Тигры и земляника - Айрат Галиуллин

Элис

Да, очень приятно, Училка! Правда я в школе работала только 4 года.

Выхухоль, много будешь знать – скоро состаришься =)

Ацкий кактус

чо за хрень ваще не фтыкаю. сплашная охинея. аффтор если чиста паныть хочеш так на бапский форум иди.

ацтой дневниг кароче. претставляю што там дальше будит. ужос.

Выхухоль

а ты не читай, если не нравится! Фиг ли читаешь-то? делать больше нечего?

Ацкий кактус

выхухаль, выпей йаду. Чо хочу то и делаю. тибя не спрасил андатра нищасная

Училка

И правда, Ацкий кактус, если не нравится – не читайте. Какой кошмар – ваш язык, стилистика, грамматика!…

А вы знаете, Элис, почитала я вас и тоже многое вспомнилось. Казалось бы, давным-давно забытое, а нет, оказывается! И вроде чепуха, а сердцу мило…

Например, как на даче соседский мальчик в меня влюбился. Когда я грядки поливала, он всегда за мной из-за забора подглядывал (невинно, разумеется). А я все замечала! Такой стеснительный, скромный… Но симпатичный. Лет по четырнадцать нам было.

И эти демонстрации на первое мая и седьмое ноября! Родители «гуляли» за столом, песни пели под баян! А мы подпевали… Кажется, мы с вами ровесницы, Элис?

Элис

Возможно, Училка =)

Помню-помню – салаты тазиками, женщины с шиньонами, мужчины в костюмах фабрики «Большевичка». Да, было…

А насчет Кактуса… Мне нравится его язык. Смешно =)

Ацкий кактус

ржунимагу!!! падглядывал из-за забора. нивинно! бугага семпатичный! устал смеяца. жжоте кашолки

Выхухоль

да иди ты в баню! (презрительно)

Выхухоль

А! предыдущее сообщение не тебе, Элис, не подумай. Я придурку кактусу.

Месье Бунoff

А позвольте вас спросить, уважаемая Элис, почему вы скачете во времени, аки блоха на сковородке? Не лучше ли сперва разложить фотографии в хронологическом порядке, а затем последовательно их описывать? Не просматриваются ли в вашей эклектичности признаки пресловутой женской логики?

Элис

Возможно, вы и правы, Месье Буноff. Просто мне уже все равно.

Фиш. Белые начинают и проигрывают

Открываю окно в прошлое и переношусь из кабинета в далекую, запредельно далекую комнату. Уютный запах домашнего печенья, мятных лекарств и стариковской опрятности. Журнальный столик на гнутых ножках, шахматная доска ровно посередине. Софья Александровна приносит чай в серебряных подстаканниках.

Сегодня мне достаются белые. Разыгрываю гамбит Эванса, подсмотренный вчера в шахматном учебнике: пешка e4, конь f3, слон c4… Мне не терпится увидеть, как Профессор станет выкручиваться.

- Как дела в школе? – звучит дежурный вопрос.

- Нормально, – отвечаю коротко.

Я здесь не для того, чтобы обсуждать школу. Мне нужно переиграть Профессора, сегодня обязательно нужно переиграть.

Профессор отвечает переводом угрозы на правый фланг.

- Как продвигаются тренировки?

Напряжение усиливается. Черт, моя ладья заперта.

- Что? А, бокс! Как вам сказать, Профессор… Я ухожу.

В шестнадцать лет я защитил квалификацию «кандидат в мастера спорта», выиграв первенство Поволжья среди юниоров. В своей весовой категории серьезных противников у меня не было. Лишь в финале попался крепкий орешек – боксер из Альметьевска Радик Гарифуллин.

Я видел его в других боях, знал про агрессивную манеру боксировать, и разыграл бой по своему сценарию. С самого начала я отдал Радику середину ринга и два раунда уходил «на ногах». Нырял, уклонялся, заставляя промахиваться, чем не только его вымотал, но и разозлил. Радик потерял бдительность и попер на меня как танк, забыв о защите.

Я легко перемещался вдоль канатов, финтил, постреливал «джебом» – ударом передней рукой, и внимательно наблюдал из-за перчаток за соперником. К концу второго раунда я катастрофически проигрывал по очкам, но знал все бреши в его обороне.

Тренер в моем углу шипел и стонал, но я перестал его слышать, как не слышал и гула толпы. Мир свернулся по краям, скуклился в яркий тоннель, в фокусе которого скользила пронзительно четкая фигура противника.

Правило:

ОТБРАСЫВАЙ ЛИШНЕЕ. ФОКУСИРУЙСЯ НА ГЛАВНОМ

Отодвинулись за границу сознания звуки… Лишь сип дыхания и шлепки перчаток… Вдох – выдох…

Голос рефери где-то далеко, на самом краю внимания.

Вдох – выдох…

Удар. Подныриваю. Удар, еще один. Не достанешь.

Вдох – выдох…

Прямой справа. Уклоняюсь. Финт по корпусу с переводом в голову. Вижу, вижу.

Вдох – выдох…

Комбинация с дальней дистанции, перекрываюсь плечом, сайд-степ вправо.

Вдох – выдох…

Не пропускать по корпусу… Не давать сбить дыхание.

Вдох – выдох…

Вдох – выдох…

Все, пора.

В начале третьего раунда я неожиданно для всех взорвался длинной серией ударов. А когда ошеломленный Радик попытался ответить, насадил его на встречный правый через руку. Радик встал с пола на счет «три», но я его уже не отпускал.

В конце третьего раунда рефери открыл счет повторно, а в четвертом прекратил бой «за явным преимуществом синего угла».

Республиканский турнир – одновременно отборочный на первенство России. Но я уже знал, что в Москву не поеду. В раздевалке поблагодарил Радика за хороший бой и сказал, что ехать «на Россию» – ему.

- Почему? – не понял он.

- Ухожу из бокса.

- Нафига?! – изумился Радик.

- Да так… Другие планы.

Отбрасывай лишнее. Фокусируйся на главном.

- Охренеть! А тренер знает? – Радик не верил своему везению.

- Пока нет… Но это неважно. Я ухожу.

Тогда я еще не знал, что для меня главное. Зато уже понимал, что точно НЕ главное.

Бокс не главное.

Девчонки не главное.

Уличные разборки не главное.

Они уже не были главным – после того, как я встретил Профессора. Не будь его, не знаю, как сложилась бы моя жизнь. Возможно, меня ждал путь Алекса и других бойцов, хотя…

Хотя, если вспомнить, к встрече я уже был готов.

Мы начали дружить – пятнадцатилетний мальчишка и восьмидесятилетний старик, – когда наш двор охватило повальное увлечение шахматами.

Мы всегда чем-то увлекались. Играли в футбол и хоккей – коробку в соседнем дворе на зиму заливали льдом. В школе по малолетству резались в «пробки» – катали ногой закрывашки от флаконов, в «трясучку», по мелочи в карты – в свару, буру, секу. Рубились в нарды, в шашки…

В тот вечер мы бились в подъезде в шахматы – «на вылет». Хлопнула входная дверь, по лестнице влетел Кузя – в куртке «аляска» с зеленым мохеровым шарфом. Зеленый – цвет нашего района.

- Пацаны, у четырнадцатого дома – «теплоконтролевские»!

Район «Теплоконтроль» – «враги». В отличие от «Адельки» или «Хади Такташа», с которыми недавно заключено перемирие. Появление на своей территории врагов расценивалось как вторжение и жестко наказывалось. На войне как на войне.

Алекс соскочил с подоконника. Шахматные фигуры полетели на пол.

- Сколько?

- Четверо. И две биксы… но они вроде наши.

- Суки, – сказал Алекс. – Айда.

Толпа посыпалась по лестнице.

А я остался.

Обвинить меня в трусости никто бы не осмелился – было время, я слыл самым ярым фанатом уличных боев. За исключением, может быть, Алекса. Нет, обвинений я не боялся. Да и драки, само собой. Но почему-то исчез прежний интерес. Кураж стал пропадать.

Я уложил фигуры в складную доску и спустился вниз. На побеленном потолке чернели обгорелые спички. Я толкнул фанерную дверь с дырами-проломами и вышел на морозный воздух. На скамейке возле подъезда сидел старик в длинном черном пальто.

Я был готов.

НИЧЕГО НЕ БЫВАЕТ СЛУЧАЙНЫМ

Случайность – это хорошо законспирированная закономерность. Любое событие происходит не само по себе, а в результате длинной цепочки причинно-следственных связей.

Случайный кирпич падает на голову не случайно. А потому что его кто-то скинул.

Случайный взрыв на заводе происходит из-за серии ошибок рабочих или инженеров.

Случайная смерть… Я видел их много. Всегда был кто-то, кто помог им случиться.

Встреча происходит только когда ты готов. В противном случае проходишь мимо – не заметив, не почувствовав, не поняв…

…Все, мне конец. Профессор загнал меня в ловушку, которую готовил давно, а я только заметил. Нужно было выводить ладьи на открытые вертикали.

- Как вы всегда меня переигрываете, Профессор? – спрашиваю с досадой.

- Я не думаю о выигрыше. – В складочках и морщинах улыбка.

Не верю. Не то чтобы не верю, просто в голове не укладывается – как можно не думать о выигрыше? О нем нужно думать, его нужно хотеть, к нему нужно стремиться всей душой, иначе…