Неизвестный Пири - Дмитрий Игоревич Шпаро

Протяженность будущего канала сократилась на 16 миль. Менокал отозвался о работе лейтенанта Пири так: «Информация была получена главным образом благодаря неиссякаемой энергии, умению и преданности долгу инженера-строителя Пири, который при всем дискомфорте и трудностях, испытанных во время долгих дождливых дней в полевых условиях и во время многих ночей, когда лишь несколько пальмовых листьев служили укрытием, а парусиновое одеяло, брошенное на кучу пальмовых листьев – кроватью, используя скудные рационы, не отступал никогда, если требовалось выполнить какую-либо работу».

Лейтенант Пири в Никарагуа, 1885 год

Кампания в Никарагуа завершилась, доклад изучался в правительственных кабинетах, и у Пири снова появилось свободное время. В одном из букинистических магазинов Вашингтона он нашел брошюру Норденшёльда «Исследование внутренних районов Гренландии».

Из книги Роберта Пири:

Струна, вибрировавшая во мне в детстве, когда я читал удивительные книги Кейна[5], снова была затронута[6].

Скажем несколько слов об открытии Нильса Адольфа Эрика Норденшёльда в Гренландии. Шведский ученый был первым, кто проник вглубь этого огромного арктического острова. Посетив Гренландию дважды, в 1870 и 1883 годах, в первый раз Норденшёльд одолел 50 километров, второй раз – 117, причем лапландцы (по-русски лопари), сопровождавшие его, от достигнутой точки пробежали на лыжах еще 230 километров. Так, выяснилось, что внутреннюю часть страны занимает лед, а не обширные леса, как предполагали многие ученые.

Сообщение об успехе Норденшёльда, независимо друг от друга, прочли Роберт Пири и молодой норвежец Фритьоф Нансен. Реакцию Пири мы видим. Вот что написал Нансен:

«Однажды осенним вечером… я сидел и довольно равнодушно слушал, как читалась вслух газета. Вдруг мое внимание остановила телеграмма, сообщавшая о том, что Норденшёльд благополучно вернулся из своей экспедиции в глубь Гренландии, что там он не нашел никаких оазисов, а лишь бесконечные снежные пространства, где двое его лопарей обнаружили удобную для лыж поверхность и прошли за короткое время невероятно большое расстояние.

Как молния пронеслась в моем мозгу мысль: экспедиция через Гренландию от одного берега до другого на лыжах».

Джозефина Дибич

Оба, в будущем великие арктические авторитеты, а тогда – восторженные новички, загорелись идеей пересечь ледяной щит Гренландии.

Пири взял отпуск. Нелегко было уговорить маму, но, в конце концов, она согласилась и выдала Берту в долг на поездку 500 долларов. 6 июня 1886 года Пири сошел с корабля на гренландскую землю.

Но еще до Гренландии и даже до экспедиции в Никарагуа в его жизни произошло важное событие. В классе, где лейтенант брал уроки танцев, он познакомился со своей будущей женой Джозефиной Дибич, коротко – Джо. Самые первые в жизни Пири полярные сани для транспортировки груза в Гренландии будут названы «Свитхарт»[7] – в честь Джо Дибич.

Глава 2. Путь наверх

У напарника Пири, молодого датчанина Кристиана Майгора, не было возлюбленной, и свои сани он назвал «Принцесса Тира» – в честь младшей из датских принцесс.

Пири и Майгор прошли лишь небольшую часть намеченного маршрута, но все-таки осилили 160 километров, поднялись более чем на 2000 метров и преодолели массу преград. Уже в самом начале пути случились неприятные происшествия:

Незадолго до отправления я ходил около саней без лыж и альпенштока и провалился в узкую расщелину; я повис на мгновение, удержавшись на раскинутых руках, прежде чем выкарабкаться, а обломки предательской снежной арки скатывались вниз в лазурную глубину до тех пор, пока вызванное ими эхо не стало похоже на бой серебряных курантов. Наши снегоступы страховали от повторения подобной неприятности во время перехода через сеть трещин, распространившихся к востоку от нашего лагеря. По мере движения вперед они исчезали, и в холоде раннего утра вся поверхность стала твердой, сплошной коркой, очень удобной для передвижения. Два или три маленьких углубления, которые оказались на нашем пути, были достаточно замерзшими, чтобы выдержать нас, когда мы быстро проходили их, наполовину идя, наполовину скользя на лыжах. Переходя одно из них, Майгор оказался слишком близко за мной; лед, треснувший и ослабевший под моим весом, сломался, и «Принцесса Тира» оказалась в воде глубиной около 5 футов; ценой огромных усилий нам удалось вытащить ее. Это событие заставило нас остановиться в углублении на высоте 3300 футов над морем; мы легли с подветренной стороны саней и проспали несколько часов, после чего провели весь день, просушивая нашу обувь и спальные принадлежности Майгора, намокшие и одеревеневшие на морозе.

19 июня, на 25-й день продвижения на восток, когда запасов осталось меньше чем на неделю, Пири решил возвращаться. Сильный ветер с купола, главное препятствие прошлых дней, стал попутным. Друзья надежно связали двое саней, сделав, по словам Пири, «крепкий и гибкий… маленький плот». Они поставили парус и понеслись вниз. Через некоторое время смелые испытатели приноровились, вошли во вкус и соорудили руль – топор, привязанный к концу полоза. Все шло отлично, но настала очередь Майгора висеть над бездной:

Вершины почти всех ледяных холмов были испещрены расщелинами, где-то больше, где-то меньше, и одна из них, покрытая легкой, снежной аркой, чуть было не стоила жизни моему другу. Мы толкали сани, как обычно, до тех пор, пока их концы не оказывались на противоположных краях расщелины. Я перескочил через нее, чтобы подтянуть наш санный плот, в то время как Майгор его толкал. К несчастью, прыгая за мной, он поскользнулся, наступил на снежную арку, обрушившуюся под его весом, и провалился в расщелину, цепляясь за заднюю часть саней, передок которых резко рванул вверх, едва не вырвавшись из моих рук. На мгновение сани повисли, качаясь на краю пропасти, и жизнь человека зависела от того, упадут они или нет. Мне все-таки удалось удержать их, и голова Майгора появилась из расщелины; сани медленно наклонялись, и Майгор, бледный, но улыбающийся, выбрался на лед. Чуть поодаль от того места неприятное, хотя и неопасное приключение ждало уже меня: когда я спускался в ледниковый ручей глубиной по колено, чтобы перетащить «Свитхарт» и «Принцессу Тиру» через него, поток сбил меня с ног, я оказался в глубокой впадине ниже этого места, а затем поток с головокружительной быстротой увлек меня вдоль своих полированных краев. Моя беспомощность в борьбе с этим потоком, едва более 6