В Буэнос-Айресе - Александр Афанасьев

— Во что?

— В то, что есть какая-то цель, ради которой мы все это делаем.

— Цель у нас была и есть одна — безопасность нашей страны.

— Ты е…нулся? Что мы сделали с Украиной — ты можешь мне объяснить? Ну да, жили рядом с нами люди, в понедельник их мама родила, что тут поделаешь. Как-то жили, о чем-то мечтали. Ну, в Европу хотели — и что? То, что сейчас — лучше?

— А ты знаешь, что — сейчас?

— Представь себе — знаю. Я сюда с несколькими украинскими семьями съ…вался. По дороге друг друга перестреляли.

— И ты видишь в этом нашу вину?

— А ты — нет? Мы же спровоцировали у них гражданскую войну вместо того чтобы помочь. И теперь нормальных выходов из ситуации просто нет. У нас под боком будет или нацистское государство, с которым рано или поздно придется воевать, или рассадник преступности, террора и бардака всех мастей, или одна большая американская военная база. И все это — мы обеспечили своей стране сами, своими руками — мы, а не США и НАТО. Нам это г…о расхлебывать, нашим детям, и хорошо, если не внукам! А знаешь, почему так? Ты можешь сказать нормально, ради чего мы работаем? Нет. И я — нет. Мы просто играем в игру. И так как нет никаких моральных ограничений, нет никаких целей — играть у нас получается хорошо. Лучше чем у других. Лучше чем во времена СССР — совковый народ был слишком наивным. Но цели этой игры — нет, игра для нас и стала целью. И украинцы это — представь себе, поняли. Мы же им ничего не предложили…

— Все сказал?

— Слон. Давай без этого, а?

— Тогда послушай меня. Везде и всегда бывают ошибки. Вслух этого никто не признает, но здесь и сейчас, я тебе скажу — да, накосячили и сильно. Я видел, как принимались решения. Могу тебе сказать — никто такого не ожидал. Но то что ты говоришь — это п…ц.

— Это правда.

— Это правда, которая никому не нужна! Если тебя сбили с ног, вставай и иди дальше!

— Да, но не тогда, когда тебя сбила с ног бутылка бормотухи. Если так, то лучше все же полежать…

— Ну, и вот что с тобой делать?

Слон отвернулся к строящимся огням Минск-сити.

— Извини, — сказал я, — наверное, я слишком долго был на гражданке. Быстро разучаешься говорить «так точно».

— Я ушел из ГРУ, — сказал Слон.

О как…

— Поздравляю

— Да не с чем поздравлять.

— Сам или ушли?

— Да как сказать…

— Из-за меня? — спросил я.

Убийство Пивовара — серьезный косяк. Могли и спросить.

— Не только. В чем-то ты прав… дерьма стало слишком много. Ты в курсе за Гранит?

— Нет, что это?

— Структура. Одна из.

— Наша?

— Да. Задачи как у обычных ЧВК. Но наша специфика в том, что из системы никто и никуда не уходит…

Я начал понимать. Я — умный, намеки на лету хаваю. Украина и Сирия очень многое изменили. ГРУ, которое до этого было почти в стороне от финансовых потоков — сейчас село на них. А это всегда очень опасно, потому что у нас разделять службу и бизнес не умеют. Долбины — должностные лица с бизнес-интересами. Такие есть в ментовке, в прокуратуре, в ФСБ даже есть — помните, печально знаменитый парад на Гелендвагенах? Но после Украины и Сирии, после создания ЧВК типа Вагнера и Гранита — долбины появились и в армии, и что еще опаснее — в ГРУ. Заработанные большие деньги — они теперь конвертируют во власть. Я не знаю, как — но я знаю, что это так, потому что я знаю систему.

Там где появляются большие деньги, система очень быстро превращается в мафиозную. Заработали, начали покупать должности, выдавливать. Что еще хуже — те, кто побывал на Украине, видели, как дела делаются там. И не могли не подумать — а мы чем хуже?

Вот и задаешься вопросом — а так ли уж был неправ товарищ Сталин, который обрушил на вернувшихся из Испании военспецов каток репрессий. И так ли они были невиновны — такие как Павлов, Рычагов…

— Сейчас ты где?

— Действующий резерв. И в связи с этим — у меня к тебе дело…

— Какое?

— По твоему профилю. Аргентина.

Уже интересно

— А конкретнее?

— Вот, посмотри…

Слон передал мне телефон, я начал просматривать досье, в то время как Слон — комментировал:

— В декабре 2016 года в Аргентине, на территории российского посольства был обнаружен готовый к отправке кокаин, почти четыреста килограммов. Наши идиоты сообщили в полицию Аргентины. Подготовили специальную операцию, кокаин подменили, чтобы проследить путь транспортировки. Курьера взяли в Москве, им оказался технический сотрудник посольства.

— Четыреста килограммов — и технический сотрудник посольства? — не поверил я

— Слушай дальше. Курьер указал на двоих сотрудников МИД, которые по его словам были замешаны в поставках. И успел сказать, что эта поставка — была уже восьмой по счету. При перевозке спецавтомобиль подвергся нападению, курьер погиб. Оба сотрудника МИД, на которых указал курьер — скрылись. Один из них — по нашим данным всплыл в США, где получил политическое убежище.

Я начал понимать.

— В обмен на информацию?

— Именно. Во время крайней встречи Волкера и Суркова по Украине в Риме — нам дали посмотреть занимательное видео. Где бежавший сотрудник МИД сознается в том, что в российском МИД существует организованная сеть наркотраффика и кокаин дипломатической почтой распространяется по всему миру. Короче говоря, вариант Родченкова. Что это значит — тебе не надо объяснять?

Да какие тут объяснения…

Наркотики — это красная карточка, такое никто терпеть не будет. В свое время США вторглись в Панаму чтобы скинуть диктатора Норьегу который крышевал наркотраффик. С наркотиками связаны несколько скандалов в самых верхах мексиканской политики. Если теперь к этому пристегнут и Россию — это полный п…ц будет. Тем более что наркоскандал подозрительным образом наложился на дело Родченкова — беглого спортивного функционера из России, который был уличен в том, что, будучи главой допинговой лаборатории — продавал спортсменам допинг, который потом сам же не обнаруживал. Опасаясь ареста и приговора, он бежал в США, где, отмывая себя, начал городить всякую чушь про тотальный допинг, что вскрывались пробирки, которые в принципе невозможно вскрыть. Американцы начали раскручивать это дело — причем по своим законам, с предоставлением Родченкову статуса защищаемого свидетеля, к которому не имеет доступ защита. По меркам нашего да и вообще любого нормального правосудия, свидетель обвинения, к