Утро новой эры - Александр Доронин

— А что вам нужно?

— Да почти ничего. Женщины. Остального тут навалом.

— Не, мы работорговлей не занимаемся, — вздохнул Демьянов. — Зато можем предложить все для охоты: капканы там и прочая фигня. На одной тушенке долго не просидите. Медикаменты. Снаряжение РХБЗ. Лыжи. Зимняя одежда. Алкоголь, включая элитный. Даже кокаин и героин, — он поморщился. — Золото. Брильянты. Чего только наши разведгруппы в городе не находили. Агрегат, на котором мы приехали, тоже продается. Но дорого.

Вещь была ценной для разведки, но когда эвакуация будет закончена, от нее неплохо бы избавиться — поддерживать ее в рабочем состоянии долго не получится, да и топлива много жрет.

— Ну, наркоманов у нас нет, — подумав, сказал подполковник. — Без побрякушек и камней наши бабы пока обойдутся. А остальное пригодится. Машинка ваша тоже. Сторгуемся. Я так понимаю, с собой у вас грузов нет?

— Нашел дурака.

— Обижаешь, — Дмитрий отхлебнул уже подостывшего чаю. — Осторожные, значит. Ну, встретимся еще раз, здесь же.

— Встретимся, — сказал Демьянов, поставив пустой стакан и протягивая хозяину пачку бумаг. — Вот распечатка, это все, что у нас есть на складе. Определяйтесь, а через день мы привезем груз.

Естественно, в список было включено только то, что не было нужно Убежищу, или, по крайней мере, то, в чем оно не нуждалось остро.

— Неслабо, — Иваненко пробежался взглядом по списку, отметил карандашом отдельные пункты.

Пять минут спустя он протянул его майору, успевшему за это время выпить кружку чая и съесть пару печенек. От водки отказался.

— Готовьте товар. Учти, мы его внимательно посмотрим, так что не пытайтесь спихнуть фуфло, — вроде бы в шутку сказал майор.

— Обижаешь, — повторил Дмитрий.

— На обиженных воду возят.

Хотя на радиоволны теперь полагаться было нельзя, они договорились поддерживать связь. Затем главы двух делегаций попрощались и разъехались в противоположные стороны.

Примерно через неделю после случая на реке Богданов, который только что вернулся с разведывательной операции, столкнулся с майором в главном коридоре.

— Сергей Борисович, мы завтра в наш старый лагерь хотели наведаться. Забрать кое-какое снаряжение.

Женщин и детей «параноики» давно перевезли в Убежище, как и все транспортабельные грузы.

— Придется отложить, — Демьянов знаком пригласил следовать за ним в «командный отсек». — Тут у нас как раз совещание. Вы мне понадобитесь. Это гораздо важнее.

Здесь почти ничего не изменилось с первого дня, только побелили потолок, а на пол настелили линолеум. В стремлении сделать интерьер поуютней постелили бы и ковер, если б тот не собирал пыль, от которой здесь маниакально стремились избавиться. Поэтому коридоры и помещения всегда были чисто вымыты.

В пункте управления, где часто яблоку было негде упасть, сегодня собрались всего пять человек, тех, от кого зависела жизнь Убежища. Повод, по которому собрались, был не очень радостным.

— Так что, доктор, значит, это было отравление? — спросил майор, буравя взглядом главного медика.

— Пожалуй, что так, — кивнул Михаил Петрович Вернер. — Алкогольная интоксикация.

— Вовремя, — зло бросил Демьянов. — Не мог он, что ли, в другой день…

И замолчал, хмуро глядя на карту на стене.

— Значит, — начал было Колесников, «министр обороны» Убежища, — вы теперь комендант? Поздравляем, Сергей Борисыч.

— Значит. Но идите вы в жопу, господа, со своими поздравлениями, — не очень дипломатично ответил майор. — И нечего пустяками заниматься. Я вас не для этого собрал.

— Сергей Борисович, можно мне идти? — поднялся с места доктор. — У меня операция. Все равно я вам не помощник.

Демьянов взглянул на него поверх очков. Заседание штаба больше напоминало неформальную беседу, поэтому он не сказал «Можно Машку за ляжку и козу на возу, а старшему по званию извольте говорить „разрешите обратиться“», просто он коротко кивнул.

После того как Вернер ушел, Демьянов встал и подошел к карте, занимавшей полстены. Хотя надобности в этом не было.

— Вот здесь, — он ткнул пальцем в точку на карте. В этом месте не было отмечено ничего, только лес и дорога. — Их немного, но у них полно топлива, патронов, еды. Они там хорошо закрепились. Мало кто из гражданских знает об этом месте, поэтому от толпы им отбиваться почти не приходилось. У нас на позавчера намечалась сделка, но в назначенное время они не откликнулись, — продолжал Демьянов. — А десять минут назад вышли на связь. У них уничтожено полбазы к собачьей матери. Теперь на них прут со всех сторон гражданские, готовые припомнить им все хорошее. С тех пор они молчат и, похоже, будут молчать уже всегда. Вот такая диспозиция.

На целую минуту в центре управления установилась тишина.

— Вы предлагаете помочь? — произнес, наконец, Богданов, сидевший рядом с Петром Масленниковым, бывшим следователем, исполнявшим почти в одиночку функции службы безопасности.

— Видишь ли, Вова, даже если бы хотел, не смог бы. Ну, сколько человек мы туда сможем бросить? Сорок? Пятьдесят? Если они сами не справятся, наша помощь уже погоды не сделает.

— Я тоже об этом подумал. Но если не помощь, то что? Друзей надо выручать.

— Друзья… Нет теперь друзей. Мы им предлагали объединяться на хороших условиях. Как вам. Они отказались. Что посеешь…

— То и пожрешь.

Здоровяк Колесников не сдержал смешка.

— Верно. К тому же, чует мое сердце, они уже покойники. Вот мы и хотим поживиться тем, что осталось.

— А вы циник, товарищ майор, — пробасил Колесников.

— С волками жить… — вздохнул майор. — Ладно, пошли одеваться. Сам с вами поеду. А как вернемся, объявим народу о смене власти. Петр, ты остаешься за главного.

Бывший опер кивнул.

— Олег, Володя, отберите людей, — продолжал майор. — Все нам не нужны, только самые надежные. Человек пятьдесят хватит. Вооружение — лучшее. Возможно, придется вмешаться в «спор хозяйствующих субъектов». Выезжаем через двадцать минут, а то без нас все соберут.

Очередная поисковая операция началась. «Поисковыми операциями» у них назывались мероприятия по поиску продуктов, а не уцелевших людей. Каждый, кому приходилось вести домашнее хозяйство, знает, что еда имеет свойство расходоваться моментально и незаметно. А их «семья» состояла из пяти тысяч человек.

До этого они перебивались случайным уловом — несколько грузовиков с черствым подмокшим хлебом, пшеница из перевернувшихся хопперов возле железнодорожного моста (если снять радиоактивный верхний слой, ее можно есть без опаски), туши околевших от холода и бескормицы коров на ферме рядом с Матвеевским, недозрелые овощи с колхозных полей да чудом забытые остатки в контейнерах с рынка на Гусинобродском шоссе. Эти источники уже иссякли, но путем жесткого рационирования они умудрялись поддерживать запас продуктов на отметке в три месяца.

И все же этого было удручающе мало, если вспомнить, что следующего урожая ждать минимум год. Поисковые группы неутомимо рыскали по округе в поиске добычи. Все значительные запасы продовольствия на складах и в магазинах были или растащены, или прибраны к рукам. Иногда Убежищу удавалось выменять немного продуктов в обмен на то, чем оно было богато. Порой поисковикам получалось подстрелить какую-нибудь живность.

Демьянов все еще не мог поверить в удачу. Он думал не только про пулеметы. Еда была едва ли не важнее. Они ехали за добычей, которая могла обеспечить их на долгие месяцы вынужденного бездействия. Метеоролог из Убежища предрекал приближение невиданных холодов.

Ожидая донесения от разведчиков, Демьянов вспоминал свои впечатления от Базы, какой она увиделась ему четыре дня назад, когда, уже после окончания переговоров, рассмотрел ее в бинокль ночного видения.

Крепость. Сначала он решил, что штурмовать ее без тяжелой техники — гиблое дело. Покрошат в капусту из пулеметов, и пикнуть не успеешь.

На территории в четыре-пять гектаров, огороженной крепким железобетонным забором — около двадцати зданий. Гаражи, склады, — типовые бетонные коробки высотой с трехэтажный дом, без окон, с крышами из рифленого железа. Определил тогда Демьянов и три двухэтажных казармы, и здание штаба — Г-образное, в три этажа. Именно там, наверняка, и сидели все господа-генералы. Тепло им, поди, было, негодяям — собственная котельная под боком. Топливом для генератора тоже явно не были обделены.

Но не это тогда привлекло внимание майора, прильнувшего к окулярам прибора, который окрашивал все не в зеленый, а в темно-синий цвет. Надо было отдать Артуру должное — его люди не сидели сложа руки. Базу превратили в укрепленный форпост по всем правилам фортификационной науки. Подъездную дорогу и окружающую гладкую как стол низину вокруг осторожно прощупывали несколько прожекторов, установленных на настоящих оборонительных башнях. Поверх двухметрового забора пустили «егозу». КПП укрепили бетонными надолбами и плитами, позаимствованными с какого-то панелевоза, само сооружение обложили со всех сторон мешками с песком. Из мешков торчал ствол крупнокалиберного пулемета. В ключевых участках обороны были оборудованы дополнительные огневые точки — позиции для четырех БТРов, занимавших их по тревоге.