Ну и дела! - Марина Серова

— У него тридцать процентов, поверь мне на слово…

— На картах, что ли, нагадала? — съязвил Лешка. — Нужны доказательства…

Я повесила трубку. Доказательства нужны Лешке, мне доказывать ничего не нужно.

В результате всей моей сегодняшней суеты один факт оказался для меня неоспоримо доказанным.

Коготь врал о покупке им авиационного завода.

Зачем?

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно провести логико-семантический анализ предыдущего высказывания.

Не подвергающаяся сомнению ложность утверждения о покупке конкретного завода должна обладать функциональностью высказывания, то есть иметь имманентно содержащуюся в ложном утверждении цель.

Какие цели можно вообще выразить данной семантической структурой?

Можно, например, дезинформировать получателя информационного сообщения. То есть меня.

В чем дезинформировать? Вариантов немного.

Первый: не Коготь покупает авиационный завод.

А кто?

И если это не Коготь, то при чем же здесь его заместитель Сапер и что у него хотят выпытать?

Здравого смысла в первом варианте слишком мало.

Второй: Коготь не покупает авиационный завод.

Опять-таки непонятно, при чем здесь Сапер? И если речь не идет о денежной операции, то кто его похитил и зачем?

Третий: Коготь покупает не авиационный завод.

А что же он покупает?

А что угодно: другой завод, магазин, вертолет, космический корабль, килограмм соленых огурцов, наконец. Что хочет, то и покупает. Зачем, собственно, об этом сообщать мне?

Это высказывание слишком общего плана, чтобы им можно было что-либо сообщить конкретное или, наоборот, с помощью него утаить что-либо конкретное.

Наконец, еще один вариант: не Коготь врал о покупке авиационного завода…

Стоп, стоп, стоп, ну это вообще белиберда какая-то получается. Видно, ничего толкового из этой фразы уже не выжмешь.

Суммируем позитивные утверждения.

Что у нас получается? Что суммировать, собственно говоря, и нечего.

Вывод однозначен — похищение Сапера не имеет отношения к финансовой сделке.

На этом, однако, анализ не исчерпал своих возможностей.

Коготь наверняка знал, что губернатор собирается выпускать комбайны вместо самолетов.

Узнать об этом не стоит совершенно никакого труда. В правительстве можно купить сведения о чем угодно. Оно мне напоминает восточный базар: ты найдешь информацию обо всем, что тебя интересует, стоит только хорошо поискать, да и купить ее можно будет за любую цену — все зависит от того, насколько опытен продавец и умеешь ли ты торговаться.

Так или иначе, я никогда не поверю, что Коготь случайно упомянул авиационный завод накануне сообщения о крутой перемене в судьбе этого завода. А раз не случайно — то намеренно был выбран именно авиационный завод.

Почему? Ответ довольно прост: в случае с АО «Авиатор», курируемым губернаторской группировкой, легче всего проверить слова Когтя и убедиться, что он врет.

То есть Коготь врет демонстративно, как бы подчеркивая сам факт своего вранья, обращая на него мое внимание. И тем самым подтверждает уже полученные мною выводы: похищение Сапера не имеет отношения к деньгам и еще — что-то не совсем понятно в поведении самого Когтя.

А это значительно сужает область моих поисков. Никаких Саидов Хашиевых не будет.

И слава Богу. Мне с одним Когтем возни хватит.

И вообще не будет пока никаких похитителей.

Если я правильно Когтя поняла, он зачем-то намеренно отвлекает мое внимание от внешних ситуаций и обстоятельств и направляет в какую-то определенную сторону. Осталось выяснить в какую.

Что мне известно, кроме внешних обстоятельств дела?

Что похищен некто Сапер и что он — заместитель Когтя.

Кстати, я не знаю, как выглядят ни тот, ни другой: Коготь при разговоре со мной принял двойные меры, чтобы избежать визуального знакомства, и это ему удалось. А в папке с документами Сапера не было, насколько я помню, ни одной его фотографии, даже младенческой.

И это не может не быть еще одним намеком Когтя.

Постойте, так меня же просто-таки настойчиво приглашают познакомиться с действующими лицами.

Ну что ж, так и поступим.

Глава 4

Время идет быстро, а я за полдня не сделала фактически ничего. На авиационном — это скорее развлечение, чем работа.

Поскольку к цели я не приблизилась ни на йоту.

К тому же обогатила себя совершенно ненужной мне информацией. Мало того, информацией достаточно опасной для ее носителя, особенно если владеет он ей в одиночку, так сказать, эксклюзивно.

Поэтому я тут же все, что мне было известно об отношении губернатора к АО «Авиатор», сообщила Лешке — профессиональному журналисту, надеясь не на его житейскую осторожность, а на профессиональную коммуникабельность. Губернатор, конечно, тысячу раз подумает, прежде чем рисковать своим положением, но… береженого Бог бережет.

Тем более я хорошо помню, что во время разговора с пожилым профсоюзником чувствовала на себе аж десяток пристальных взглядов, причем половина из них явно принадлежала людям решительным, энергичным и настороженным. По их глазам понять это было не так уж сложно.

Выяснить домашний адрес Когтя, зная его имя, отчество, фамилию и год рождения (спасибо «Криминальному Тарасову»), — задача для играющих в сыщиков первоклашек. Для чего же тогда и существует адресное бюро!

Кстати, одна из фундаментальных основ работы детектива — он не должен забывать, что ему доступны все способы получения информации, которыми имеют возможность пользоваться обычные граждане.

В философии это называется принципом Оккама, который в двух словах сводится к тому, что не надо придумывать ничего лишнего.

Жил Коготь, как я узнала уже через полчаса, на своей «малой родине», в микрорайоне городской Зоны отдыха.

Новый трехэтажный кирпичный дом, совершенно безобразной, надо сказать, архитектуры, возвышался над частными строениями, прилепившимися почти вплотную к ограде парка. Высокий железобетонный забор, массивные чугунные решетки на воротах, две сторожевые вышки на северном и южном концах вытянутого в этом направлении двора, гараж размером с приличный самолетный ангар, еще какое-то бревенчатое строение, судя по всему — баня. Гребень крыши венчал фонарь, явно сторожевой, из которого прослеживались все подходы к забору от соседних улиц.

Типичный английский вариант тарасовского розлива: мой дом — моя крепость. Хотя, честно говоря, мне этот прямолинейный бетонно-кирпичный дизайн напоминал не крепость, а зону. Зону длительного принудительного отдыха.

Как бы там ни было, а пристроиться где-нибудь поблизости с машиной для спокойного наблюдения было невозможно. Ломиться же напрямую было по меньшей мере неосторожно.

Поэтому я оставила машину на ближайшей стоянке, благо это было не слишком далеко, и отправилась в городок аттракционов, самое густонаселенное место в Зоне отдыха. Колесо обозрения, на мою удачу, работало. Я целиком заняла платформу-качалку, достала бинокль и через минуту все когтевские владения были у меня как на ладони.

Лучшей позиции для стационарного наблюдения нельзя придумать. Во-первых, постоянное изменение угла зрения не оставляет мертвых зон для наблюдателя. Во-вторых, чтобы меня обнаружить, охранник должен постоянно наблюдать за пассажирами «чертова колеса» в бинокль, что маловероятно. В-третьих… ну, в-третьих, если меня все-таки обнаружат, бежать отсюда практически некуда.

Еще одно правило работы сыщика: нет труда скучного, есть необходимый.

Я терпеливо и добросовестно откаталась на колесе два часа, сделав за это время пять полных оборотов, но зато после этого я, совершенно ничего не опасаясь, направилась к дому Когтя, собираясь среди бела дня открыто перелезть через чрезвычайно удобные для этого решетчатые ворота и без приглашения проникнуть в дом.

За время моего сидения на колесе я открыла одно благоприятное для моих намерений, но очень и очень странное обстоятельство: дом никем не охранялся. На сторожевых вышках и в фонаре на гребешке никого не было. Минут двадцать назад из дома вышла женщина и пешком (!) направилась в сторону улицы Достоевского, как я потом поняла — к автобусной остановке. Дом пуст, и лучшего момента для визита ждать было бы глупо.

Абсолютно никто из окрестных жителей не появился в поле моего зрения, не окликнул меня, когда я не торопясь перебиралась через ворота. Не залаяла ни одна собака — ни во дворе, ни на улице. Здешние места, видно, ко всему привыкли: лезет человек через забор, значит, ему так нужно, вмешаешься, себе дороже выйдет.

Замок на двери оказался гаражным, без ломика с ним было не справиться, а шуметь мне все же не хотелось.

Я пошла вокруг дома и обнаружила еще кое-что, заставившее меня серьезно задуматься: у одной из стен лежала мертвая немецкая овчарка весьма внушительных размеров. Вряд ли прошло больше суток, как ее застрелили.