Прозрение крота - Николай Романецкий

– Сто двадцать лет прошло, – сказал Доктор.

Иван перевернул страницу и вздрогнул. На следующей фотографии рядом с мужчиной в белом костюме стоял прапрапрадед. Его портрет Иван не раз видел в маминой шкатулке. И мама всегда говорила, загибая пальцы: "Это твой пра… пра… прадед!", А когда Иван спрашивал ее, кто он такой, этот самый "пра-", мама, пожав плечами, отвечала: "От него произошли все мы… Если бы не было его, не было бы и нас!"

– Узнаешь? – спросил Доктор.

– Да, – прошептал Иван.

– С твоим прадедом мы вместе работали в муниципалитете Хоуп-сити… Он заведовал связями с ООН… Теперь ты веришь?

– Да, – прошептал Иван.

– Развалины этой сказки, – сказал Доктор, – находятся в сорока милях на север отсюда. И если бы не было Черного Креста, можно было бы сходить и посмотреть…

Ошарашенный, Иван долго молчал. Получалось, что все было правдой. Что Земля существовала на самом деле. Что на небе было Солнце, а не теплая лампа. И что в библиотечных книгах совсем не одни сказки, как утверждал отец. И что сам Приют был когда-то построен руками совсем не сказочных героев.

– Скажите, мистер Дайер, а у кого еще есть подобный альбом?

– Ни у кого, – сказал Доктор. – Все альбомы были уничтожены еще во время Великой Зимы. При первом поколении поселенцев… Так мы тогда договорились.

– При первом поколении поселенцев… – повторил Иван. – Но для чего?!

– Во избежание ненужных иллюзий и сожалений, как говорил Коллинз. И я с ним тогда был согласен… Нас больше всего заботило психическое здоровье Слепых.

– Не понимаю, – сказал Иван.

– Неважно, – проговорил Доктор. – Когда-нибудь поймете. И может быть, простите… – Он помолчал. – А теперь шагай домой и постарайся никому не рассказывать о том, что здесь видел. Впрочем, я знаю, что ты не болтлив.

– Почему? – спросил Иван.

– Так надо!

И Иван ушел. Дома он спросил отца:

– Папа, а что было до начала Эры Одиночества?

Отец с удивлением посмотрел на него и сказал:

– Ты бы вместо того, чтобы задавать идиотские вопросы, лучше бы сел за изучение системы очистки воды!

Больше заговаривать с ним на эти темы Иван не пытался.

И пошло. Вечерние разговоры с Доктором стали систематическими. Каждый четверг Иван приходил к семи часам в его камеру, и начинался рассказ о том, что когда-то было. И удивительное дело… Мир оказался не таким уж чудесным, как представлялось поначалу. В нем было место злу и страху, подлости и ненависти, равнодушию и лжи… Тем не менее мир становился в рассказах Доктора все привлекательнее и привлекательнее. Он был словно скелет, обрастающий мясом, и чем больше он обрастал, тем больше становился похожим на реальность. Мир стал сниться Ивану по ночам. Он видел себя живущим там, в этом мире, как в своем. И было там до странности интересно, и приходилось совершать какие-то реальные, абсолютно непонятные поступки, затягивающие в себя, как омут на реке. Утром, проснувшись, Иван, как ни пытался, не мог припомнить, что это были за поступки, и вставал с чувством такого сожаления, что порой хотелось выть от тоски. И становилось до слез жалко себя, потому что не родился на полтора века раньше и будешь всю жизнь прозябать под землей. Как крот…

А потом Иван узнал об атомном оружии. Он был убит наповал. Как же мог существовать весь этот великолепный мир, если фундамент, на котором он держался, оказался столь непрочным, шатким и страшным?.. Ведь держался-то он на страхе, балансировал на нем, как на лезвии ножа, качаясь то в одну, то в другую сторону.

Неделю Иван ходил словно во сне. Ему чудилось, что его поманили в красивую светлую сказку, а когда он вошел в нее, надавали по физиономии, надавали жестоко, больно и обидно. Внутри все зудело и скреблось, хотелось поговорить с кем-нибудь, поговорить немедленно, сейчас, чтобы стало легче, чтобы выгнать из груди тяжесть, которая поселилась там и ни за что не хотела уходить, и давила, и щемила, и резала… Но говорить со Слепыми было бесполезно, а кроме Доктора оставался лишь Зрячий Мэт… К Мэту Иван не пошел. Это уж совсем надо было чокнуться, чтобы пойти к Зрячему Мэту. А потом настал следующий четверг, и Иван вдруг понял, что не может пойти и к Доктору. Что-то в нем как будто сломалось.

В пятницу после уроков Доктор подошел к нему сам.

– Ну что, Иван? – спросил он. – Плохо?

– Плохо, – сказал Иван.

– Это хорошо, – сказал Доктор и потрепал Ивана по плечу. – Разочаровался, да?

Иван пожал плечами и промолчал. Говорить было не о чем.

– Так почему же все-таки плохо? – сказал Доктор.

Иван снова пожал плечами.

– Как вы не понимаете, мистер Дайер? – сказал он. – Разве может добрый мир держаться на страхе?.. Разве это честно?

Доктор присвистнул.

– Удивительно, – проговорил он. – Как ты мог это понять? Ведь это надо было видеть… Да и то многие не считали нужным… Погоди, погоди, – спохватился он. – А разве я когда-нибудь утверждал, что мир был добрым?

– Ну как же… – промямлил Иван, но Доктор оборвал его.

– Нет, мой дорогой! – сказал он. – Мир был жесток и порой очень. В нем много убивали и чаще всего порядочных людей. Бывало, что убивали и детей. Часто бывало… Но не это главное. Уж таким он был, этот мир. Да и другим быть просто не мог. Такова уж диалектика развития человеческого общества, – произнес он непонятную фразу.

– А что же тогда главное? – спросил Иван.

– Главное-то? – Доктор усмехнулся. – Видишь ли… В том мире не было Черного Креста – и это главное! – Он снова потрепал Ивана по плечу. – Эх ты! Гамлет, принц датский!.. Иди думай! А в четверг приходи вечером. Поговорим…

И Иван пошел думать.

10. ДЕНЬ ПОЗАВЧЕРАШНИЙ

Очнувшись, Иван сразу понял, что его куда-то несут.

Не слишком ли часто я сегодня теряю сознание, подумал он. Пора с этим кончать.

В руках пряталась тупая боль, и он открыл глаза. Оказывается, его несут, привязав за руки и ноги к толстой жерди. Как пойманное на охоте животное… Он повернул голову. Ловцы шли рядом. Было их человек десять, и были они похожи на высоких обросших шерстью обезьян. Только когда с глаз спала туманная пелена, Иван понял, что это обычные люди, нестриженные, бородатые, одетые в звериные шкуры. Каждый из них был вооружен: у кого лук, у кого арбалет. Один держал в руке самое настоящее копье.

Так вот кто следил за мной в кустах, подумал Иван. Так вот кто шел за мной по пятам… Какой же я идиот! Ведь Доктор, помнится, высказывал предположение, что в лесах могли выжить люди… А я? Ошалел от свободы, возомнил себя Богом… Как же – Зрячий Иван! Освободитель рода человеческого!.. Кретин несчастный!.. Вот и сиди теперь в путах! Тащат как зверя в зоопарк…