Планета гарпий - Альберт Валентинов

Звездолет сел, и юркие космодромные роботы принялись дезактивировать вокруг него почву. На это ушло минут пятнадцать. Наконец путь был открыт, и танк вплотную подплыл к кораблю. Василий тяжело вздохнул.

– Неймется же людям! Говорят, это судьба всех, кто по тем или иным причинам был вынужден уйти из разведотрядов. Уязвленное самолюбие толкает их в самое пекло, сразу вслед за разведчиками. Недаром считается, что нет больших храбрецов, чем в инспекции: разведчики только открывают планеты, а безопасники проходят пх вдоль и поперек, прежде чем допустят других… Ага, люк пошел. Ну, раз-два, делаем радостные лица… Тысяча чертей!!!

В открытом люке звездолета стояла плотная, коренастая девушка в голубом свитере и серых брюках, а из-за ее плеча выглядывала другая – румяная и черноволосая.

– Ущипните меня, чтобы я проснулся! – пробормотал Василий. – Это же…

– Пат! Мимико! – закричала Ирина, бросаясь к звездолету. Подъемник скользнул вниз, доставив девушек на землю. – Пат! Мимико! – повторяла Ирина, смеясь и вытирая слезы, обнимая и целуя девушек. – Какие вы молодцы, что прилетели. Какие молодцы!

– А я разве не молодец? – спросил профессор Сергеев, подходя сзади. Никто не заметил, как подъемник поднялся и снова спустился, доставив его.

– Валерий Константинович! – Ирина кинулась ему на шею.

– Ну это уж слишком! – закричал Буслаев. – Оставь же и мне мою порцию. – И он звучно расцеловался с вновь прибывшими.

– Дорогие друзья, придется прекратить восторги на пятнадцать минут, – сказал профессор. – Ровно столько нам дали на выгрузку. Мы не должны задерживать корабль.

– Как так? – изумилась Ирина. – Экипаж по правилам обязан отдыхать двое суток.

– Так то по правилам. А нас подбросили сюда контрабандой, и корабль тут же уйдет на Эйру. Так что давайте освободим поле.

Он помахал рукой кому-то в корабле и подтолкнул людей к машине. Люк звездолета закрылся, раскалывая воздух, хрипло заорал ревун. Оглушенные люди бросились в герметическую кабину танка. Как только он пересек границу зоны, звездолет выпустил столбы плазмы и медленно поднялся в небо.

– Неудобно как-то: не отдохнули, даже не поужинали, – огорчилась Ирина.

– Ничего, – сказал Сергеев. – Зато график не будет сорван.

Он внимательно оглядел своих бывших подчиненных.

– А тебе, Василий, женитьба пошла на пользу: собранный стал, подтянутый. Про тебя, Ира, не говорю: все такая же красавица.

– Да будет вам! Комплименты – не ваша стихия. Про себя расскажите. Как? Что? На сколько?

Профессор расхохотался.

– Чувствуется хозяйка планеты! «Как? Что? На сколько?» До первого рейсового корабля. Завернули к вам по пути на Землю. За новым назначением.

– За новым назначением?! А Такрия?

– Такрианского отряда больше не существует… – Сергеев весело взглянул на ошеломленные лица Ирины и Василия, намеренно затянул паузу. – Расформирован за ненадобностью. Такриоты твердо стали на ноги и больше в нас не нуждаются.

– Вот это да! – вздохнул Буслаев. – А у нас тут…

– Так какое вам еще нужно назначение? – оживилась Ирина. – Оставайтесь здесь. Девчонкам дадим племена, а вы с вашим опытом…

Сергеев знакомым жестом прервал ее.

– С девушками договаривайтесь сами. Может, они и останутся, да и то после годичного отдыха на Земле: сразу не позволят. А я… – он развел руками, – избран в ученый совет АКР.

– Поздравляю! – от души сказала Ирина.

А Василий подмигнул профессору:

– По такому поводу… У нас как раз сегодня ужин.

– И совет, – вспомнила Ирина. – Во-время вы прилетели: послушаете, подскажете.

– Совет – это что? Общее собрание? – лукаво спросила Мимико. – Ой, Ирка, я вижу, ты страшно последовательна: на Такрии терпеть не могла общих собраний.

За разговорами и не заметили, как прилетели на Базу.

– Будто и не улетали с Такрии, – восхитилась Мимико. – Копия!

– И костюмы наши: голубой свитер и серые брюки, – рассмеялась Патриция, знакомясь с теми, кто прилетел на совет.

Однако по просьбе Сергеева совет отложили на сутки.

– Если ты, Ира, действительно нуждаешься в моем мнении, то дай время составить его. Ознакомишь сегодня с положением, завтра свезешь в племена, и тогда будем разговаривать, – предложил он, и Ирина немедленно согласилась.

После веселого ужина, «как в добрые такрианские времена», старые подруги уединились в комнате Ирины и заявили, чтобы им не смели мешать, потому что ночь коротка, а им еще надо поговорить.

– Вы же обо всем переговорили! – поразился Буслаев. – Я ведь слышал: и что Мимико вышла замуж, и что Буба родила девочку, а Кача мальчика, и что Олле сделал предложение Патриции и она, наверное, его примет. О чем же еще можно?

Сергеев взял Василия за плечо и усадил на диван.

– Не будем мешать женщинам насыщаться информацией. Тем более, что нам тоже есть что вспомнить.

Они раскупорили бутылку вина, закурили трубки, и потекла неторопливая беседа.

– А помнишь ящеров? – Сергеев прищурился, разгоняя рукой табачный дым.

– Еще бы! Нам с Иркой пришлось провести немало новоодушевляющих часов у них в корабле. Мы частенько вспоминаем то время. Жалко: пропал контакт.

– Да и я вспоминаю. Пытаюсь понять, что заставило их лежать столько времени в болоте? Ведь корабль был исправен. Могли либо улететь, либо колонизировать планету. А они избрали самый дикий, с нашей точки зрения, вариант.

– Так то с нашей… А вы сами утверждали, что земной логикой их поступки не оценить.

– Правильно. Я и сейчас стою на этом, хотя, после тщательного обдумывания, с маленькой поправкой. – Сергеев выколотил пепел из трубки и снова набил ее табаком. – Оценить трудно, но понять необходимо. Не настолько же беспомощна наша логика, чтобы мы не могли осмыслить поступки разумных существ, пусть совсем других, но все же разумных. Ведь как они ни скрывали все, что их касалось, но кое-что стало ясно. Ясно, что для них контакты с другими цивилизациями дело не новое и они предпочитают проводить их огнем и мечом. Ясно, что логическое мышление у них преобладает над эмоциональным, иначе они не бежали бы с Такрии, а развязали бы с нами войну. И, наконец, ясно, что публичная казнь – это признак слабости. Акт, направленный на устрашение несогласных.

Буслаев разлил остатки вина по бокалам.

– У меня остались от тех дней довольно сумбурные впечатления. Но в одно мгновение, а именно когда я отшвырнул во время бегства двух ящеров, мне почему-то показалось… Бывает такая ничем не объяснимая уверенность… Мне показалось, что с ними можно разговаривать.

Ночь двигалась по планете, и постепенно потухали огни Базы. Спали люди, спали гарпии в своих становищах. Только роботы чутко ловили ночные шорохи да светились окна в кабинете начальника отряда ч в клубе, где вполголоса продолжали разговаривать двое мужчин. И никто не подозревал, что в это время огромный астролет-диск за миллионы километров от планеты начал торможение.

– Нет, Валерий Константинович, здесь так нельзя. Это вам не Такрия. У нас положено выходить из машины осторожно, предварительно смотревшись, держа руку на бластере. Иначе вами… того… позавтракают.

Произнеся эту тираду, Буслаев, выпрыгнувший из танка перед Сергеевым, подмигнул девушкам и повел гостей к становищу гарпий.

– Неужели у вас так опасно? – тихонько спросила Мимико, тревожно озираясь.

Ирина ободряюще улыбнулась ей.

– Возле становищ, в зоне действия роботов, никакой опасности нет. А вот вне зоны… действительно.

– Очаровательная планетка! – проворчала Патриция, крупным мужским шагом догоняя Буслаева.

Сегодня гарпии были на месте. Вчерашняя охота оказалась на редкость удачной: притащили двух оленей, кроме того, самки накопали много кореньев – и племя было обеспечено на несколько дней.

– Это что такое? – Сергеев поднял с камня неуклюжее сооружение из травы и сучьев.

– Корзина для сбора кореньев. Берется подстилка, которую плетут гарпии, и сгибается коробкой. И вот что интересно: первоначально коробку делаем мы, а потом они уже сами поддерживают форму. Но, к сожалению, еще ни разу они не сделали коробку сами.

– Так, так! – Сергеев задумчиво шел по становищу, невольно сторонясь сидящих или лежащих крылатых. Заметив иронический взгляд Ирины, смущенно засмеялся. – Не могу заставить себя подойти к ним. Что значит рефлекс! На Такрии они – кошмар всего живого, и у меня просто не укладывается, что здесь они совсем другие.

– А я ничего, уговорила себя. – Патриция смело приблизилась к маленькой самочке, протянула заранее припасенные конфеты. Гарпия деликатно взяла их когтистой лапой и в знак признательности потерлась головой о плечо девушки. – Ой, какая ты славная! – восхитилась Патриция, садясь рядом и поглаживая твердые крылья.

– Попробую и я! – решилась Мимико.