Золото севера - Юрий Запевалов

Из газеты Георгий ушел. Сам ушел, не стал ждать «оргвыводов», на второй день подал заявление об увольнении. Редактор подумал немного, посмотрел внимательно на Георгия – «А что, правильно решил, я согласен. Только вот что, Георгий, тяжело тебе в нашей жизни придется, поостерегся бы». Он так и сказал – «в нашей жизни»…

Уфалей – город небольшой. Все, что происходит в этом городе с людьми, особенно с людьми хоть немного городу известными, быстро становится общегородской новостью. Так было и с Георгием – уже на второй день после того разговора в Горкоме, он почувствовал отчуждение. Еще вчера, знакомые, что издали приветствовали – «Привет, старик, как жизнь молодая?» – сегодня отворачивались, не замечали.

Директор спортшколы прямо спросил – «Что, не работаешь теперь в газете?».

– Не работаю.

– Ну, и правильно. Давно бы так. А то мечешься целыми днями. Спорту побольше времени уделять будешь… – Утешал старик, но видно было, что и ему происшедшее не по душе.

Как-то в середине осени пришел Георгий к газетному киоску купить газет. На витрине свежий номер журнала «Крокодил» и на всю его первую обложку – старый якут в национальной одежде с дымящейся огромной трубкой во рту. И текст под рисунком – «Раскурили трубку «Мира».

Оказывается, в Якутии открыли алмазы. Готовится к разработке первая, самая большая из открытых и самая богатая алмазоносная кимберлитовая трубка с созвучным тому времени названием – трубка «Мир».

Георгий купил журнал, с интересом прочитал большой и добрый очерк о строителях столицы алмазного края, о городе Мирном.

Георгий поехал в Свердловск, побывал в библиотеке Горного института. Пользуясь своим еще не погашенным студенческим билетом, он просидел несколько дней в читальном зале, прочитал все то немногое, что в то время писалось о российских алмазах, о Мирном, о первооткрывателях алмазоносных кимберлитовых трубок, узнал и выписал для себя известные тогда адреса. Надолго задумался. «Вот где настоящее дело, пока я тут пою в деревнях и поселках, люди занимаются историческими делами, строят будущее, вот где настоящее дело, вот где тебя ждут не дождутся!»

Георгий набрал литературы и по добыче золота – раз уж приехал сюда, изучи все, узнай побольше об этой загадочной Якутии, на алмазы можно ведь и не попасть сразу, так начнем с добычи золота! Там-то давно уже всё организовано!»

Георгий посетил Геологический музей, в то время наверное лучший в Советском Союзе музей геологии, узнал и там много нового, увидел слепок с крупнейшего из добытых в России золотого самородка «Миасский треугольник». Георгий увлекся, задержался в Свердловске на несколько дней, разведал в пунктах набора рабочих возможность завербоваться на Север. В Свердловске такого набора на Север не было. «Да вы что, какой север, у нас свои прииска, самим ох как нужны рабочие руки, куда ты собрался, ты хоть представляешь в какие морозы поедешь, мало тебе здесь, на Урале, серьезной работы, какой тебе нужен еще север?» Но уже каждая клетка мозга, вся душа, все у Георгия было нацелено – на Север! «Там я успокоюсь, наберусь какого-то опыта, определюсь, наконец, в своей запутанной жизни. Все, решено, на Север, в Якутию!»

Георгий отправил на далекие прииска письма-запросы, дождался ответов. Из «Якутзолото» ответили, что да, люди требуются, рабочие нужны, приезжайте, трудоустроим. У них в Москве, оказывается, есть свой пункт набора рабочих, обратитесь туда, дали и точный московский адрес. На алмазы брали пока только специалистов, с законченным горным образованием, рабочих для «подхвата» видимо уже понаехало, жить там пока негде, набор ограничен, «напишите через год, с развитием производства и жилищного строительства рабочие конечно же будут нужны».

Дома посоветовался с родителями, отец одобрил. «Нечего прохлаждаться, на трудной работе и мысли ясные, познаешь профессию, сам захочешь учиться, закончить образование, неучи да недоучки не в почете сегодня. Одобряем, поезжай, но ехать надо организовано, одному опасно, да и труднее – то с билетами, то с проживанием. Путь-то не близкий, пересадок много, месяц, наверное, добираться будешь, да еще и доберешься ли один-то. Нет, организованно надо. Поезжай в Москву, там сам определишься, раз у якутов есть там свое представительство. Поезжай сынок, с богом!»

В Москве все определилось сразу. Уполномоченный «Якутзолото» по трудоустройству посмотрел документы – «В Якутию, на золото? Да, как раз сейчас набираем партию рабочих, будем отправлять человек тридцать. Люди подходят, бригада почти сформирована, вас возьмем, нам специалисты нужны. Переведешься на заочное, у нас и закончишь институт. Ничего, у вас специализация еще не началась, вы как раз на распутье, вот и станете золотодобытчиком и почетно, и денежно. Отправка в январе, через месяц, можете еще съездить домой, собраться, а нет, так мы вас и в Москве пристроим на временную работу, есть у нас и такая возможность. Как?»

– Нет, поеду домой, мне еще дела сдать надо на своей работе, приеду в январе, перед отъездом.

– За неделю до отъезда, не позже, нужно все нам с вами оформить, вы получите подъемные, билеты, тут никакой задержки не должно быть. За неделю до отбытия, не позже.

Георгия это устраивало, как нельзя лучше – ему надо было передать кому-то спортивную группу. Был тогда в Уфалее способный гонщик – Саша Иванов, бегать он уже практически перестал, так, для души иногда на городских соревнованиях выступит, но серьезную подготовку прекратил, тренировал какую-то команду, кажется строителей, вот ему Георгий и хотел передать группу. Он с ним и раньше как-то заговаривал об этом – берись, Саша, за пацанов, интересные ребята, и бегут уже прилично, из них можно что-то сделать, заниматься надо, а я все равно уходить буду – или на учебу, или на шахту, горняк же, надо возвращаться в свою профессию, берись, Саша, не пожалеешь.

Вернувшись из Москвы, Георгий рассказал о своих планах директору спортшколы и сразу же предложил кандидатуру Иванова.

– Ну что с тобой делать, знаю уже, раз решил, говорить с тобой бесполезно, давай приглашай Иванова, порешим все наши дела. Поезжай, раз решил, а жаль, мог бы стать хорошим тренером, а они, я думаю, нужнее иных инженеров.

Георгий спокойно передал все свои дела, отрегулировал и личные дела тоже, а какие личные дела – никаких личных дел у него и не было, так, баловство одно. Не то, что у Вовки Жукова, друга по самодеятельности. Вовка человек серьезный – определился с подругой и сразу женился. Женское баловство не для него, недавнего радиста Морфлота. Отслужил Володя в армии, на флоте, вернулся домой к немолодым уже родителям, определился в городе, устроился на работу. Что еще нужно для полного счастья? Конечно – жена, подруга, хозяйка. Инна. Нижнеуфалейская красавица. И ведь увидел как-то «хитрый» моряк, заметил, завлёк!

Отгулял Георгий у Вовки Жукова с Инной на свадьбе и сразу после Нового года уехал в Москву.

4

Георгий смотрел в овальный иллюминатор самолета. Внизу – сплошной туман. Слой облаков самолет уже прошел, снижаясь, но взлетной полосы еще не видно. «Нам не видно, а пилоты, значит, знают, что делают». Нет, лучше вниз не смотреть, давящая боль в ушах лучше наших глаз сообщают – снижаемся.

Якутск середины пятидесятых – небольшой деревянный город, в основном одноэтажной застройки, за некоторым исключением. Двухэтажное деревянное здание Управления золотыми приисками – «Якутзолото», трехэтажное каменное здание Об кома партии, театр, еще десяток двухэтажных каких-то контор, общежитий – вот и вся «высотная» часть. Мостовые тоже деревянные. Проезжая часть улиц выстроена деревянными «пеньками», стоящими торцом, вертикально, по сплошному срезу таких пеньков и ездят по улицам немногочисленные автомобили, небольшие грузовики, да редкие легковушки. Телеги – на резиновом ходу! Оно и понятно, на деревянных колёсах по таким мостовым напрыгаешься и ездить не захочешь.

Мороз жуткий, от мороза туман, в десяти шагах ни ты никого не видишь, ни тебя не видно.

Нет, в такой мороз не до прогулок, отложим знакомство с городом на более тёплые времена. Когда-то же они должны наступить!

Георгий вернулся в здание аэропорта. Оно тоже деревянное, два этажа и сверху, как «скворечник», какая-то надстройка. Вот там, в этом «скворечнике» их, бригаду завербованных в Москве рабочих для разных работ на золотых приисках Якутии, и расселили. Выдали матрацы, ими застелили пол небольшой, примерно пять на пять метров, комнаты. Матрацы разложили вдоль стен, так чтобы посередине получился проход. У входной двери – небольшой столик и один стул. Видимо, это место предназначалось для приема пищи.

Им лететь дальше, в столицу Оймяконского района, на полюс холода, в центр Индигирской золотодобычи, куда добровольно, похоже, уже не едут. «Якутзолото» имеет в Москве свое представительство, где и «вербуют» рабочих. Договор заключается на год, с выдачей подъемных, бесплатной перевозкой и кормлением в пути. Кто задерживается на год, кто-то не выдерживает и нескольких месяцев, а кто бежит, едва повидав, что это такое – Якутия. Текучесть кадров среди вербованных – почти сто процентов. Но все же вербуют – если остается хоть сколько-то рабочих надолго – это уже окупает затраты. Надо же кому-то вырубать дражные полигоны, готовить крепежный лес для подземки, для крепления горных выработок на шахтах, вести разного рода подготовительные работы. К золотодобыче вербованных не допускали – во-первых, долго учить, во-вторых – для золотодобычи есть «лагеря». «Зэки» работают на шахтах, промприборах годами, десятилетиями, это высококлассные специалисты, да и послушные, никаких с ними забот. Корми, одевай, обеспечь работой. И охраняй, как следует, потому что «зэки» – сколько их не корми, а в лес поглядывают.