Кандидат. Избранный. Книга первая - Роман Корнеев

Отвечать на нелестные комментарии бездушного микроцеребра Рэдди не стал, ему давно было пора идти, и с каждой секундой его влекло всё сильнее. Да, вперёд, он так давно здесь не был!

Нырнуть «рыбкой» прямо в распахнутое окно показалось занятным. Рэдди не глядя шуганул наглую белку-эйси, уже на бегу высматривая впереди хотя бы намёк на тропинку. Лес этот, несмотря на его изначально искусственное происхождение, был образцом непроходимости, молодая поросль, там и сям торчавшая из груд прошлогодних прелых листьев, занятно усложняла задачу.

Рэдди с трудом успевал на бегу уворачиваться от проносящихся мимо него деревьев. Чуть дальше было легче (ну чего, спрашивается, несёшься?), там начинался частокол голых сосен, где-то далеко вверху смыкавших хвою в пологие арки. Земля стала ровной, и ноги уже не путались в прутьях, торчащих из земли под немыслимыми углами. На полной скорости, когда ветер протяжно запел в его ушах, Рэдди вылетел на знакомую поляну.

Не сказать, что Рэдди так уж шибко любил бегать, просто он любил бегать сюда, и ничто не могло его удержать от этого хриплого дыхания, от этой радостной боли в мышцах, что такое десяток километров?!

Это чувство некогда и привело его в это, именно это место на всей Пентарре. Нужно было выбрать площадку под дом, подальше от всего, подальше от перенаселённого тысячекилометрового мегаполиса, полного взрослых занятых людей, которым не было дела до его, Рэдди, личных проблем. Он набрёл тогда на это место случайно. В нём было что-то, что можно было только почувствовать, но не описать.

Вот она, поляна. Как всегда, как в любое время года, усыпана белыми цветами. Большими и маленькими. А посредине Рэдди неизбежно увидел её.

Оля восседала на своём любимом гамаке, как всегда, нелепо торчавшем концами вверх, те обрывались прямо в воздухе, подвешенные к невидимым отсюда гравикомпенсаторам. Она сидела, чуть покачиваясь, полоска интера на её глазах помигивала красным огоньком, она с кем-то разговаривала, вернее выговаривала опять за что-то, если Рэдди правильно понял выражение её голоса, который с такого расстояния едва до него доносился. Рэдди кивнул свои мыслям, неслышно подобрался поближе и вальяжно развалился у её ног, усилием воли сдерживая натруженное дыхание.

Оля была великолепна, на ней был почти такой же сарафан, как и в день их второго знакомства, разве что рисунок ткани неуловимо отличался. Тонкие её плечи были напряжённо расправлены, словно её собеседник был неподалёку и был способен оценить эту боевую грацию, в руках у неё была зажата угловатая сенспанель, казавшаяся чем-то чужеродным в хрупких птичьих пальчиках.

– Но вы тоже должны меня понять!.. – брови её нахмурились над непроницаемо-чёрным щитком интера. – Хорошо, в таком случае обязательно свяжитесь со мной, когда всё будет решено. До свиданья, Сертан.

Оля сжала ладонь в кулачок и нетерпеливым жестом стукнула себя по коленке, выпуская сенспанель из рук – Рэдди едва успел рывком подхватить её у самой земли – затем лихим движением она сняла дурацкий прибор, мешавший Рэдди подробнее рассмотреть тонкие чёрточки её лица.

Он аж жмурился от удовольствия, было крайне интересно наблюдать за всплеском эмоций на её лице в тот момент. Его развалившаяся туша производила впечатление на слабые женские сердца.

– Девушка, – произнёс он, – разве можно на такой нежной зелёной травке разбрасывать всякую гадость? – Рэдди двумя пальцами покачал немного сенспанель на весу, потом щелчком отправил её подальше, – да ещё делать это такими хорошенькими ручками, ай-ай-ай!

– Опять паясничаешь? – догадалась она.

Поднялась с гамака и с показной укоризной посмотрела на него сверху вниз.

– Надеюсь, ты…

Однако зря она надеялась. Рэдди уже был в прыжке. Одно точное движение тела, и он на ногах, хватает Олю в охапку и несётся в сторону леса.

Оля взвизгнула и принялась вырываться, не совсем, правда, активно – так, для виду. Им обоим нравился спектакль, который шёл на этих подмостках уже не первый сезон.

Мелькали деревья, пахнуло в лицо крепким ароматом смолы, озеро вынырнуло из-за деревьев, как обычно, целиком и сразу, голубой зрачок, без устали всматривающийся в голубовато-зелёные небеса.

Только бы там, и правда, никого не было. А то в прошлый раз неловко вышло, – думали, верно, они оба, глядя друг другу в глаза. От этого Рэдди тут же зацепил неловко подвернувшийся под ноги корень, и они чуть не увалились на землю.

Рэдди изо всех сил совершил немыслимый прыжок только для того, чтобы с третьим и последним на сегодняшний день, окончательно испортившим беличьему царству аппетит воплем ринуться в пучину вод. Естественно, совместно со своей драгоценной ношей. Визг же, который при этом издала Оля, плавно так перешёл в ультразвук, сотворив вокруг и вовсе глобальный падёж поголовья.

Это позже, когда оба оказались на солнечном берегу, она, отчаянно хватая ртом воздух, почти членораздельно проворчала:

– Рэдэрик Ковальский, ты мне за это ответишь! Мой любимый сарафан безнадёжно испорчен!

– Да ну тебя, я тебе сто таких сотворю! – заговорщицким тоном пообещал он, аккуратно развешивая свои шорты на ближайшем живописном кусту сушиться.

– Чего не хватало! – ответила она, чиркнув по боковому шву ладонью и выскальзывая из послушно расступившегося платья. – Таких в стандартных модулях нету, а мою программу домовой точно уж засунул в такие дальние дали, что пока он их найдёт…

Оля лёгким, словно струящимся движением подняла руки вверх, подставляя обнажённое тело слепящему светилу, упоительно потянулась. Рэдди в ответ замурлыкал. Надо что-то сказать, сделать. Шаг, другой, да обними ты её, болезный!

– Оля, я тебя снова люблю!

– А я тебя что, нет? Эх, ты, дурачок-дурачок… дурачок… – её голос стихал, становясь всё слабее.

Он утопал в этих огромных глазах, отчего-то всё время глядящих только на него.

Она любила всплакнуть не к месту. И вот, сейчас на дне этих глаз уже ворочалась слеза. Вот так. Они снова вместе.

И каждый раз будто впервые.

Это случилось спустя полгода после постройки его домика. Рэдди сумел соорудить здесь, в глуши лесов третьего восточного сектора, настоящий пруд с рыбалкой и прочими мелкими атавистическими радостями, оставшимся людям от террианских предков. Он гордился именно тем, что рыбки не были эйси, Пентарра, несмотря на два миллиарда человек населения и Базу КГГ под боком, не обладала достаточными ресурсами, чтобы иметь повсюду настоящую разведённую питомниках террианскую форель, эйси обычно сбрасывались в озёра прямо с гравикаров, в рамках стандартной экологической программы. Но Рэдди потратил часть личного кредита на возведение настоящего райского уголка, своего собственного, вдали от всех, чтобы и на бережку поплескаться, и в лодке на воду выйти, и не лужа чтобы какая, а серьёзная запруда километров десять квадратных, не меньше. Не то чтобы ему категорически не хотелось здесь видеть чужих, но он с некоторых пор стал целить настоящее уединение, почти одиночество, какое только возможно было в молодых высокотехнологических мирах, подобных Пентарре.

В тот день стояло необыкновенное по красоте утро, зеленоватое небо было подёрнуто дымкой. Идёшь так по берегу и любуешься, не думая ни о чём. То чувство, что привело его в эти края, в то утро билось в нём особенно сильно.

На берегу он разложился, выставил в правильном месте скамеечку, и уже задумал закинуть снасти, однако вовремя заметил неподалёку чьи-то вещи. «Жаль, придётся перебираться на ту сторону, а здесь клёв был лучше», – сокрушённо подумал Рэдди, однако не успел он двинуться с места, как у берега из воды выскользнула девушка, экипированная для подводного плаванья – во рту клапан дыхательной трубки, за спиной кроваво-красные крылья-жабры. Кроме этого, на девушке ровным счётом ничего не было. Рэдди опустил глаза и почувствовал, что краснеет.

«Что с тобой, парень», – спросил сам себя Рэдди, он бывал на Сирии-Аманде и видел там на гигантских коралловых пляжах не меньше миллиона девиц, одетых куда вызывающе. Совсем одичал.

Пока он поднимал смущённо глаза, девица уже почти подлетела, смешно взмахивая руками и поднимая тучи брызг. Когда первое смущение прошло, он невольно залюбовался ею, у неё была гладкая копна волос, показавшихся почти чёрными, маленькая, совсем детская грудь над частоколом острых рёбер и не такие перекачанные как у большинства знакомых Рэдди девушек руки и ноги. Далеко не сразу он понял, что её лицо, лишь частью спрятанное под маской, ему знакомо.

– Надеюсь, я вам не помешала? Это ваше место? – спросила она, ловко вытирая вымокшие волосы загодя приготовленным полотенцем.

– Эммм… а с чего вы решили, что это моё место?

– Просто, я тут впервые, недавно, знаете ли… тут неподалёку… а у вас тут и пруд, и…