Воительница. Сила зверя - Дин Андерссон

— На всех не хватит веревок, — возразил было Торг.

— Тогда я воспользуюсь своей магией, чтобы их получить! — раздраженно выкрикнул Локит. — Выполняйте приказ! Подвесить этих троих — живо!

Торг, Дакк и Свен молча отсалютовали и, кляня про себя страх, внушаемый им Локитом, поспешили выполнить приказ.

Глава третья

РАБЫ ЧЕРЕПА

Песнь Крови медленно открыла глаза и, усилием воли удерживая себя в сознании, постаралась вернуть зрению четкость и разглядеть расплывчатый образ. Постепенно до ее сознания дошло, что она подвешена вниз головой в доме.

С проклятием она попробовала освободить скованные за спиной руки. Стальные оковы врезались в запястья, послышалось звяканье цепей. Немного поодаль она заметила висевшую в таком же положении Гутрун, а за ней и Хальд.

Напрягая мышцы, воительница снова и снова дергала цепи в безуспешных попытках освободиться. В ней кипела ярость. От неистовых рывков ее подвешенное на длинной веревке тело вращалось и раскачивалось из стороны в сторону.

Наконец она перестала тратить силы на бесплодные попытки разорвать цепи и направила усилия на то, чтобы умерить гнев и добиться ясности в мыслях.

В колеблющемся свете факела она увидела, что дом заполнен неподвижными человеческими фигурами. Взгляд ее остановился на Гримнире, затем переместился на Вельгерт, Ялну, а потом охватил всех, кто решил последовать за ней на север, чтобы закрепиться там и подготовиться к новым нападениям, ожидавшимся из царства Хель.

Воительница еще раз сильно рванулась. «Это точно Локит, — пыталась рассуждать она. — Он вернулся из царства Мертвых, как и предрекала Гутрун. Несмотря на всю мою предусмотрительность, магические ловушки Хальд и Гутрун и дозоры ульфбьернов Ульфхильды, — несмотря на все это, он выступил с армией из царства Хель; и засланные в нашу крепость Соль и Мани подмешали в пишу сонное зелье, и ему удалось захватить нас с такой легкостью, как будто мы беспомощные младенцы. Мне во что бы то ни стало надо освободиться! Обязательно должен быть способ освободиться», — думала Песнь Крови, подавляя очередную волну ярости.

Изогнувшись, она напрягла мышцы, удерживая туловище параллельно полу, и стала рассматривать путы на лодыжках. Воительница увидела, что подвешена на толстой веревке, а петли, охватывающие ноги, затянуты туго, и узлы завязаны крепко, так что ноги уже успели онеметь.

Она снова распрямилась и, повиснув вниз головой, попыталась, извиваясь, высвободить ноги. Тело ее от энергичных движений заблестело от пота. Вновь сложившись пополам, она взглянула на результат своих усилий, оказавшийся плачевным: кожа на лодыжках стерлась, из ссадин сочилась кровь.

Рассерженная неудачей, Песнь Крови вновь выпрямилась и стала с большой неохотой размышлять об иной возможности обрести свободу. Со времени ритуальных мучений на острове ульфбьернов два года тому назад она всего лишь раз принимала звериный облик. И то непреднамеренно, в жесточайшей битве, оказавшись на грани поражения. Ульфхильда настойчиво призывала ее постоянно тренировать умение вызывать из темных глубин внутреннего мира звериный облик, дававший столь необыкновенные возможности, но Песнь Крови не спешила следовать этим советам, надеясь прибегнуть к этому средству только в самом крайнем случае. Однако более тяжелого положения, чем то, в котором она находилась, трудно было себе представить. Возможно, ее звериной ипостаси удастся справиться с веревками, перед которыми человек оказался бессильным.

Она начала старательно вспоминать все то, что заставляла себя забыть, свои ощущения в тот памятный день, пронзающую боль от выжженных на горле рун в момент превращения. Глубоко дыша, сосредоточив волю, она призывала пробудиться, проявиться растворенного в ней зверя. И вот она почувствовала, как он начал свой путь из темных потаенных уголков ее сознания и души. Молнией пронзил Песнь Крови страх перед расставанием с человеческим обликом и превращением в ульфбьерна, каким она уже была в тот день два года назад.

Но воительница усилием воли прогнала страх и продолжала вызывать зверя на поверхность сознания. И снова боль пронзила горло, и его охватил огонь выжженных на нем рун.

Но внезапно будто раскаленная игла вонзилась в запястье, и зверь отступил во тьму сознания.

Песнь Крови не удержалась от проклятий и бросила взгляд на Гутрун и только теперь заметила, что руки дочери охватывают черные сверкающие браслеты. «Магические оковы», — догадалась воительница и снова разразилась проклятиями. Она поняла, что не сможет изменить облик, пока на ее руках оковы, наделенные колдовской силой.

Дверь отворилась. Она повернула голову и увидела, что снаружи почти совсем стемнело.

Вошел Локит в сопровождении Мани, Соль и девяти всадников Смерти. Прежде чем дверь закрылась, порог переступили несколько воинов из войска Хель, в их числе и Торг Рваное Ухо. Всадники Смерти вместе с Локитом приблизились к ней, и в ноздри ударил тошнотворный запах тлена.

— Уже проснулась, матушка? — спросил Локит. Его затянутая кожаной перчаткой рука прошлась по ее бедру, злорадная усмешка искривила его губы при виде лица Песни Крови. Он с силой закрутил ее тело, начавшее беспомощно вращаться и раскачиваться перед ним. — Видно, сила магии Одина, доставшаяся тебе на острове ульфбьернов, в самом деле велика, если ты смогла очнуться прежде, чем я рассчитывал.

Он снова заставил ее вертеться и, рассмеявшись, направился к Гутрун, снял перчатки, и руки его заскользили по телу сестры.

— Мама, а Гутрун не делилась с тобой воспоминаниями о том, как занятно мы с ней развлекались в замке Тёкк? — спросил он. — Правда, ей все это нравилось значительно меньше, чем мне. Но, может быть, на этот раз я научу ее относиться к этим веселым занятиям по-иному.

С трудом борясь с головокружением от быстрого вращения, Песнь Крови не закрывала глаза и при каждом повороте видела, как Локит прикасался к ее дочери. Она собрала всю свою волю, чтобы заставить себя молчать, потому что прекрасно понимала беспомощность угроз, способных лишь еще больше разжечь его страсть к извращенным забавам.

Локит произнес заклинание, и Гутрун открыла глаза и тут же застонала от мучительной боли в висках. Она не могла сдержать проклятий, осознав тяжесть своего положения.

— Не трогай меня, мерзкий могильный червяк, выкормыш Хель, — потребовала она, отчаянно борясь с воспоминаниями об ужасе и мучениях, пережитых в руках Локита в замке ведьмы Тёкк.

— А ты заметно повзрослела, сестричка, — отвратительно усмехнулся Локит. — С тобой теперь будет значительно интереснее, чем в те достопамятные времена.