Оживший - Александр Шувалов

– Кто же пьет растворимый, Рустам! – вскричал я, сверившись с бейджиком на левом кармане рубашки этого красавца. – Принеси-ка мне кофе по-аравийски. Берутся, ну, ты знаешь, хорошо прожаренные зерна…

– У нас такого нет, – слегка опешил он.

– А что у вас есть?

– Эспрессо, капучино, американо…

– Деревня Ежики… Ладно, так и быть, двойной эспрессо и коричневый тростниковый сахар.

– Какой?

– Тростниковый, – любезно пояснил я, – это который делается из тростника. Не самый сладкий, конечно, зато придает кофе неповторимый специфический вкус.

– У нас сахар только в пакетиках.

– В пакетиках, – передразнил я, – ладно, волоки что есть… – и буркнул вслед: – Наберут, блин, по объявлению…

Наглядно доказав таким образом юному Рустаму, что в Москве полно дураков и хамов еще больших, чем он сам, я бдительно отследил процесс приготовления напитка, опасаясь, что обидчивый горец постарается туда плюнуть. Дождался заказа, добавил по вкусу сахара, размешал и сделал первый осторожный глоток. Мм, интересно, забытый вкус. Когда-то я просто обожал кофе, а теперь не особо-то и впечатлило. То ли в этой забегаловке его просто не умеют готовить, то ли за последние годы я слишком привык к пиву с водочкой.

Залпом прикончил чашку со ставшим неродным напитком и тут же заказал еще одну, в надежде расшевелить, вернее, разбудить дремавшие столько лет мозги.

В конторе случился полный облом, а чего еще я ожидал? Если честно, кое на что все-таки надеялся. Еще год назад тот же генерал Фомичев, старый, битый жизнью волчара, уж точно нашел бы для меня минуту-другую, но это было бы год назад. А сейчас беседа не состоялась, потому что с тем местом, где он находится, телефонной и прочей связи нет. В прошлом году Николая Серафимовича скосил инсульт, профессиональная шпионская болезнь. Меня даже не позвали на похороны. Занявший его место Миша Дворецков не нашел ничего лучшего, как предложить мне обогатиться на триста рэ и убраться на фиг.

Ладно, с бывшей конторой каши не сваришь. А с кем сваришь? Что скажешь, голова?

– Выпей пива, – огрызнулась та, – и иди спать.

Спать? Размечталась. Ладно, не хочешь по-хорошему… Когда-то мне неплохо думалось на ходу, по-моему, настало время повторить упражнение.

– Рустам, счет, силь ву пле!

Вынырнул на поверхность на «Китай-городе», перешел через дорогу и оказался на Солянке. Пересек ее и поплелся дальше, куда ноги вели. Прошел по Абрикосовой, свернул на Виноградную и на Тенистой улице постоял в тени, а заодно и под дождем.

– Есть что сказать, а, голова?

– Вам звонок по второй линии, – нелюбезно откликнулась та. Действительно, трезвонил желудок, настойчиво требовал чего-нибудь поесть и обязательно водки.

Заглянув в ближайшую кафешку, я забросил вовнутрь себя салат и котлетку с гречневой кашей.

– Уже лучше, – промурлыкал желудок, – а где же водочка?

– Перебьешься, – отрезал я, – не занимай линию, – и огорчил его стаканом томатного сока.

– Какая гадость! – пробурчал он и отключился. Я закурил и заказал кофе.

– Голова, где ты, ау-у?!

– Чего тебе?

– Просыпайся!

– Зачем?

– Как – зачем, думать будем, что делать, куда идти.

– Знаешь что, а пошел бы ты на…

– Попрошу без хамства.

– Ты действительно хочешь знать, что делать?

– Конечно!!!

– Ну, тогда пойди и удавись.

– Но-но!

– Что – но-но, еще не понял, дебил, что ты в полной жопе? Успокойся, накати граммов двести и греби домой спать. Кстати, звонили ноги. Они устали.

Если серьезно, сообщение насчет жопы и меня в ней по саму маковку было чистой правдой. Идти мне действительно было некуда и не к кому. Хотя, конечно, проформы ради можно было изобразить бурную деятельность и бодренько пробежаться по инстанциям.

Например, в ФСБ. Записаться в приемной на Лубянке, подождать немного и изложить наболевшее одному из «дежурных по стране». Тот как глянет на мою пропитую рожу, так сразу же и поверит. Вызовет десять мотоциклеток с пулеметами, и все дружно направятся ловить иностранца, а меня оставят на связи в ближайшей «дурке». Рассказами о Режиссере я никого там не удивлю: два года назад штатники раструбили на весь мир о его ликвидации и даже сняли об этом фильм с Анжелиной Джоли и Робертом Де Ниро. Отечественные спецслужбы тоже не остались в стороне: уничтожили изверга годом позже и скромно отчитались об этом подвиге перед всем прогрессивным человечеством.

Тогда, может, в полицию? Даже не смешно. К сведению сохранивших иллюзии: это давно уже чисто конкретная бизнес-структура, и люди там заняты очень серьезными делами. Не верите? Тогда пройдите мимо околотка по месту собственного жительства и посмотрите, какие машины стоят на площадке перед ним. Посмотрели? То-то и оно, не хуже, чем перед офисом «Газпрома», куда меня так усиленно зазывают. Нет, конечно, среди тамошних орлов можно встретить честных, болеющих за дело и страну людей, настоящих профессионалов. Не берущих взяток, не шьющих дел из материалов заказчиков и не отстреливающих по пьянке собственных соотечественников. Передвигающихся по Москве исключительно в общественном транспорте и на своих двоих. Может быть, мне даже повезет, и я попаду именно на такого опера, Володю Шарапова из кино моего детства или, там, Ларина-Дукалиса-Соловца. В задумчивости теребя застиранный воротник дешевенькой рубашки, он внимательно выслушает меня, сделает пару звонков. Положит трубку, поднимет пронзительные, чуть красноватые от недосыпа глаза, развернется и с большим удовольствием треснет мне по морде, а потом прогонит на пинках до самого выхода. Или окунет до утра в обезьянник к бомжам. И будет, между прочим, абсолютно прав, потому что не поверит. Я и сам бы на его месте не принял на веру шпионские байки отставного спившегося тыловика. Значит, компетентные органы тревожить не будем, себе дороже.

Дождь закончился. Я стоял на мосту над Москвой-рекой, любуясь игрой солнечных лучей в свинцово-мутной воде. Ныли ноги, что-то обиженно бурчал оскорбленный и обманутый желудок, натужно пыхтели отвыкшие от работы мозги. Зазвонил телефон в кармане куртки.

– Что?

– Спишь? – ехидно полюбопытствовало начальство.

– Уже нет.

– Выйдешь завтра на смену вместо Араика.

– И не подумаю.

– Прапор, тебе, что, работать надоело?

– Надоело – признался я.

– Ну так увольняйся!

– Уже.

– Что уже?

– Уже уволился.

– Погоди, когда уволился?

– Только что.

Она заорала в голос, а я разжал пальцы, и аппарат, продолжая изрыгать вопли, полетел вниз. Красиво вошел в воду, булькнул и пошел ко дну.

Этим нелепым поступком я, фигурально выражаясь, сжег за собой мосты. Никуда я не пойду и никого утомлять не буду. Это мое дело, и только мое. Все, я больше не контролер в занюханной продуктовой лавке. Я – мститель Зорро, бесстрашный и беспощадный.

– Пива, – безнадежно прошептал желудок.

Никакого, черт подери, пива, в войсках объявляется сухой закон. Чай, в меру кофе, здоровое питание, физкультура. Да-да, именно физкультура!

– Клоун, – поставил диагноз мозг. Я бросил окурок вслед за телефоном и заторопился к метро.

Уважаемые люди из фильмов о мафии, перед тем как открывать боевые действия против других, не менее уважаемых людей, обязательно направляются в какое-нибудь тихое место и «залегают на матрасы». Пришло время и мне ехать на Рублевку. Говоря об этом месте на глобусе, я вовсе не имею в виду жалкий многоэтажный особняк за высоким забором по соседству с не менее скромными избушками лучших представителей отечественной элиты: выдающейся писательницы Роксаны Обски, депутатов, менеджеров Пенсионного фонда, полковников ГИБДД и майоров из военкоматов. Всего-навсего комната в блочном доме в десяти минутах неторопливой ходьбы от метро «Кунцевская». Пять лет назад, бесцельно шляясь по Москве, я стал свидетелем того, как двое здоровяков пытались затащить в джип визжащую, отчаянно отбивающуюся женщину, и пришел на помощь. Через минуту мы с ней отчалили оттуда в принадлежавшем ей «Порше», оставив тех двоих и водителя джипа валяться на асфальте. Один из этих чудиков попытался было треснуть меня дубинкой-раскладушкой, а водила достал «травматик», вот я и не стал их особо жалеть. Смешные люди, пять лет назад я, не особо напрягаясь, уделал бы народ и посерьезнее.

Я вел машину, а моя спутница сидела рядом, тихонько всхлипывая. Впрочем, она довольно-таки быстро пришла в себя.

– Козел! – с чувством произнесла дама и полезла в сумочку за сигаретами.

– Что вы сказали? – удивился я.

– Козел, говорю. – Она глубоко затянулась и выпустила в лобовое стекло плотную струю дыма. – Сука, гад паршивый, – снова затянулась и продолжила с большим воодушевлением и знанием лексики: – Лимита сраная, урод, импотент, пидор!

– Простите, это все обо мне?

– Ну что ты, – глянула в зеркальце у лобового стекла и поморщилась. – …За перекрестком налево.