Чужая - Владимир Нестеренко

МАЛЫШ (улыбается): Ты нормальный мужик, Робо. (Переходит на русский, так же улыбаясь.): Афанасий, да ты змей прямо, махновец партизанский…

Сопля, услышав эти слова, переступает с ноги на ногу, он понял, что сейчас начнется…

РОБО (переходит на русский, говорит очень плохо): Змей – то есть змея?

МАЛЫШ: Мудрый, как змей, у нас так говорят. В Библии есть – в самом начале, про Адама и Еву.

РОБО (опять по-чешски, кивает на Соплю): Это твой брат?

МАЛЫШ: Да.

РОБО: Не похож.

МАЛЫШ: Все люди братья.

РОБО: Конечно, все от Адама.

МАЛЫШ: Некоторые от змея.

Первый этаж цыганского дома.

Обстановка кричащая, безвкусная, грязно.

Цыган открывает дверь в комнату, в комнате стоят кровати, как в армии, больше десятка, между ними натянуты ситцевые занавески. Ходят полуголые женщины, худые, наркоманки, на веревке белье.

На угловой кровати, за занавеской, кого-то ебут.

Цыган подходит к Чужой, она сидит на кровати, избита, точнее, свежеизбита – на лице, кроме старых, зеленых синяков, – свежая ссадина, разбита губа.

Выглядит она подавленной, но, увидев цыгана, – собирается, лицо становится жестким, смотрит исподлобья.

ЦЫГАН: Пошли, Робо зовет.

ЧУЖАЯ: Сдохни, тварь.

Цыган, не поняв слов, но ориентируясь по интонации, хватает ее за руку и рывком поднимает, потом толкает к выходу.

В прихожей стоит еще один цыган, у него в руках автомат, немецкая «Эрма МП-40», два магазина связаны изолентой, он смотрит в окно, но из дому не выходит.

Цыган выводит Чужую на улицу, по тому, как она вдыхает воздух, видно, что на улице она не была давно.

Взяв ее за руку, он ведет ее по двору к калитке, между машин.

МАЛЫШ (увидав Чужую, весело улыбается): Привет!

Чужая узнает Малыша, лицо ее меняется, оживает.

ЧУЖАЯ: Ты? Откуда?

МАЛЫШ: Потом. Помнишь, на даче?

ЧУЖАЯ: Да.

МАЛЫШ: Как тогда.

РОБО (перебивает): Где деньги?

МАЛЫШ: Пусть выйдет со двора, ко мне, я передам деньги через забор.

РОБО: Ей надо вещи забрать. Она сходит в дом и вернется. Давай деньги.

ЧУЖАЯ (Малышу, улыбаясь, весело, нараспев): У меня нет вещей.

МАЛЫШ: Хорошо, вот деньги.

Малыш лезет в боковой карман, куда до этого прятал пачку денег и фотографию, и выхватывает «чизетту», разрывая плащ. Тут же Чужая падает на землю и ползет к калитке.

Малыш в движении, стреляет в Робо, в охрану Робо, опешивший цыган с помповиком на секунду замешкался, и прыгнувший ему в ноги Сопля втыкает нож ему в пах, алая артериальная кровь бьет струей. Оставив нож в ране, Сопля хватается за ствол ружья двумя руками, цыган стреляет в землю. Раздаются выстрелы, это Гиря и Шустрый стреляют на бегу, опомнившиеся цыгане отстреливаются, отступая к дому, Робо лежит на земле, лицом вниз. Из окна очередями стреляет Штефан, цыган, который караулил в прихожей.

Потом он выскакивает из дверей и стреляет, прячась за машинами.

Гиря и Шустрый, пригибаясь, бегут к Малышу.

МАЛЫШ (кричит, стреляя в сторону автоматчика): Огонь по автоматчику!

Чужая доползла до калитки и, поднявшись с колен, помогает Сопле вырвать дробовик у цыгана, который упал на колени, в луже крови.

Цыган очень крепкий и выпускает дробовик только когда Чужая, хищно ощерившись, вцепилась зубами ему в кадык.

Сопля вырывает дробовик и несколько раз бьет цыгана прикладом по голове. Цыган падает лицом вперед.

МАЛЫШ: Шустрый, уводи ее! Остальные – по автоматчику!!

Гиря и Малыш стреляют в замолчавшего автоматчика, тот, присев за машиной, меняет магазин.

Шустрый хватает Чужую в охапку и вместе с ней бежит в тень, подальше от освещенного двора, там валит ее на землю и бегом возвращается к пацанам.

Автоматчик опять начинает стрелять, Сопля с дробовиком забегает во двор, на открытое место, чтобы добраться до стрелка.

Выстрел из дробовика, автомат умолкает, но Сопля роняет оружие и падает – он получил две пули в живот.

Бой окончен, Гиря перемахивает через забор и обыскивает двоих убитых Малышом цыган – хватает все, что попало под руку, – срывает золотые цепи, берет оружие…

Чужая и Шустрый, подхватив Соплю, тащат его в автомобиль, Малыш с пистолетом прикрывает Гирю, потом вместе с ним отступает в темноту.

Машина. За рулем Малыш, они несутся тихими улицами, сворачивают в переулки, путают следы…

МАЛЫШ (не поворачивая головы, сосредоточившись на дороге): Вадик, ты как?

СОПЛЯ (стонет): Хуево. Больно. Пить хочу.

МАЛЫШ (жестко): Мы выбросим тебя у больницы. Получишь срок. Иначе – крякнешь здесь.

ШУСТРЫЙ: А если к Карасику его…

МАЛЫШ: Тихо!! (Продолжает.): Держись три дня – умирай, молчи, здесь не пытают, – потом расскажешь им что угодно. Вали все на нас. Лет пять получишь – будем греть, Карасик поможет. Про него только молчи. И про тех пидоров русских молчи. Они до тебя не доберутся, все нормально. Понял?

СОПЛЯ: Понял. Больно, блядь…

МАЛЫШ: Все, давай, брат, держись. (Шустрому, который сидит на заднем сиденье):. Обшмонай его, все забери.

Шустрый обыскивает Соплю, тот показывает ему на левую руку – Шустрый, поняв, срывает с пиджака скотч, которым был примотан нож.

Возле ночной аптеки они вытаскивают Соплю из машины, прислоняют к двери, потом Шустрый хватает с земли камень и разбивает витрину.

Гиря и Шустрый прыгают в машину, и она скрывается в ночи.

Двор, где происходил бой, стоят машины полиции, зеваки. «Скорая помощь». В нее грузят цыгана, подрезанного Соплей, капельница. В машине же и автоматчик, оба без сознания.

Робо и охранник лежат на земле, они мертвы.

Полиция, вспышки фотоаппарата, рация.

В доме обыск, проститутки, цыганки и цыгане стоят у стен с руками за головой, пятеро детей разного возраста сидят в углу, на диване.

Крупный план – цыганская девочка лет десяти тайно передает пятилетнему мальчику пакет с порошком, по цвету похожим на какао. Это героин – мальчик прячет его себе в трусы.

Больница. У постели Сопли стоят врачи и полицейские.

ПОЛИЦАЙ (говорит по-русски): Парень, слышишь меня?

СОПЛЯ (хрипло, шепотом, сухими губами): Да.

ПОЛИЦАЙ: Я доктор Новотный.

СОПЛЯ: Да.

ПОЛИЦАЙ: Ты будешь жить.

СОПЛЯ: Да.

ПОЛИЦАЙ: Ты будешь жить у нас всю жизнь.

Сопля закрывает глаза.

ПОЛИЦАЙ: Парень, слышишь меня?

Сопля не реагирует.

Машина стоит в пустынном месте, это пригород, то, что в России называется «промзона» – заводы, линии электропередач.

Пацаны разряжают отобранные у цыган пистолеты, забирают патроны, пистолеты бросают в машину.

МАЛЫШ: Шустрый с Чужой, мы с Гирей поодиночке, добраться до улицы (называет улицу, дом, квартиру):, никому на глаза не попадаться. Шустрый, возьми ключ. Общак там, в бачке в туалете и в карнизах. В трубы я засунул по тысяче. На дверях, на верхнем торце я телефон Карасика написал, у самого косяка, надо дверь полностью открыть.

ШУСТРЫЙ (берет ключи): На хате что делать? Позвонить Карасику?

МАЛЫШ: Тихо сидите, свет не включайте, наблюдайте. Там нет телефона. Это другая хата.

ШУСТРЫЙ: Другая? Ни хуя себе война. Все по-взрослому.

МАЛЫШ (игнорируя Шустрого): Быстро, уходите первыми. На такси до центра, там пройдетесь квартал – на другом такси.

ШУСТРЫЙ: Понял.

ЧУЖАЯ: Так пошли, раз понял.

Шустрый смотрит на нее недоумевающе, «с какого хуя она раскомандовалась?» – но ничего не говорит, они уходят в темноту.

МАЛЫШ: Гиря, подождем, пусть они свалят.

ГИРЯ: Что с Соплей будет?

МАЛЫШ: Вылечат и посадят. Хорошо будет вести себя – выйдет через полсрока. Так что через пару лет может быть дома.

ГИРЯ: А почему Карасику нельзя было его оставить?

МАЛЫШ: Потому что Карасик его добил бы.

ГИРЯ: Шутишь?

МАЛЫШ: Нет. Вылечить нельзя без операции, найти хирурга – трудно, проще добить.

Гиря тихо присвистнул.

ГИРЯ: Что теперь делать будем?

МАЛЫШ: Сваливать как можно быстрее, нужно паспорт ей сделать. Смоем паспорт Сопли, переклейку сделаем – и обратно на нашей машине, к границе. К венгерской.

ГИРЯ: Ты умеешь паспорта делать?

МАЛЫШ: Да.

ГИРЯ: Где научился?

МАЛЫШ: В разведшколе.

ГИРЯ (изумленно): Где?

МАЛЫШ: В армии.

ГИРЯ: Что-то меня там такому не учили.

МАЛЫШ: Теперь иди ты. Назовешь таксисту «Бизнесцентр» – выйдешь, не доезжая пару кварталов, пойдешь пешком, убедишься, что за тобой не следят, поймаешь другое такси – и на хату. Повтори адрес.