлекает, а развлекает. К тому же, Вы еще не выпили свой чай, Ваши вещи не просохли, а выпустить Вас в мокром на мороз я себе не позволю в силу как минимум человеческого долга.

Андреев просиял. Краснота с его лица уже сошла, а вот на шее остались ярко-алые полосы. Не снимая улыбки с губ, он принялся за чай. Я подбодрила его взглядом и решила завести ни к чему не обязывающий разговор.

– Так что же… какова тема дипломной работы, которую Вы будете рецензировать?

Андреев блеснул глазами.

– Антропоцентризм восприятия мира племен Южной Америки, – как скороговорку, произнес Максим Викторович. – Такая интересная штука…

– Ну так расскажите мне об этом, пока суть да дело, – попросила я, вспоминая о картошке с мясом, томящихся в духовке.

Наблюдая за моими манипуляциями, Андреев произнес:

– Как можно говорить об историко-культурных вопросах, когда находишься в помещении с такими запахами? – и он глубоко вдохнул, с удовольствием прикрыв глаза.

– Это Вам не в аудитории голодных студентов мучить, – усмехнулась я мстительно, проверяя зубочисткой степень готовности печеной картошки.

– Вот что: забудем о дипломе. Вы, кстати, почему не на занятиях? – Андреев, наконец, вспомнил о субординации, приняв деловой тон, и это выглядело столь неподходяще к его нынешнему положению, что я усмехнулась в ответ.

– Что? – спохватился он.

– Да нет, ничего, – давя хохот, отвечала я.

Картошка пропеклась. Фарш под толстым, румяным слоем сыра, пропитанный соусом из сметаны, чеснока, укропа и соли, благоухал.

– Глупо, да? – понял Андреев.

Я обернулась, стараясь придать лицу серьезное выражение:

– Нисколько.

И в следующий миг мы вместе захохотали в голос, сразу став как будто бы ближе. Глаза Андреева блестели от влаги, щеки порозовели от смеха, а широкая улыбка, обнажающая ровные зубы, не сходила теперь с его лица. У меня тоже заметно повысилось настроение.

– Выходной у меня сегодня. Вика на курс старше меня, поэтому расписание наше не совпадает, – с теплотой объясняла я. – Одногруппница моя в библиотеке, а еще одна девочка – у себя в колледже.

– Так вы вчетвером снимаете…

– Да. Но застали Вы меня одну.

– Решили потратить свободный день с пользой?

– Я за рациональное распределение времени. Почему бы сегодня не наготовить на неделю вперед? Всяко лучше, чем поздно вечером, после пар, когда хочется отдохнуть. А ведь еще домашние задания.

– Действительно… Вот уж не думал, что хоть кто-то из современных студентов находит время готовить. Есть же гораздо более интересные вещи. Ну, Интернет, тусовки с друзьями, видеоигры… Вот когда я учился, помню, мы ели одни макароны и заварную лапшу. Причем первое всегда было подгоревшим, а второе – сухим.

– Да-а уж, – я снова залилась смехом, вытирая руки о фартук. – Это так по-мужски! Зачем готовить, если для этого есть женщина?

– Ну-ну-ну, я ничего такого не имел в виду! Просто молодость, она такая – вечно не до того.

– Угу. А потом язвы и гастриты. Нет уж. Питаться надо правильно, с юности. Домашняя, здоровая пища собственного приготовления. Это и вкусно, и полезно, и напоминает о доме. А вот эти фаст-фуды, Макдоналдсы – давно пора запретить, – эта тема была для меня больной.

– Девушки с Вашими убеждениями сейчас редкость. Большинство и готовить-то не умеют, – вздохнул Андреев.

– Да меня тоже никто ничему не учил, – призналась я. – Только попрекали всегда, что при замужестве мне будет нелегко, если не научусь… Но в то же время, опыт мне передавать никто не собирался. Оно как-то само пошло. Внутренняя предрасположенность, что ли, была. Для меня приготовление пищи своими руками – такой же важный ритуал, как и гигиена. Это даже больше, чем ритуал.

– Любопытно.

– Вы голодны? – просто и без предисловий спросила я.

Андреев промолчал, наверное, анализируя про себя, насколько мы сблизились, и не будет ли навязчивостью с его стороны отвечать на мой вопрос честно.

– Когда я шел сюда, я не хотел есть, – увиливая от прямого ответа, сказал он и открыто посмотрел мне в глаза.

Мы улыбнулись друг другу. Мы все поняли. Я взяла тарелку пошире, зная, как едят мужчины (им нужно пространство для маневра), и стала накладывать блюдо из духовки.

– Господи, что за запах! – воскликнул, не выдержав, Андреев. – Даже если бы я наелся до отвала за пять минут до того, как приехать сюда, я бы все равно не смог отказаться.

Я самодовольно улыбалась, ставя перед ним тарелку и вилку.

– Вот уж не думал, что иду не работать, а нормально, по-домашнему обедать.

– Жизнь полна неожиданностей, – согласилась я, наливая себе чай и с особым удовольствием наблюдая, как принимается за еду этот высокий, трапециевидной комплекции мужчина, нависающий над столом, как пещерный человек над тушей убитого зверя.

– Слов нет, – пережевывая, вещал Андреев, – как вкусно. Не ел ничего вкуснее.

– Да уж, соперники у меня достойные – сгоревшие макароны да сухая лапша.

– Хотел бы я поспорить с Вами, да только Вы правы: с тех пор мало что изменилось. Я все еще готовлю себе сам… – задумчиво отвечал Андреев с полунабитым ртом.

Ах вот оно что. Оказывается, мы одиноки. Ну, теперь мне его еще жальче. О таких мужчинах, как он, хочется заботиться, как о братьях. Это неугасимое желание делать чью-то чужую жизнь вкуснее, теплее и уютнее всегда зажигалось в моем сердобольном сердце. Зажглось и сейчас. Но что я могу для него? Один раз накормить обедом? Или же…

– Так что там на счет ритуала? – перебил мои мысли Андреев.

– Ах, да, – я немного поразмыслила, переключаясь на другую тему. – Готовка для меня – особенный процесс, а навыки – особенное мастерство. Они оттачиваются временем, методом проб и ошибок. Нельзя научить человека вкусно готовить