Детство золотое. Повесть - Сергей Данилов

– Хорош, – сказала другая, – вполне достаточно.

– Нет, надо еще.

– А ваши рыбки не боятся этих дафний?

– Наоборот, они их едят. Очень любят, примерно как мы – пирожные, знаешь, как гоняются за ними по аквариуму?

Мите тут же размечталось иметь аквариум с рыбками и дафниями, хотя голубей, конечно же, хотелось гораздо сильнее. Но там всё упирается в голубятню, которую он не умеет строить и вряд ли в скором времени научится. Эх, будь у него хоть самая маленькая голубятня, Данилыч не стал бы ждать ни минуты, сразу подарил бы ему лучшую свою пару. Надо всё же попробовать приспособить под крышей сарая какой-нибудь ящик с дверцей, взять молоток, гвозди, выпилить в стене сарая под крышей дырку, приколотить изнутри к стене, затем приделать на крыше шест, куда могут садиться голуби, чтобы их не достали кошки, и стать настоящим голубятником. А уж после того как-нибудь при случае завести с мамой осторожненько разговор про аквариум и рыбок.

– Можно я половлю вашим сачком для вас дафний?

– Рискни, – согласилась старшая, очень белобрысая, с двумя торчащими передними зубами, – но если утопишь сачок, полезешь доставать, понял?

– Понял, – Митя принял от неё драгоценное изобретение человеческих рук.

– Ты хочешь разводить рыбок? – спросила белобрысая, после того как Митя благополучно выпустил второй раз наловленных дафний в банку и полез в бак за третьей. – У нас дома есть много маленьких гуппёшек, мы можем тебе дать.

– Продать, – поправила младшая.

– Да, продать, – согласилась старшая.

От неожиданной радости Митя выронил сачок и тот медленно пошёл ко дну. Ему удалось подпрыгнуть и схватить его за марлю.

– Продайте мне рыбок, пожалуйста.

– Мы покупали в зоомагазине, там дорого стоит, три рубля пара. Но тебе дешевле отдадим, за рубль пару.

– У меня нет рубля, – признался Митя, жутко огорчившись.

– А копейки у тебя есть?

– Копейки есть, только дома.

– Рыбки у нас тоже дома. В следующий раз привезём тебе парочку гуппий в банке сюда, а ты не забудь деньги, хорошо?

– Хорошо, – ответил Митя, улыбнувшись невероятной удаче.

Что ни говори, прекрасное место – сад! Дмитрий Данилыч обещал ему пару голубей, как только он выстроит гнездо, а эти девочки продадут пару рыбок.

– Аквариум у вас есть?

– Нет.

– Ничего, сначала пусть живут в трёхлитровой банке, потом купите аквариум.

Девчонки ушли, забрав сачок с банкой, кишащей дафниями, которых так любили кушать рыбки.

Дмитрий Данилыч продолжал почивать в гамаке. Чтобы ему лучше спалось, Митя слегка качнул гамак, потом прогнал неизвестно откуда взявшуюся крадущуюся кошку, явно имевшую пакостные мысли в отношении мирно сидящих на веранде голубей.

Грядки моркови были уже прополоты и политы, мама черпала из бочки воду лейкой: поливала лук, чеснок, редиску, огурцы и кустики помидоров, недавно высаженные в открытый грунт.

– Скоро должны воду дать, надо успеть всю эту разлить, чтобы потом набрать снова. Конечно, по жаре нехорошо поливать, вода с грядок сразу испаряется, а куда деваться? Как там Дмитрий Данилыч?

– Спит в гамаке. А голуби на нём сидят.

– Пусть отдохнёт. У него жизнь нелёгкая: старенький, помощи ждать неоткуда, детей нет, только внук остался, да и тот…

– У Данилыча есть внук? А почему его не приводят в сад? Мы бы с ним играли!

– Взрослый уже. Из тюрьмы недавно вышел. Данилыч жаловался, что внук-тюремщик перешёл в его квартиру жить, и теперь что ни день – пьянки-гулянки ежедневно устраивает, деньги на водку требует, пенсию отбирает да ещё и бьёт старика. Ты только смотри не скажи Данилычу, он обидится, что я тебе рассказала.

Над садами поплыл звонкий долгий звук. Ещё и ещё.

Это на водокачке ударили в рельсу.

– Сейчас воду пустят, я буду бочки наполнять, а ты сбегай, разбуди Данилыча, у него, небось, тоже воды нет.

Когда начало темнеть, они засобирались на автобусную остановку. Мама надёргала на продажу целую охапку лука – острые зелёные пёрышки с маленькими белыми головками – и большущую кучу укропа. Укроп в саду повсюду растет в изобилии, даже на дорожках, его проходилось выпалывать, как сорняк.

Первый урожай клубники-виктории состоял из того, что уже съел Митя, и литровой баночки очень крупных сладчайших ягод необыкновенно приятного запаха и вкуса: «Поедим дома с молоком».

Домой они пришли уже поздним вечером, когда летнее солнце медленно перелазило через забор к соседям. Оставив вещи в сенцах, кинулись поливать огород.

В саду земля черная, а в огороде – песочная, за день сильно раскаляется, разутой ступнёй в полдень не ступить, оттого и растения здесь требуют обильной поливки, иначе листья у них «свариваются», обвисают, словно тряпочки. За жаркий день ванна нагрелась, вода в ней чистейшая, прозрачная, эх, чудесно будет купаться!

Поливая огород, мама вычерпала бочку до дна, даже наклонила её на край ведра, приподняла снизу, и вся вода до последней капельки переливалась в ведро.

Значит, завтра с утра ей снова таскать воду на коромыслах с колонки. А хорошо бы прошел дождичек тёплый, без града, тогда можно будет вечером не поливать. Вообще, чтобы питаться подножным кормом, приходится очень много воды на коромысле таскать, или «ишачить», как говорила мама и тут же добавляла: «Спина трещит, зато ни от кого не зависишь».

Больше всего в жизни ей нравится ни от кого не зависеть, и судя по всему, она всю бы жизнь с удовольствием прожила на подножном корму, но даже Мите известно из её же рассказов, что вряд ли такое счастье возможно в их суровом сибирском климате с коротеньким летом и длинной-предлинной морозной зимой, которую он тем не менее почему-то очень ждал.

3. Когда поспела смородина

В июле поспела самая главная их садовая ягода – смородина, урожай которой оказался настолько большим, что мама только и делала, что собирала ягоду круглыми днями напролёт, пребывая в зарослях обширной смородиновой плантации, поэтому вечером ей приходилось тащить к автобусу или два больших эмалированных ведра, или даже ведро и двухведёрную корзину впридачу.

Иной раз выпадала удача: ягоду покупали прямо у ворот садоводства. Эти сообразительные люди приезжали сюда со своими пустыми вёдрами. Стоила ягода в этом случае гораздо дешевле, зато маме не надо было везти её в город на базар в переполненном автобусе да потом еще стоять на базаре.

Хотя и на базаре мама отдавала ягоду по более низкой цене, чем другие торговки. Когда те начинали ругаться, что мама им сбивает цену, она отвечала: «Некогда мне тут с вами долго стоять, в саду ягода с веток сыплется».

«Слава богу, – говорила мама всем знакомым без исключения, с которыми встречалась по пути, – что Дмитрий Данилыч присматривает за Митей, пока я вожусь с ягодой».

Сам Митя считал, что Данилыч тем и хорош, что даже не думает за ним присматривать, это просто не в его характере.

Когда старый садовод не отдыхал в своём гамаке, они или кормили голубей, или разговаривали про них, гуляя по зеленым тропинкам вдоль садовых участков. Другие садоводы выходили поздороваться, начинались длинные неспешные беседы о погоде, видах на урожай и о том, как надо ухаживать за стелющимися яблонями, чтобы те не выпревали зимой, не получали солнечные ожоги весной, и тому подобных страшно интересных вещах.

Весь день Митя не видел маму, даже когда она находилась совсем рядом, в густых зарослях смородины, куда очень трудно пробраться: сидела там под кустом на низенькой скамеечке и рвала ягоду. Мите не разрешалось заходить на плантацию, так как поспевшая ягода легко осыпалась с веток.

Когда он начинал сильно скучать, то кричал громко: «Мама, ты где?». Из моря зелени поднималась мамина рука. Нет, руки недостаточно. «Покажись!» Мама вставала со скамейки, делаясь видимой. Митя кивал и уходил, понимая, что на беседу у неё совершенно нет времени, ягода переспевает, она даже обеда на костре «с дымком» не готовит нынче. На примусе Данилыча та же похлебка с бараниной получается гораздо быстрее.

Как-то гуляя по узеньким аккуратным тропинкам сада Данилыча, где на каждом шагу имелись различные приспособления для облегчения жизни садовода, обильно цвели клумбы и вовсе отсутствовали грядки с овощами, Митя спросил:

– Дмитрий Данилыч, почему сад у тебя красивый, а ягоды на кустах мало?

– Потому что кусты состарились, их, по-хорошему, менять надо, только сил уже нет. Да и куда мне ту ягоду девать, если много наспеет? Съел пригоршню – и довольно. Варенье я не варю. Зато погляди, какие чудесные розы! Здесь совершенно новые сорта, зимой я их выписал почтой из Прибалтики.

Старик присел в тенёк на лавочку. Что-то говорит, а сам вдруг на половине слова начал закрывать глаза.

– Данилыч, не спи, – будит его Митя.

– А? Что? Ничего, ничего, на чём остановился? А да, ну конечно… – но тут же опять клюнул носом.