Дервиш света - Михаил Иванович Шевердин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сахиб состоял в должности визиря и фактически являлся ближайшим доверенным советником молодого и, как тогда считали, довольно прогрессивного эмира Бухарского, и муфтий не доверял Сахибу. Да и о каком доверии можно вести речь? Муфтий после султанской Турции представлял самые реакционнейшие круги исламского духовенства Стамбула, а Сахиб Джелял едва ли не в открытую поддерживал младобухарцев и всячески старался «просветить» эмира.
Муфтию надо было убрать, уничтожить визиря-вольнодумца. Неважно чьими руками. Пусть даже руками злейших врагов мусульман — чиновников царя, полицейских, жандармов. У них старые счеты с «горным джинном».
Он уже раз побывал в ледяной Сибири. Очень неплохо, если Сахиб Джелял отправится туда второй раз.
План был продуман в малейших деталях на совещании самых мудрых чалмоносцев Шейхантаура. Письмо писали искусные аглямы и юристы. Десятки джасусов — шпионов — скользили тенями за Сахибом Джелялом, установили его связи, в частности с семейством доктора, гостившим в Ташкенте. Правда, шпионы в белых чалмах и скромных медресинских халатах не поняли истинной сущности связей доктора с местным революционным подпольем, но приемному сыну муфтия Мирзе удалось все же уловить ниточку, тянувшуюся к чернорабочему имения Дерюжникова, Геологу.
Тот же Мирза разнюхал, что где-то в обрывах, близ железнодорожного разъезда, в селе Богородицком, между амбулаторией и «бутханой» — церковью, имеется промоина — овраг, в котором кто-то прячется или что-то прячет…
VII
Не погибали династии,
не рушились царства,
Не проливалась кровь,
не разрывались завесы,
Из-за чего-либо, кроме ябеды
и лжи.
Ибн Хазм
Не скоро узнали доктор и его семейство, что тюк, выкинутый с вагонной площадки, попал в нужные руки. Полицейские же из-за какой-то путаницы не сумели поспеть вовремя ко второму железнодорожному переезду, считая от семафора.
Поезд благополучно прибыл на станцию Самарканд, где доктора с семьей поджидал полковой фаэтон.
Никто словом не намекнул ему об этом происшествии. Много позже удалось найти в архиве дело с упоминанием факта передачи тюка на железнодорожном переезде. Запись гласила:
«В нарушение существующих правил пассажир, оказавшийся военным врачом Ш., позволил себе нарушить установленные Министерством путей сообщения правила и передать на ходу поезда багаж неизвестному, оказавшемуся на железнодорожном переезде, что у разъезда №… Поскольку означенный военный врач не прибегал к тормозу «Вестингауза», не остановил пассажирского состава и не привел к нарушению расписания движения поездов, поездная прислуга акта о нарушении не составила и представления о наложении штрафа не сделала».
Что же касается визиря Бухарского эмирата Сахиба Джеляла, то в донесении в жандармское управление указывалось:
«Визирь их высочества эмира Бухары, в прошлом политкаторжанин, проследовал скорым поездом до станции Каган».
Были, видимо, соображения, мешавшие аресту Сахиба Джеляла.
Тщательная проверка в имении Дерюжникова тоже ничего не дала. Помещик был верноподданным и благонамеренным. Он даже обиделся на жандармов, когда они приехали проверять состав рабочих.
«Помилуйте! У меня один садовник и один подсобный рабочий, да и тот киргиз столетний. Были здесь на сборе яблок и груш сезонники, шестьдесят степняков вместе со своими бабами и детьми. Собрали фрукты, запаковали в ящики, погрузили в рефрижераторы, которые недавно появились на дороге. Отличная штука. Груши дюшес до Петербурга дошли свеженькие, душистые. Мы — поставщики двора его величества. Вот диплом-с, можете убедиться».
След Геолога затерялся среди желтых, опаленных солнцем холмов Булунгура. Ищи ветра в поле.
Много позже доктор разговаривал и по этому поводу с Сахибом Джелялом.
— Змея — проявление зла, — задумчиво проговорил визирь, — и, кроме зла, от змеи люди ждать ничего не могут. Стрелы укоризны да устремятся в доносчиков!
Он не злобствовал. Он сохранял философское спокойствие.
— Господин муфтий остался тем, кем был. В Стамбуле он ничему не научился. Даже осел пророка Иисуса, сколько раз ни сходит в Иерусалим, ослом возвращается. А вреда муфтий приносит сколько хочет. Но как ни остер нож, собственную рукоятку обстругать не может. Грубый он, муфтий, невежда в делах политики. Думает свою глупость излечить лекарствами и снадобьями.
Остер был на язык Сахиб Джелял, но согласиться со всем, что он говорил, ни доктор, ни Георгий Иванович не могли.
Донос муфтия был подлым предательством. И лишь случайно он не привел к гибели многих людей.
Судьба ласкает своего избранника —
Аждахо играет с муравьем.
VIII
Самарканд — душа мира.
Воиз
Чтобы представить Самарканд начала века, вообразите себе прозрачную, хрустальную синеву вечно чистого неба, полные густой тени карагачи, под которыми в сырой прохладе над бормочущим арыком поднялись деревянные нары — карават. На них, застеленных полосатыми оранжево-черными паласами, наслаждаются чаем и дуновением свежего ветерка с гор Агалыка бородачи в тюбетейках и белых — еще более белых от контраста с коричневой кожей в прорехе на груди — рубахах. Старики говорят медленно, важно.
Лишь изредка протарахтит железными ободьями на высоких колесах мимо чайханы арба или проедет почтенный базарчи, спеша в столбах пыли и золотых бликах солнца на базар.
Но чаще всего и арбакеш, и пассажиры арбы, и базарчи задержатся хоть на полчаса, чтобы посидеть на полосатом паласе и подкрепиться чаем с пшеничной, до хруста пропеченной лепешкой.
Тень от карагача, журчащий арык, пиалушка зеленого чая — много ли надо трудовому дехканину в зной, чтобы почувствовать себя на пороге рая. И неважно, если с дороги долетает пыль и в носу начинает щекотать.
Неважно, что в воздухе вьются тучами, особенно к вечеру, мухи, мошки, комары. Всюду развешены комариные ловушки — наивное, почти глупое приспособление. Но повесь по одной в концах веранды, зажги свечки и лампешки и… все в порядке. Не забудь только почаще вытряхивать ловушки. Набирается гнус пригоршнями. Комар вредный. Комар «анофелес», женские особи которого и кусаются и разносят малярию.
Комариные ловушки служили добрую службу.
Они запросто продавались на базаре «с рук», в военных госпиталях, лазаретах и прочих медицинских учреждениях, изготовлялись санитарами-умельцами. Отличное изобретение.
Мухи, бедствие, казнь египетская, донимали не меньше комаров. Тучами набивались в комнаты. Никакие хлопушки не помогали. Даже знаменитый стрелок по мухам один из французских Людовиков, который днями разгуливал по залам Версаля и подстреливал зазевавшихся мух из духового ружья, в условиях Туркестана скорее пал бы жертвой мушиных роев, нежели заслужил бы славу исторического мухобойца.
Так вот из бутылочного стекла делались
