История инквизиции. том 1 - Генри Ли

Вальденская церковная организация была очень проста. Мирянин мог исповедовать, крестить и проповедовать; в некоторых общинах в Великий четверг каждый глава семьи причащал своих домашних, освящая для этого хлеб и вино и сам раздавая их. Было, впрочем, и у них правильно организованное духовенство, члены которого, «Совершенные», поучали и исповедовали верующих и обращали неверующих. Они отрекались от всякой собственности и расставались со своими женами; некоторые из них с юных лет сохраняли самое строгое целомудрие; жили они на добровольные подаяния народа. Мирянам разрешалось, уступая обстоятельствам, давать присягу. «Совершенные» должны были скорее умереть, чем клясться. Инквизиторы, жалуясь на то, что еретики очень ловко и хитро отражали их вопросы, признавали, что при этом они всегда думали больше о спасении своих родственников и друзей, чем о самих себе.

Религиозное учение вальденцев было прежде всего нравственное. Один вальденец на суде инквизиции в Тулузе сказал, что наставники учили его «никогда не делать и не говорить ничего дурного; не делать другому, чего не хочешь себе; не лгать и не клясться». Все преследователи признавали, что образ жизни вальденцев достоин похвалы; один инквизитор сообщает: «Эти еретики отличаются нравами и языком, ибо они скромны, воздержанны в речах. Они не проявляют суетности в одежде, которая всегда проста. Они никогда не пускаются в торговлю, боясь, что им придется обманывать и нарушать свое слово; они предпочитают жить личным трудом, как простые рабочие. Учителя их сапожники. Они не копят богатств, довольствуясь необходимым. Они умеренны и в пище и в питье. Они не посещают ни кабаков, ни балов, ни других каких-либо мест развлечения. Они умеют сдерживать свой гнев, всегда найдете вы их за работой; а так как они то учат, то учатся, то у них остается мало времени на молитву. Их можно еще узнать по ясности и скромности их выражений; они избегают в разговоре шуток, пересудов, неприличных выражений, лжи и божбы. Они даже не говорят "истинно" или "несомненно", считая это равносильным клятве». Другой инквизитор заявляет, что он не верит возводимым на вальденцев обвинениям в распущенности, так как ему ни разу не удалось получить об этом ни одного свидетельства, достойного веры. Ничего подобного не было и в судебных процессах XII-XIII вв. против еретиков, пока инквизиторы Пьемонта и Прованса в XIV и XV вв. не начали вымучивать пытками у своих жертв признания в чудовищных пороках. Даже в конце XIV в. в делах инквизитора, целестинского монаха Петра, действовавшего от Штирии до Померании, нет ни одного указания на безнравственное поведение вальденцев, которые признавали обеты целомудрия и считали обольщение монахини равным кровосмешению. Тем не менее в народе распускали слухи об их половой распущенности. Их обвиняли еще в том, что они лицемерно скрывали свои верования, исправно посещая обедни и бывая на исповеди; но это вполне извинительно для людей, на которых устраивались облавы.

Но главным преступлением вальденцев были их благоговейная любовь к Священному Писанию. Пассауский инквизитор сообщает, что у них был полный перевод Библии на простонародный язык. Этот инквизитор лично видел одного крестьянина, который знал наизусть всю книгу Иова; многие из вальденцев знали наизусть Евангелие и, несмотря на всю простоту, были опасными противниками на диспутах. Мужчины и женщины, молодые и старые, все без устали учили и учились. Вальденцы шли на смерть исключительно за свою любовь к Иисусу Христу и за ревностное исполнение заповедей Бога. При всеобщей нравственной распущенности Средних веков на аскетизм смотрели, как на проявление ереси. В 1220 г. одно духовное лицо из Шпейера было присуждено к сожжению как еретик за то только, что его проповедь побудила нескольких женщин начать вести скромную жизнь.

Различные антисацердотальные секты довольно сильно отличались одна от другой; но большинство из них име ли очень мало значения и мало известны. «Обрезанные» были жидовствующие христиане, которые стремились освободиться от римского владычества под сенью Ветхого Завета и отрицали божественность Иисуса Христа, иосифины проповедовали крайний аскетизм и полное половое воздержание. Последователи Ортлиба Страсбургского, с успехом проповедовавшего в 1216 г., были очень близки к вальденцам. Были и другие секты, от которых сохранились только одни названия и об учении которых сведений не сохранилось.

Глава 3. КАТАРЫ

Отличительной чертой религиозного настроения XI-XII вв. было то, что самая горячая ненависть к Риму основывалась на веровании, которое едва ли можно назвать христианским; это учение распространялось так быстро и сохранялось так упорно, несмотря на все принимаемые против него меры, что одно время оно угрожало даже самому существованию католицизма. В эпоху, когда людские страдания были почти общим уделом, люди были склонны объяснять учением дуализма (вечной борьбы добра и зла) происхождение зла. Широко распространенное и глубоко укоренившееся убеждение, что христианство удалилось от своего прообраза и должно погибнуть, уступив место новой религии, может в значительной степени объяснить то бескорыстное рвение, которое вызвал неодуализм среди людей бедных и неграмотных.

Еще в первые века существования христианства возникла дуалистическая ересь – манихейство (по имени основателя секты Манеса). Манихеи и преемники их ереси с VII в.- павликиане отождествили добро с духом, а зло с материей. В учении павликиан мы находим два равносильных начала: Бог и Сатана, из которых первый был творцом мира невидимого, духовного и вечного, а второй – мира видимого, вещественного и тленного. Иегова Ветхого Завета – это Сатана, а пророки и патриархи – его темные слуги, и поэтому надо отвергнуть все книги Ветхого Завета. Новый Завет является истинным Священным Писанием, но Христос не был человеком; это был призрак, фантом. Сын Бога, Он только по-видимому родился от Девы Марии, но в действительности сошел с неба, чтобы разрушить культ Сатаны. Переселение души обеспечивает награду добрым и наказание злым. Таинства признавались не имеющими никакого значения, а священники и отцы Церкви – простыми наставниками. Таковы основные положения учения павликиан, которым тождественны основные положения учения катаров – дуалистов XI-XIII вв.

Стела с катарским крестом

Катаризм отрицал весь церковный строй как нечто бесполезное; в глазах его римская Церковь была синагогой Сатаны, спасение в которой было немыслимо. Исходя из этого, он отрицал таинства, обедни, предстательство Девы Марии и святых, чистилище, мощи, иконы, кресты, святую воду, индульгенции и вообще все то, что, по словам священников, обеспечивало верным вечное спасение; катары осуждали десятинный налог и приношения, которые делали для духовенства прибыльным делом присвоенную ими себе заботу о спасении душ. Считая себя церковью Христовой, катары полагали, что они имеют право вязать и разрешать данное Иисусом Христом его ученикам; «утешение», или духовное крещение, смывало все грехи, но молитва не имела никакой силы, если грешник продолжал грешить.

Священное Писание катары переводили на народный язык, но в молитвах они сохранили язык латинский. Для отправления их крайне простого богослужения у них было особое посвященное духовенство, но быстрый рост общин и их ревность в обращении других в свою секту привели в скором времени к необходимости создания правильной организации и иерархии. Катары называли себя просто «христианами»; над ними стояли избираемые из Совершенных епископ, Старший сын, Младший сын и диакон; обязанности всех их были почти одинаковы; главной обязанностью братии было посещать членов церкви и наставлять их в вере. Таинства были недействительными, если совершались руками, оскверненными грехом. Католическая евхаристия была заменена у них благословением хлеба, происходившим ежедневно за столом. Ежемесячно происходила церемония исповеди, на которой присутствовали все верующие общины. Утешение, которое соединяло душу верующего со Святым Духом и очищало от всякого греха, состояло в наложении рук кем-либо из Совершенных, даже и женщиной. Этот способ принятия в Церковь назывался инквизиторами еретикацией; обыкновенно, за исключением тех, кто желал вступить в число служителей церкви, к этому обряду прибегали лишь перед смертью; часто верующий присоединялся посредством обряда «соединения», обязуясь принять «утешение» перед смертью; торжественная церемония вступления в церковь катаров, при которой неофит давал обет вести чистую и безупречную жизнь, считалась символом отречения от Духа Зла и возвращения души к Богу. Если вступающий находился в браке, то требовалось обязательное согласие обоих супругов.

Наставления, даваемые при еретикации, свидетельствуют о том, что у катаров существовало стремление к аскетизму; и это было неизбежным последствием дуализма, лежавшего в основе их учения. Так как все вещественное было создано Сатаной и являлось поэтому злом, то дух вел против него постоянную борьбу, и катары в своих молитвах просили Бога не щадить их тела, рожденного во грехе, но быть милостивым к их душе, заключенной в телесной оболочке, как в тюрьме. Отсюда вытекало требование избегать всего, что вело за собой воспроизведение животной жизни. Чтобы подавлять плотские желания, катары три дня в неделю ели только хлеб и воду; в году у них было три поста по сорок дней каждый. Браки также были запрещены. Более снисходительные дуалисты, безусловно запрещая брак для Совершенных, разрешали его простым верующим, но среди более строгих телесный брак заменялся духовным единением души с Богом, через обряд «утешения». Катары были убеждены, что половое сношенье является первородным грехом Адама и Евы, посредством которого Сатана продолжает сохранять свою власть над людьми. Осуждение брака, запрещение мяса и возбранение клятвы были главными внешними признаками, на которых основывались при привлечении к суду инквизиции. В 1229 г. два видных тосканских катара публично в присутствии папы Григория IX отреклись от своих заблуждений и торжественно вкусили мяса перед собранием епископов, что и отмечено в официальном протоколе.