Попутный ветер - Татьяна Лыткина

Глава 2

Что случилось с двигателями, связью и вообще с пространством вокруг, они так и не смогли понять. Потому что после того, как неожиданно оборвалась связь с Землей, в наступившем хаосе никто ничего не смог сделать, и только Павел успел вдавить клавишу включения соэллианских генераторов защитного поля.

Приборы словно сошли с ума — все одновременно. Все, что могло мигнуть — мигнуло, все, что могло издать звук — пискнуло, загудело, зажужжало. Включился и моментально выключился голографический передатчик по кораблю — перед креслом Середы возник Лобанов, который пытался что-то переключить на панели перед собой, и тут же голограмма погасла.

А потом все заполнилось страшным серым туманом, который лез в глаза, уши и горло. Казалось, его можно собирать горстями, но это только казалось, потому что на самом деле его не было. Тело отказывалось слушаться, голос — повиноваться, даже крикнуть не получалось. Мысли и звуки растеклись в пространстве, замедлились и как будто вывернулись наизнанку. Сквозь клочья тумана перед глазами Сергей видел, как отец пытался дотянуться до кнопки вызова по кораблю, и как бессильно падала обратно на подлокотник его рука. Видел, читал по губам, как ругался Павел, который никак не мог оторваться от пульта и снять палец с клавиши.

Голову будто сдавило обручем из прочного и тяжелого металла, почему-то горячего и шершавого. Спустя мгновение такой же обруч появился в районе груди. Волна непереносимой тоски прокатилась по сознанию — казалось, вот сейчас все и оборвется, и дыхание, ставшее практически невозможным, и этот вязкий мыслеворот в голове, и сама жизнь тоже оборвется… Только мгновение этого обрыва все длилось и длилось, так же тягуче и отвратительно медленно, как и все ощущения.

Потом, когда Сергей испугался, что они навсегда застряли в этом замедляющем жизнь тумане, неожиданно все кончилось, и отец включил-таки громкую связь, но вот голос ему отказал. А Павел, как это ни прискорбно, как раз смог закончить очередную цветистую фразу, прежде чем сообразил, что звуки вернулись. Одновременно с последним словом он оторвался, наконец, от пульта, но не удержался на ногах, мягко осев на пол. В это время ожил персональный передатчик на ручном браслете отца, осведомившись хриплым голосом Лобанова:

— Что здесь, черт возьми, происходит?

Себя же Сергей поймал на том, что из груди рвется совершенно истеричный смех. И упавший Павел, и отец, который силился ответить Лобанову, и рассеявшийся туман — все вызывало безудержный приступ хохота. Правда, к счастью, оказалось, что он, как и отец, не может издать ни звука.

Павел, наконец, неуверенно поднялся и довольно спокойно сказал в микрофон громкой связи, что в рубке все живы, все нормально, спросил — как дела у остальных. С облегчением они услышали слабые голоса матери, Юли и Катерины — с ними все было в порядке. Лобанов сообщил, что все нормально, только Михаил не может говорить.

— У нас те же проблемы, — отозвался Павел, поглядывая на него и отца, который уже медленно поднимался из кресла. — Похоже, у Виктора с Сергеем то же самое.

Серость в огромных иллюминаторах сменилась привычной чернотой с огоньками звезд. Но Середа, к тому времени уже приникший к приборам, непонятно хмурился.

— Не могу понять, что с ориентировкой, — озабоченно сказал он. — По всем данным, мы вышли в заданном районе…

— Уже хорошо, — отозвался Павел. — А вот я не могу понять, что с двигателями. Сережа, проверь показания датчиков уровня топлива.

— Есть, — все еще сипло отозвался Сергей, набирая команды в ЭВЦ — он перешел на клавишный режим, поскольку говорить нормально пока не мог.

Павел повернулся к командиру.

— Так что с ориентировкой?

— По спектральным характеристикам, — откликнулся тот, — ЭВЦ нашел базисные эфемериды, но их координаты не соответствуют исходным.

— Это как? — нахмурился Павел.

Виктор не ответил, зато по громкой связи вызвал в рубку Михаила. Сергей смотрел на экран с ответом ЭВЦ и никак не мог поверить глазам. Может, ошибка?

— Что у тебя? — неслышно подошел к нему Павел.

— Не понимаю, — чуть слышно отозвался Сергей. Голос все еще с трудом повиновался, да и не хотел он громко объявлять результаты тестирования. Вдруг это все-таки неисправность компьютера.

— Дай посмотреть, — так же тихо отстранил его Павел, мельком глянув на зеленые строчки. Покачал головой, набрал повторную команду.

— Что случилось? — появился на пороге Михаил.

— Мишка, нужна твоя голова. Мы с ЭВЦ не справляемся, — обернулся к нему Середа. — Что-то не то в настройках.

Копаныгин, не торопясь, пересек рубку, подошел к командиру, некоторое время внимательно изучал показания приборов.

— Насколько велика погрешность? — осведомился он.

Виктор покачал головой. Как все было бы просто.

— За пределами нормы.

— Черт! Ерунда какая-то, — Павел оторвался от своего монитора. — Что показывают результаты наблюдений?

— Лучше всего это можно охарактеризовать цитатой: «И звезды сдвинулись на небесах», — Михаил был абсолютно серьезен.

— Может быть, математическая ошибка в расчетах компьютера? — осторожно вставил Сергей.

Копаныгин задумчиво посмотрел на него, не видя, но внезапно лицо его озарилось.

— Подождите! Компьютер, соответствуют ли вектора смещения эфемерид направлению движения самих звезд?

ЭВЦ помедлил всего несколько секунд, потом нежный женский голос сообщил:

— Совпадение — девяносто девять и девять десятых процента.

Павел неожиданно вспомнил раздражающий его голосовой интерфейс Электронно-Вычислительного Центра «Зари». В модулировании тембра голоса для бортового компьютера наука сильно шагнула вперед. В исполнении этой механической леди можно было легко выслушать смертный приговор и еще умудриться получить удовольствие от прослушивания.

— И что? — вырвалось у Сергея, хотя он уже начал понимать — что.

— И ничего, — медленно ответил Виктор. — Получается, что звезды, и правда, сдвинулись.

— С настройками все в порядке, как и следовало ожидать, — сообщил Михаил, откидываясь в кресле. — Если бы это не было фантастикой, я бы напомнил, что перемещение звезд в пространстве есть явление естественное и закономерное. Через десяток тысяч лет мы бы и невооруженным взглядом неба не узнали.

— Так то через десятки тысяч лет, — тихо сказал Сергей. Его прервал какой-то слишком спокойный и ровный голос Павла.

— Командир, у нас еще больше проблем, чем могло до сих пор казаться. Если ЭВЦ в этом тумане не спятил, то они очень, очень неприятные.

— А если спятил, что невозможно? — таким же ровным голосом отозвался Михаил.

— Тогда у нас проблемы средней паршивости, — отмахнулся Павел. — В основном у тебя, электронщик.

— Козелков, не тяни, — оборвал его Середа.

Павел сел в пластичное кресло, которое услужливо прогнулось под его тяжестью, принимая очертания тела пилота.

— ЭВЦ сообщает о снижении уровня топлива на девяносто восемь процентов.

Он придирчиво оглядел левый рукав комбинезона и старательно отряхнул невидимые глазом пылинки.

Сергей замер. Не ошибка.

— Не может быть, — Копаныгин отвлекся от приборов. — Это датчики неисправны. Черт его знает, что это был за туман! А за ЭВЦ я ручаюсь, с ним все в порядке.

— Да, это нереально, — спокойно согласился Виктор. — Так, Пашка, бери Федора, надевайте защитные костюмы и давайте в двигательный отсек. Посмотрите там, на месте, что к чему. Миша, зови Катю, проведите полное тестирование автоматики. Сережа, а мы с тобой займемся навигационными настройками.

Как всегда, после того, как командир распределил обязанности, стало легче. Павел всегда говорил, что Виктор своим спокойствием может внушить надежду на благополучный исход любого безнадежного дела. Он всерьез был уверен, что из всех тяжелых передряг их экипаж выходил невредимым только благодаря выдержке и спокойствию командира.

Сергей в такие минуты до боли в груди гордился отцом. Рядом с ним хотелось быть таким же уверенным и непоколебимым. Поэтому он заставил себя как можно более твердо ответить:

— Есть! — и вернуться на свое место.

Спустя три с половиной часа они снова сидели в рубке. Пилоты и командир — на своих местах, остальные — на «гостевых» креслах, расположенных около стен.

— Подводим итоги, — спокойно сказал Виктор. Казалось, он просто проводит ежевечернюю летучку-совещание. — Суммируя все вышеизложенное, имеем следующее. Мы попали в поле действия некой странной аномалии. «Эвридика» сама по себе не пострадала, все системы жизнеобеспечения работают нормально. Однако. Отсутствует связь с Землей. Все роботы, включая обычных погрузчиков, не функционируют. Двигательные и топливные отсеки, а также сами двигатели в порядке, но топливо практически отсутствует. Теперь мы не имеем возможности ни изменить курс, ни затормозить — потому что не на чем будет разгоняться. Чем это чревато, думаю, все понимают. Если нет — у нас будет много времени это обсудить. Не сейчас.