Я все еще мечтаю о тебе... - Фэнни Флэгг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не только наружность Бебс раздражала Этель, но и то, как грубо та вела дела, какие кричащие рекламы помещала в газеты. Бебс давала объявления только заглавными буквами, и они просто орали на читателя:
СПЕШИТЕ! СПЕШИТЕ! СПЕШИТЕ!
НЕ ПРОПУСТИТЕ!
БЕГОМ, А НЕ ШАГОМ!
ЗАХВАТИТЕ ЗУБНУЮ ЩЕТКУ!
Мэгги в объявлениях оперировала более мягкими понятиями: «Приготовьтесь влюбиться», «Изысканность прошлого», «Дом, в котором сбываются мечты» или «Ваш новый чудный дом ждет вас». Рекламируя менее дорогие дома, Мэгги писала: «Редкий шанс для разборчивого покупателя», «Очаровательный и по средствам» или «Совершенный дом для первой покупки и для желающих сэкономить». Бебс продавала те же дома под такими лозунгами:
ДЕШЕВО! ДЕШЕВО! ДЕШЕВО!
НАСТОЯЩИЙ СТИЛЬ!
ХВАТАЙ ПОКА МОЖЕШЬ!
БУДЕТ ЧЕМ ПОХВАСТАТЬСЯ!
Объявления Мэгги с рекламой элитных домов на горе были особенно краткими и простыми: «Цена договорная». А вот как Бебс продавала такие дома:
ЕСЛИ СПРАШИВАЕШЬ, ЗНАЧИТ,
ОН ТЕБЕ НЕ ПО КАРМАНУ!
Если объявление Мэгги гласит: «Большой, просторный дом, идеален для коллекционера и благотворительных выставок», то Бебс стесняться не станет:
ЕСТЬ КАРТИНЫ? СТЕН ХВАТАЕТ!
УЙМА МЕСТА ДЛЯ ВЕЧЕРИНОК!
На взгляд Этель, мягкости и утонченности в Бебс не больше, чем в магистральном тягаче «Мак», но с годами агентство Бебс Бингингтон втрое обставило «Красную гору» по продажам. Стало ясно, на что клюет публика, и Этель злилась так, что еще чуть–чуть – и начнет плеваться пулями.
Сейчас всякий имеющий отношение к их бизнесу знал, что Бебс не брезгует брать взятки у строительных компаний. Если строители положили глаз на какой–нибудь старый особняк, выставленный на торги, Бебс без промедления подкатывала к владельцу и уговаривала продать дом симпатичным молодоженам, специально нанятым на эту роль. А как только сделка оформлена, тут же у старого дома возникали бульдозеры, строители сносили особняк и едва ли не за ночь возводили на его месте дешевую в постройке ярко–оранжевую мегавиллу в средиземноморском стиле, больше всего похожую на мексиканский ресторан быстрого питания. А Этель злилась: «Какое вообще, к черту, отношение имеет средиземноморский стиль к Бирмингему?»
Бессонница в Маунтейн–Брук
Мэгги была бы рада уснуть, но из головы не шли мысли о том, что нужно успеть сделать до третьего ноября. Она уже решила пожертвовать всю одежду и украшения маленькому любительскому театру за углом. Ее соседка Бутс работает там – бесплатно, конечно, – костюмершей и говорит, что им вечно недостает костюмов. Все остальное – простыни, одеяла, полотенца, посуда, кастрюли и сковородки – пойдет Армии спасения, но она никак не могла придумать, как поступить с кубком «Мисс Алабама», наградной лентой и короной. А семейные фотографии и газетные вырезки – их куда? Пристроить некому, но и не хочется, чтобы все это окончило свой век на распродаже домашних пожитков с лужайки. Может, отнести на работу и сунуть в большую машину для уничтожения документов в задней комнате? Но надо еще сообразить, как этот монстр работает. Когда в последний раз она пыталась его запустить, он превратил ее любимый шарфик в сотню красивых обрезков.
Мэгги проворочалась еще полчаса, после чего сдалась, поплелась на кухню, заварила чаю и приступила к списку ЧТО СДЕЛАТЬ ПЕРЕД УХОДОМ.
1. Отказаться от подписки на журналы «Южная жизнь», «Терраса» и «Южная леди»
2. Намекнуть Дотти об освобождении дома
3. Убрать все со стола на работе и дома, из ящиков и шкафов
4. Придумать, куда деть корону и кубок
5. Купить картонные коробки
6. Упаковать одежду для театра
7. Сходить в «Уолмарт»
8. Закрыть чековую книжку
9. Закрыть все кредитные карты кроме «Мастеркард»
10. Доразобрать бумаги
11. Оставшиеся деньги послать в Красный Крест и Общество спасения
Она надеялась, что деньги останутся. Красный Крест очень помог ей с родителями, а животных она всегда любила, хотя не могла держать дома.
Потом она принялась стаскивать коробки со шкафа в прихожей. Она годами туда не заглядывала и не знала, что там лежит. Обнаружились три шляпные коробки с одним только барахлом Мисс Алабамы. Ну вот, теперь еще думать, что из этого выкинуть, а что изрезать.
Позже она села в кухне перебирать старые фотографии. Трудно поверить, что она была такой молодой. Но вот она, на снимках, в короне, с букетом роз, улыбается направо и налево, счастливая, наивная, и совершенно не представляет, что ее ждет.
Хорошо бы протиснуться сквозь годы назад и как–нибудь взять да и остановить время. Она бы остановила его на том вечере. Но время движется вперед и тянет за собой, хочешь ты того или нет.
Копания в старых фотографиях и газетных вырезках навели на размышления о серии событий, которые предшествовали ее сегодняшнему решению. Наверное, все началось в Атлантик–Сити, когда она потеряла Чарльза, затем Ричарда, а потом и обоих родителей в один год. Но последней каплей для нее стала Хейзел.
Хейзел пришла на работу веселая, смеялась, а назавтра ее не стало. Такая внезапная смерть, полная неожиданность. И долго еще всем казалось, что она вот–вот ворвется в двери с прибауткой на устах, рассмешит всех, взбодрит, похвалит, чтобы почувствовали себя умнее. Все старались работать как обычно, но со временем – очень медленно – с болью поняли, что она не вернется, и жизнь в офисе вдруг стала пресной, работа трудной, часы долгими. Дня не проходило, чтобы кто–нибудь не сказал: «А помните. Хейзел говорила…» Или: «А как бы с этим разобралась Хейзел?» Она была их моторчиком, и много лет все работали с радостью. Вместе с ней ушел стимул вкладывать душу в дело, ушло чувство гордости, что они в Команде Хейзел. Им всем страшно ее не хватало. Но у Мэгги смерть Хейзел выбила почву из–под ног. В тот год, когда она потеряла обоих родителей. Хейзел незаметно заняла их место и стала для Мэгги опорой и наставником. Хейзел была для нее предметом обожания, человеком, на которого Мэгги смотрела снизу вверх. Хотя на Хейзел снизу вверх смотрели все, кто ее знал. Забавно, учитывая, что ростом она была всего три фута четыре дюйма[7].
Хейзел Уизенкнот начинает
21 сентября 1929 года«Какая крошка!» Эту фразу большинство людей хоть когда–нибудь да слыхали в свой адрес, но относительно Хейзел Уизенкнот это была чистая правда. Когда она родилась, отец мог держать ее на ладони, и все же оба родителя были буквально потрясены, когда доктор сообщил, что их девочка ростом будет немногим больше трех футов[8]. Только во втором классе Хейзел сама начала замечать что–то странное. Она не становилась выше, в отличие от остальных детей в классе. Она спросила родителей, у тех были готовы ответы, и если она когда–то и обижалась на судьбу или жалела себя, то они об этом не знали. Каким–то образом ее мать подобрала очень верные слова и произнесла их в подходящий момент. Хейзел сказали, что она отличается от других, но зато она «особенная», и ей понравилось это слово. Она с этим справилась и постаралась соответствовать. Но кое–чего родители не знали. Не знали они того, что внутри ее маленького тела билось сердце прирожденного бизнесмена, вернее, прирожденной бизнесвумен, и ей не терпелось начать.
Всего через пять коротких лет миссис Мэй Флауэр, доев омлет, мыла тарелку, когда раздался стук в дверь. Она вытерла руки, гадая, кто мог наведаться в гости в такой час, но, открыв дверь, никого не увидела. И собиралась уже закрыть ее, как вдруг откуда–то снизу раздался голос:
– Добрый день, мэм.
Опустив взгляд, Мэй Флауэр обнаружила человечка в маленьком, аккуратном комбинезончике и с розовой заколкой в волосах. Миссис Флауэр никогда в жизни не встречала таких маленьких людей.
– Добрый день, мэм, – повторил человечек. – Надеюсь, он для вас добрый.
Миссис Флауэр была настолько поражена видом говорящего крошечного создания, что в ладоши захлопала от восторга.
– Батюшки мои, какая прелесть! Так и хочется схватить и затискать до смерти, только поглядите на эти игрушечные ручки и ножки! Просто куколка, ей–богу, говорящая куколка!
Куколка очаровательно улыбнулась:
– Спасибо, мэм.
Миссис Флауэр распахнула дверь и сказала:
– Входи же, лапонька, входи, я тебе сейчас пирожка принесу или еще чего, ты же не откажешься, правда? Ай, какая жалость, что мужа–то нет дома. Он ни за что не поверит. Ты с цирком приехала?
– Нет, мэм, что вы, – сказала малышка. – Я живу здесь, в Вудлоун, на Тринадцатой Южной улице, кварталах в пяти отсюда. – Она указала на стоящую неподалеку машину. – Меня мама подвезла.
Миссис Флауэр взглянула в указанном направлении и увидела сидящую в зеленом «шевроле» женщину нормальных размеров, та улыбнулась и помахала ей рукой.
Она помахала в ответ, провела малютку в комнату и предложила сесть.
