Театр Кальдерона - Н Томашевский

Во многом споры вокруг "Стойкого принца" объясняются тем, что пьеса принадлежит к "синтетическому" периоду творчества Кальдерона. В ней слито несколько тем, подпирающих и проясняющих друг друга. Написана эта драма не без оглядки на учение о "четверном смысле" всякой подлинной поэзии, о котором писал Данте к Кан Гранде делла Скала в связи с "Божественной комедией" и которое в Испании пропагандировал Луис Альфонсо де Карвальо в своей поэтике "Лебедь Аполлона" (1602). В буквальном смысле это может быть житие; в аллегорическом - идея возмездия за то, что человек в силу присущей ему свободной воля (неотчуждаемого божественного дара) "смертию смерть попрал"; в моральном - урок "высшей мудрости"; который заключается в стойком перенесении житейских невзгод, и т. д.

Из тем, лежащих в основе "Стойкого принца", наибольший интерес представляют две - тема свободы человеческого духа и тема чести. Первая связана с попыткой Кальдерона решить загадку смерти. Вторая - с решением загадки жизни.

Если оставить в стороне теологические ауто Кальдерона, где он выступает сценическим глашатаем испанской контрреформации (местами впадая в богословскую казуистику), то в светских пьесах религиозность Кальдерона дает только этическую "Окраску развиваемым в них идеям, а вовсе не представляет собой догматических утверждений. Во многих своих драмах и комедиях Кальдерон предстает певцом свободы. Свободы, разумеется, не в современном социальном смысле, а свободы, мыслимой как самоосвобождение человека через величие его духа, характера. Свобода, в толковании Кальдерона, - это свобода стоика, основанная на духовном преодолении нужды, принуждения, личных влечений. Этот идеал свободы Кальдерон особенно полно выразил в "Стойком принце". Смерть для Кальдерона не представлялась страшной, потому что духовное "я" не было для него разрушимым. Когда человек во исполнение собственной свободной воли расстается с земной жизнью, для Кальдерона это не катастрофа. Это может быть катастрофой для малодушных, цепляющихся за "короткие миги жизни".

Второй темой, получившей тщательную разработку в "Стойком принце", является тема чести. Собственно, здесь вернее было бы говорить даже не о двух темах, а двух сторонах одной общей темы духовной свободы человека, которая начинается с победы человека над самим собой, над окружающими его невзгодами и тем самым приводит к торжеству над смертью. Без решения этой второй темы (или стороны одной и той же темы) первая не имела бы никакого смысла. Свобода человеческого духа достигается только примерной жизнью. В сущности, свобода и бессмертие (не в догматическом понимании) - это и есть славно, героично, честно прожитая жизнь. Такая жизнь, согласно Кальдерону, приравнена к чести. В этом-то смысле и можно говорить о том, что в данном случае тема чести является лишь одной из сторон темы свободы человеческого духа.

Инфант дон Фернандо, наследный португальский принц, является воплощением этих идей Кальдерона. Кальдерон разрабатывает в пьесе подробнейшую шкалу моральных добродетелей идеального человека и гражданина своего времени. Если в "Луисе Пересе" был дан исчерпывающий кодекс дворянско-сословной чести, то тут толкование идеи чести дается гораздо шире. Сословные, национальные и религиозные рамки ломаются. Честь в данном случае выступает как необходимое качество "всякого человека, так же как и принца стойкого в своем рабстве". Честь - это "ось, на которой вращается не только христианский мир, но и все миры, составляющие вселенную. Честь вдохновляет все достойные и самоотверженные поступки: она трудный долг, который дает человеку самые священные права. На ней зиждется достоинство, высокое благородство человеческой жизни" {Менендес Пидаль, цит. соч.}.

Такая широта понимания идеи чести предопределила в данном случае и многоступенчатое раскрытие этой идеи в пьесе. Так, на низшей ступени находится личная честь. Она управляет поступками Фернандо, как идеального дворянина, рыцаря. Ему свойственно великодушие и благородство по отношению к поверженному врагу. Фернандо возвращает свободу Мулею. Это требует ответного шага. И тут возникает интереснейшая следующая ступень. Мулей готов пожертвовать добрым именем и жизнью ради оказания ответной услуги Фернандо. Фернандо отказывается, потому что таким образом он поставит под сомнение честь своего товарища-врага. Ради спасения принца Мулей вынужден был бы изменить чести, изменить своему сюзерену, изменить родине (пусть мусульманской!). Ответ Фернандо поясняет дело:

"Честь и долг, я полагаю,

Выше дружбы и любви".

И дальше говорит, что он будет сам своим стражем, а заодно и стражем чести Мулея (то есть он не будет пытаться бежать даже при удобном к тому случае). Для спасения своей жизни нельзя поступаться чужой честью. Это лучше всякого другого аргумента отводит мнение, что пьеса есть житие святого. Фернандо принимает мученичество не во имя бога, а потому, что Кальдерон ставит его в такое положение, когда нет иного выхода, кроме как поступиться чьей-то честью.

После того как Фернандо преподал такой урок Мулею, Кальдерон переходит к последней ступени. Король Феца предлагает Фернандо свободу в обмен на крепость Сеуту, занятую португальцами. Принц отказывается, потому что он не имеет права сдавать крепость неверным ради спасения своей жизни. Фернандо получает формальный приказ брата, избранного королем, совершить этот обмен. Фернандо отказывается, то есть нарушает тот самый закон, который он только что растолковывал Мулею. Для Кальдерона несомненно, что приказ короля может быть нарушен во имя высшего идеала верности государственным интересам. Идея, допускающая возможность ошибки короля, случай, когда можно ему не подчиниться, чрезвычайно важна. Тут в морально-философском плане она соприкасается с политической идеей, столь горячо обсуждавшейся во времена Кальдерона, о пределах власти монарха. Суть этой идеи, учитывая разные ее оттенки, сводилась к тому, что власть монарха может быть частично или полностью отчуждена, если его действия приходят в противоречие с коренными интересами государства, подданных.

Из побочных, второстепенных по значению тем, разработанных в "Стойком принце", следует отметить любовную. Она выражена в линии король Феца Феникс (его дочь) - Мулей - Тарудант. В основе ее решения лежит все тот же тезис свободной воли. Взаимное влечение Феникс и Мулея нарушается желанием короля, который из династических интересов желает выдать дочь за Таруданта, союзного принца. Желание отца терпит поражение. Торжествует свободная воля влюбленных, этот принцип лежит в основе большинства любовных комедий Кальдерона.

Совершенно новый поворот получает тема чести в знаменитой драме Кальдерона "Саламейский алькальд". Считается, что "Саламейский алькальд" едва ли не единственный пример подлинного демократизма Кальдерона, в противовес обычной его сословной ограниченности и религиозности. Менендес Пидаль восхищался этой пьесой и приводил ее в пример того, как Кальдерон (вслед за Лопе) вывел чувство чести за пределы исключительно дворянской добродетели, придав ему общечеловеческое значение. Это, конечно, верно. Но вместе с тем смысл "Саламейского алькальда" этим далеко не исчерпывается.

В дневниковой записи от июля 1844 года Герцен отмечал в связи с чтением "Саламейского алькальда": "Велик испанский плебей, если в нем есть такое понятие о законности" {А. И. Герцен, Собр. соч. в 30 томах, т. 2, М., изд. АН СССР, 1951, стр. 363.}. Суждение Герцена обращает внимание на важную и не замеченную критиками особенность пьесы Кальдерона. Конечно же, здесь речь идет не столько о признании за простым мужиком права на честь, сколько о признании его прав на защиту со стороны закона. Герцен был прав, когда он намекнул на то, что в пьесе речь идет о законности, неправ он был только в том, что "понятие о законности" он приписал Педро Кресло, а не Педро Кальдерону.

Наивно думать, что Кальдерон решил в своей пьесе вступиться за то сословие, ужасное положение которого было охарактеризовано приводившейся цитатой из книги монаха Мондрагона, в целях отчуждения ему каких-то особых прав. В своих социальных взглядах Кальдерон придерживался мнения, что все сословия должны иметь определенные права, но эти права не должны смешиваться. То есть он стоял за сословно-абсолютистскую монархию. В каком-то смысле действительно Кальдерону можно было бы адресовать характеристику просветителей "Все для народа, но без участия народа". Его демократизм не шел дальше предоставления низшему сословию элементарных юридических прав. Кальдерону, стороннику абсолютизма, была противна самая мысль о нарушении закона, об юридической анархии, но он считал, что дворянство, в особенности его военная прослойка, постоянно и совершенно произвольно нарушает права низшего сословия. В этом Кальдерон видел прямую угрозу всей абсолютистской системе. Вспомним, что пьеса писалась в обстановке многочисленных феодальных заговоров и сепаратистских движений, в которых военно-феодальная верхушка играла не последнюю роль, когда королевская юстиция оказывалась совершенно бессильной перед лицом анархии. И потому устами короля он всецело оправдывает действия Педро Креспо, который поспешил осуществить правосудие, не дожидаясь военного суда над капитаном Атайде (недаром король назначает Педро Креспо "пожизненным алькальдом"). Кальдерон оправдывает деревенского алькальда за то, что тот самочинно взял на себя выполнение юрисдикции, ему не принадлежащей, во избежание проволочек и распространения зла. То есть Кальдерон готов оправдать те действия, которые не идут вразрез с требованиями абсолютистского порядка. В "Саламейском алькальде" Кальдерон выступает против анархии и бесправия, которые были бичом испанской государственности. Кальдерон пытается сказать (самим фактом выбора героя), что монархия может вполне положиться на все сословия, если только она разумно будет охранять их интересы; он пытается указать на преданность низшего сословия королевской власти, а тем самым утвердить его право на защиту со стороны этой власти.