Звезда нашлась - Андрей Громов

Громадина платформы всё дальше и дальше, сине-зелёный шар Лэйвы возникает то сверху, то снизу, это «Искатель» маневрирует, выходя на курс гиперпрыжка. Перед носом корабля вспухает облако открывающегося гиперканала, и всё исчезает в малиновом пространстве.

Гиперпереход – сложная штука. На курсах по навигации мы касались теории только вскользь. Как известно, во вселенной три измерения, мы живём в них, но существует и не существует одновременно великое множество как-бы свёрнутых измерений. И вот, на основе эффекта Перельмана–Гилберта, можно развернуть одно из них, как канал из точки в точку. Как такое возможно – не спрашивайте. Только научник, с начисто свихнувшимися мозгами может всё это осмыслить, я же предпочитаю верить им на слово.

Внутри канала не работают антигравы. За пределами корабля вообще не существует привычного пространства, только малиновая пелена и стенки гиперканала. Здесь всё решает логический привод: штука абсолютно бесполезная в реальном мире, внутри малинового пространства начинает работать, и позволяет кораблю существовать. Мы – частичка реального мира в небытии-невозможности. Ладно, пора отключаться.

– …Никогда не видела, чтобы у человека было такое счастливое лицо, – прорезался голос Нэин.

– Не обращай внимания. У него сейчас Чувство Единения Со Вселенной, или что-то в этом духе. Это же пилот. Они все повёрнутые. Истинно говорю, здесь только я оплот здравомыслия, – тоном демона-искусителя шептал Локовски.

Я повернулся в кресле и потянулся.

– Локовски, наливай, – и я пролевитировал себе в руку полный бокал.

– Сколько вижу, не перестаю удивляться, – сказала Нэин. – для меня пси-способности какая-то мистика.

– Ты знаешь, – задумчиво признёс я. – я сам себе удивляюсь. Но мне нравится. Я могу манипулировать предметами на расстоянии до 15 метров и поджигать горючие вещи. То есть, теле- и пирокинезис.

– Капитан, а зачем ты тогда у полковника Строганова пепельницу двигал?

– Это что за история? – заинтересовался Локовски.

– Да дурака валял. Полковник считает, что все пилоты с приветом, так что я стараюсь ему подыгрывать. Он пепел с сигары стряхивает, а я пепельницу отодвигаю. В результате – дырка в обивке стола. По большому счёту, это уже стало игрой. Я делаю мелкие глупости, а он орёт. Все счастливы.

– А вещи–то зачем портить?

– Ой, больно много я напортил. Там микроботы после нашего ухода моментально всё починили.

– У нас подобные способности – редкость, – произнесла Нэин. – почти один на миллион.

– В Империи с этим получше, но, конечно, псиоников не как грибов в лесу.

– О! Кстати про грибы, – оживился Локовски. – Вспомнилась мне одна история. Это когда я ещё в космодесанте служил. Прислали нам как–то парнишку молодого, Жорой Свободиным звать. С третьего курса института сдёрнули. Посмотрели мы на него, мальчонка – ну типичный ботан, с бородкой и в очках. Не пускать же такого на задания, правильно? Время сейчас мирное, но всякие твари иной раз на объекты пробираются. Случись с ним чего, с нас же потом и спросят. В общем, определили его на продсклад, работа не пыльная, да и не случится ничего. Иногда, правда, брали с собой на зачистку, чтобы к армейской жизни привыкал. Пускали всегда во втором ряду и под присмотром, проверить, не осталось ли паразитов или ещё какой мерзости. Оказалось, что брали напрасно. Сослали парня к нам за его хобби. Учился он на астрофизика, а забавы у него были не совсем по профилю, по ксенобиологии. Так вот, любил наш юный гений из этой ксенобиологии варить разные вещества, как потом выяснилось, весьма крутые. Ингридиенты брал на планетах, куда мы его сдуру возили, и, частично, на продскладе. Вот уж никогда бы не подумал, что из кожи нетча и манной крупы можно сварить крутой галюциноген, а этот смог! Причём без оборудования, буквально на коленке, при помощи кухонной утвари. Естественно, как настоящий научник, проверял вещества на себе, на чём и погорел.

Значит, как-то раз застали мы с ребятами Жору в совершенно неадекватном состоянии. Нашли мы его на плацу, вид у парня был дикий, глаза из-под очков горят, борода всклочена, а в руке – монтировка. Паршивец загнал нашего полкового шныгга в конуру, и теперь пытался его оттуда выудить, обзывая «булсквидом». Уж не знаю, что это. Чуем, творится что-то не то, надо парня ловить и в санчасть. Побежали, а он, подлец, от нас как рванёт, да так резво, в жизни так не бегал. Бежит и орёт: «Хэдкрабы атакуют!». Совсем крышак снесло. Мы, значит, прикидываем, не, не поймать его просто так, уж больно резвый. Пошли за лёгкими боевыми скафандрами. Это для спецуры, они не столько бронированные, сколько как мышечные усилители работают. А Жорик как нас увидел, заорал «Комбайны!» и давай ещё шустрее круги нарезать. Поймали его, конечно, скрутили, и запихали в карцер. Так он там всё норовил через стену выйти, пытался телепортироваться. Два дня парня не отпускало. Начальство базы хотело спустить инцидент на тормозах, но видать кто-то стукнул. Заявилась военная полиция, парню грозил трибунал, а сколько ещё бы народу под горячую руку попало… Но нам повезло, появились ваши упыри, и забрали бедолагу. Больше его никто не видел. Мы потом остатки отравы шныггу скормили. Он на будку забрался, псевдоподии свои вытянул и завыл на луну. Да так жалобно, проникновенно. И присосками шлёп-шлёп. Аж на слезу пробило.

– А грибы–то тут причём? – удивилась Нэин.

– Да ни причём. Просто к слову пришлось. А парнишу жалко. Сгноили его, поди, ваши злыдни в сырых и тёмных подвалах.

– Ладно привирать, – хмыкнул я. – если не брешешь, забрали парня, теперь он по специальности работает, ксенобиологом. Такими кадрами нельзя разбрасываться.

– Да-да, поверил я тебе, – Локовски бочком–бочком подобрался к Нэин, и как–бы невзначай приобнял её за талию. – вы есть Кровавая Сибня!

– Капитан, – Нэин с презрительной гримасой, двумя пальчиками, сняла лапу охальника со своей талии, – всё же нахождение посторонних на корабле, находящемся на важном правительственном задании, недопустимо.

– Знаешь, Нэин, – я подлил себе ещё вина, – как я усвоил из личного опыта, в моей жизни нет случайностей, есть некая предопределённость. Уверен, этот хмырь болотный оказался на борту не просто так.

– Это как так? – Нэин удивлённо округлила глаза.

А ничего, полезное умение. Так она выглядит весьма симпатично.

– Знаешь, есть у меня несколько талантиков. Один из них – влипать в разнообразные неприятности. Так что уверен, это путешествие добавит тебе немало седых волос и здорово попортит нервы. Кстати, а как седеют альтари?

– У нас волосы становятся огненно–рыжими.

– Да? А что, довольно красиво. Готовься, к концу задания у тебя будет отличная рыжая шевелюра. Она будет отлично гармонировать с цветом твоей кожи… кхе…

Кулак Исы чувствительно ударил меня под рёбра.

– Что случилось, Дэйв? – голос Исы источал неприкрытое участие и заботу.

– Да вот, неловко повернулся и нарвался на твой кулак.

– Да? Как неосторожно с твоей стороны. В следующий раз, пожалуйста, будь аккуратнее.

– Постараюсь, моя ненаглядная.

– Какие ещё у тебя талантики, капитан? – Нэин сделала вид, что ничего не заметила.

– Второй – то самое мистическое умение Стэллар. Выбираться живым, и относительно невредимым. За это приходится платить некоторым, я бы сказал, фатализмом. Будь что будет. Именно так это работает.

– А что про твоих спутников, капитан? – пальцы Нэин коснулись моей ладони, – На них распространяется твой талант выбираться живым?

– Мы с моим капитаном ещё ни разу не потеряли никого из членов команды, – ладонь Исы накрыла мою ладонь. – Порой нам приходилось туго, но все оставались живы. И я ничуть не сомневаюсь, что так будет и на этот раз.

Ай Иса, ай да хитрюга.

– Ага, вот значит почему «Искатель», – встрял Локовски. – «Искатель–приключений–на–свою–задницу». Ну да, логично.

– Хочешь наружу погулять, без скафандра? – холодно поинтересовалась Иса.

– Спасибо, краса биоэлектронная, откажусь.

– Локовски, ты бы вместо того, чтобы клеиться к Нэин, – я посмотрел на него сквозь полный бокал. – просветил бы страждущее сообщество на тему твоей Мартины. Уж очень интересно.

– Мартина? А что Мартина? Ах да, Мартина… В общем случилось это…

– Когда ты в космодесанте служил? – подколола его Иса.

– Да не, что ты. Полгода назад. В общем, отправился я на стрельбище. Люблю я это дело, да и скучают руки по оружию. Стреляю себе, никого не трогаю, вдруг глядь, а соседнюю мишень кто-то качественно потрошит. Поворачиваюсь – девчонка! Вот думаю дела, у нас за подобную стрельбу полагался значок «Мастер–снайпер». Видели может? Красивый такой, девкам нравится.

– Ты излагай, не отвлекайся.

– Так я и излагаю. Подкатываю я к ней, где, говорю девонька, ты так стрелять научилась? А она мне, отвали, мол, парниша. Я, мол, уроков не даю. Хочешь научиться стрелять, иди в пехоту. Тут я завёлся. Я, говорю, десантник, и вашу пехтуру на кончике штык-ножа вертел. Смотри, говорю, дурында, как стрелять надо. Сто метров из «Кедра», мишень в клочья. Фигня, говорит, и из кинетического пистолета бабах! Дыра в десятке. Неужели я мог оставить это без ответа? Стали мишени двигать, да палить. Разругались – вдрызг. Потом, правда, пошли в бар, мириться Собственно, так и познакомились. Да, она ещё хорошо скиммер водит и с параджетом прыгает. Свой человек.