Нежелательный вариант (сборник) - Михаил Веллер

Разговор естественно перетек в следующую фазу: благо народа.

– Становление новой власти всегда связано с трудностями. Уничтожение коррупции вызывает саботаж старых кадров, а новые еще не обрели квалификацию и опыт. Период экономического спада тут неизбежен – через это прошли все государства. А люди хотят есть каждый день. Сытый желудок – он лучше всего убеждает простых людей в преимуществе строя.

– Мы – народная власть, – сказал Фидель. – Все, что делается – для народа. Он это понимает и поддерживает нас.

– Безусловно. И реальные плоды вашей правоты могут быть очевидны уже завтра. Важно быстрее пройти первый этап, наладить хозяйство. Хлеб и мясо могут быть уже сейчас. В количествах, достаточных для нормального питания всех.

– Аргентинские? – выдерживая видимость игры, спросил Фидель.

– Экономически выгоднее советский хлеб и китайское мясо.

Фидель кивнул, подумал. Сложил морщину на лбу:

– Это потребует хранения… переработки. Надо произвести расчеты.

– Безусловно. А после расчетов – строительство мукомольных и мясокомбинатов. Это требует как минимум времени… и средств. Пока можно поставлять готовую муку и тушеное мясо в консервах. Хранение – в любых портовых складах без всякого специального оборудования и дополнительных затрат.

Фидель помахал сигарой. «Во что же, в конечном счете, может вылиться стоимость этого всего? Мы им нужны… насколько?» Холодок кондиционера сдувал с огонька пряный дым.

Он поднялся и заорал в сторону двери. Решил:

– Мы все устали! Давайте-ка прокатимся и перекусим.

Втроем сели в лимузин – Фидель на заднем диване, Рауль с Верижниковым напротив. Джипы охраны замкнули кортеж.

Вечерняя Гавана веселилась на улицах. Попугаи трещали в резных пальмах, контрастный закат сдвигался за горизонт. Теплый морской воздух шевелился в окнах, не освежал.

С освещенной набережной свернули в трущобы. Включенные фары выхватывали из фиолетовой мглы фантастический пейзаж: жесть и картон.

– Вот так живут у нас простые люди, – показал Фидель. – Нужно много сил и много денег, чтоб стало иначе. Мы только начинаем.

Верижников вздохнул; отозвался:

– У вас хоть нет страшных северных зим. Кое-где… бедняки рыли жилища в земле, как звери. А сейчас живут в светлых квартирах со всеми удобствами. Простые трудящиеся.

– Вы знаете, сколько стоит жилье в Гаване?

– Были созданы самые дешевые в мире домостроительные комбинаты. Дома делают на конвейере – быстро, как автомобили. Бетон, никакой лишней роскоши. Но – электричество, канализация, ванная с горячей водой. Да еще центральное отопление: дома плюс двадцать – когда на улице минус сорок. А на Кубе не нужно отопления – обойдется куда дешевле.

Фидель хмыкнул в темноте салона, пахнущей дорогой кожей.

– Это прямо как сказка.

– Есть у одного народа такая песня, – Верижников стал переводить на испанский: – Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…

– Это у какого народа?

– У русского…

На перекрестке остановились у жаровни – толстая негритянка замерла над ней. Выскочившие из машин солдаты выстроились кругом. Фидель сел на сломанный ящик, жестом пригласил Верижникова на соседний. Тот лишний раз позавидовал практичности комбинезона: его белый костюм промок под мышками, а теперь еще задница будет грязной от этого ящика; а в запасе остался последний, третий, костюм, а прачечная в отеле не работает; и не факт, что завтра где-то удастся купить новый… причем на собственные деньги. Черт бы подрал эту игру в народность.

Ели жареные на решетке ломти марлина, дуя на пальцы. Рыба была жесткой. «Ладно, нет канализации, но сортиры-то можно элементарно выкопать? Жрать в такой вони…» Доев, Фидель вытер жирные пальцы об ящик. Верижников достал уже платок, но последовал его примеру, а платком вытер лоб.

За оцеплением уже звенела гитара, чумазые дети, сверкая глазами в отсветах огня, плясали пачангу:

– Приятного аппетита, Фидель!

Верижников раздал им мелочь. Самому старшему подарил авторучку и погладил по голове. Пустил по солдатам полпачки сигарет, в благодарность приняв похлопывания по плечу.

На обратном пути он с дозированой сентиментальностью рассказал о бесплатной медицине и самой низкой в мире детской смертности. Подташнивать перестало.

В кабинете Фидель отпил кофе, отставил чашечку – рубанул воздух: произнес речь. Он гремел о справедливости и всеобщем процветании, этой единой и святой цели революционеров всех стран.

Он ораторствовал сорок восемь минут. Пыл и речистость были известны. На митингах говорил по четыре часа, прославленный оратор самовозбуждался, заводя толпу – единый крик поддержки! единый выброс кулаков вверх! – оцепление пропускало на площадь всех, не выпуская обратно до конца речи никого.

Верижников расслабился, отдыхал. Рыба повела поплавок. Учитесь, как ловить большую рыбу, хемингуи! Это вам не акулу с лодки удить.

Дождавшись конца водопада, серьезнейше коротко поаплодировал, поправил галстук и встал. Эмоциональная кульминация:

– Мы приветствуем не только кубинскую революцию и ее лидера! – объявил он. – Мы приветствуем авангардный отряд революционной борьбы всего американского континента! Новую, знаменательную победу – неостановимого социального прогресса человечества! Да здравствует Остров Свободы!

Речь его составил специалист по латиноамериканскому фольклору. Редактировал доктор психологии. Он был грамотно подготовлен к переговорам. В случае неуспеха его ждала, вероятно, отставка.

Он сказал о Боливаре, об альбатросе, о грудях всего мира, теснимых восторгом. На грудях на миг он представил грудастую голую мулатку с раздвинутыми стройными ногами, изгнал импульсом воли неуместное видение – и с тем же накалом перешел к счастью трудящихся, гибели врага-империализма и поддержке всех честных стран мира.

«Не пересолите с патетикой. Доходчивы – контрасты».

«Остров Свободы» – это прозвучало хорошо, произвело впечатление: эффект. (Назавтра же было перенято Фиделем, пущено в революционную фразеологию в речи на двухсоттысячном митинге на площади Марти.)

Вехи были обозначены.

Договаривающиеся стороны перешли к делу.

Куба получит все. Оружие, топливо, продовольствие, промышленность. Благодатнейший климат, неограниченная поддержка всего соцлагеря – уникальные условия: именно здесь можно построить коммунизм за несколько лет. Маяк планеты. Фидель войдет в историю. Варшавский договор, ООН, мировая политическая элита.

Буэно. Но бесплатных завтраков не бывает. Сегодня мы бедны, неплатежеспособны. Пора поговорить об условиях.

Вы – сказочно богаты. Долгосрочные беспроцентные кредиты, погашение – только продукцией: сахар, табак, кофе, мандарины – возьмем целиком по верху мировых цен, более того – по фиксированным ценам, это страхует вас от любых кризисов. Рыба. Аренда рыбного порта и консервного завода под базирование советских траулеров. Аэропорт – обслуживание советских самолетов.

Но это пахнет полной экономической зависимостью лет на сто.

Экономическая независимость определяется условиями договора. Другу – все, врагу – только закон. (В самую точку вставил Верижников заготовленную испанскую пословицу!) Все знают – друзьям мы помогаем бескорыстно. Почему? Потому что с победой коммунизма во всем мире – все богатства всех стран будут принадлежать трудящимся. И осталось недолго! С нами – пол-Европы, Китай, Северная Африка, Корея, Вьетнам, Индия и Индонезия свернули на наш путь. Вот наша цель! И вот почему нам с вами по пути.

Но пока наша программа… была не совсем коммунистической…

Революционная ситуация меняется ежедневно и диктует новые – смелые, верные! – решения.

Еще неувязка: на Кубе уже есть коммунисты… мало, правда. Кажется, они еще даже не выпущены из тюрем… Делить с ними власть?!

Ерунда. Народ – за вами, и мы – с вами. А те – ревизионисты, леваки, раскольники… предатели. Провокаторы. Потому что скрытый, внутренний враг – опаснее явного, внешнего. Что делает революция с врагами и провокаторами? (Рауль задумчиво почесался.)

Но. Но. Америка не позволит строить коммунизм у себя под носом. А силы наши слишком неравны.

Вот поэтому вы и не объявляли себя коммунистами раньше, чем возьмете власть – из тактических соображений, мудро улыбнулся Верижников. А в договор взаимопомощи можно включить военное сотрудничество – равное и обоюдное.

(«Мягко, очень мягко, на тормозах…»

«Военные базы. Наконец-то произнес.»)

При первой опасности мы можем поставить здесь такой ударный кулак, что Америка наделает в штаны! Кстати, аренда земли и зданий под… это дело… может идти в зачет кредитов.

Опасность – постоянна… Кто и как определит момент?

По вашей просьбе. Или при первом явном признаке агрессии.

(Через четыре месяца кучка «гусанос» пыталась десантироваться в Заливе Свиней, что послужило к началу строительства советских ракетных площадок и размещению контингента на Кубе. Знали бы обреченные «мятежники», что акция планировалась Лубянкой!..)