Рождение подвига (рассказы) - Геннадий Гончаренко

Дом разделен пополам глухой стеной, а за стеной — противник. «Вот тебе и изучили объект, — думал Еж. — Заградительных сюрпризов хоть отбавляй».

Противник мгновенно почувствовал, что атака приостановилась, и усилил огонь. Еж послал связного к минометчикам — приказал бить по второй половине здания за глухой стеной. Крыши там нет, и фашисты вряд ли усидят под огнем. Должны уйти.

Тем временем солдаты из группы закрепления по приказу Ежа кирками и взрывчаткой проделывали проломы в замурованных местах. Здание обложили со всех сторон, ходы сообщения гитлеровцев подорвали. А чтобы немцы не подбросили подкреплений, вперед выдвинули танк.

Туман с рассветом стал рассеиваться, видимость улучшилась. Вокруг здания не умолкала ожесточенная перестрелка. Это вели бой другие штурмовые группы. Немцы начали артиллерийский обстрел соседей Ежа. Прямо по зданию они стрелять не решались — там все же свои. И это было на руку. Через полчаса боя солдатам Ежа, прокладывающим путь гранатами, удалось загнать немцев в подвал и очистить все здание. Двух раненых пленных отправили в штаб. Оттуда прислали боеприпасы и большой термос с горячим супом. Лейтенант Еж подбадривал бойцов: «Давай, давай, хлопцы, еще один удар, и домик наш. Закрепимся, а тогда и новоселье справим. Для победы первое дело — воевать умело!».

Вскоре лейтенант Еж уже смог послать донесение командиру полка: «Задание выполнено. Дом захвачен. Закрепляемся. Контратака противника отбита. Сожжено три немецких танка. Остатки вражеского гарнизона захвачены в плен».

…Развалины здания курились кисловатым удушливым дымком. Вокруг сержанта Григория Скитова сгрудились солдаты. Курили, весело смеялись, зубоскалили, будто несколько минут назад не было ни боя, ни грозившей им смерти. Лейтенант невольно восхитился: «Вот она, русская душа!».

— А знаете, о чем наш друг Сучок сейчас думает? — спрашивал Скитов.

— О поспать бы… — дружно отвечали ему.

— Не угадали, хлопцы… О еде он думает.

Все смеются.

— До чего ж наш Вася на харч жадный… У-у-у.

— Ты зато не жадный, — зло бросает в ответ Вася. — Зимой снега не выпросишь…

— Нет, Вася, ты признайся ребятам честно, отчего это у тебя на губах и на подбородке ожоги?

— Ну, хватит! — обрывает его Сучок.

— Давай, давай, Скитов, рассказывай, — слышится чей-то подбадривающий голос.

— История, можно сказать, самая обычная, — начинает Скитов. — Жил был на свете известный вам Вася Сучок. И никто о нем не думал сказок рассказывать, былин слагать, а тем более песен петь. Подоспело парню жениться. Приударял он за одной дивчиной из своей деревни. Ну, дошли слухи до ее мамани, Василисы Авдеевны. Ей ох как захотелось на жениха поглядеть. А где его увидишь? Тем более в сумерках, когда молодые встречаются. Она и так, и этак подъезжает к дочери: приведи, мол, женишка, покажи. Дочка хочет мамане угодить, а все же побаивается: вдруг не приглянется. Намекнула как-то она Васе: приходи, маманя хочет на тебя взглянуть. Вася наш так перетрусил, что и к дивчине-то перестал ходить. Но теща все же залучила Васю в гости. С работы он шел голодный как волк. Она его к себе — на обед. Стол накрыт по-праздничному. Графинчик водочки красуется.

— Не было водки. Наливка была, — выкрикнул Вася и ушел.

— Но только, по словам Васи, от выпивки он скромно отказался.

— Как бы не так. Такой откажется, — не поверил кто-то.

— Вот чего не знаю — врать не буду. На званом обеде не был. Может, и впрямь для скромности не пил, а закуску уплетал за оба уха. А невеста напротив сидит, любуется женихом. «Отведайте супу с утятинкой», — предлагает теща и ставит перед будущим зятьком большую тарелку. Сверху, будто золото, расплавленный утиный жир. Ну, Вася как увидал такую щедрую порцию, зачерпнул деревянной ложкой самый утиный жир и — хоп в рот. А суп-то — живой кипяток. У Васи глаза на лоб, а выплюнуть стыдно, да и жалко. Он очухался, чуть разогнал ложкой жирок и снова уверенно в рот. А под жирком тот же кипяток. И снова та же картина. Короче, нахлебался наш Вася так, что на следующий день у него губы облезли и во рту кожа повисла лоскутьями. Неделю через трубку питали Васю. А вот выводов для себя он так и не сделал. Как была у него жадность к еде, так и осталась по сей день…

— Кончай. Котелки и ложки к бою!

Повар с заплечным термосом стоял, запыхавшись, утирал рукавом лоб.

С угрожающим завыванием просвистел снаряд, за ним другой, третий. Все насторожились, вытянули шеи, смотрели в сторону вражеских позиций. Там перебегали немецкие автоматчики. Готовилась контратака — это поняли все.

— По местам! — спокойно подал команду лейтенант Еж.

В голосе командира звучала уверенность. Это ободрило людей. Они легко вскакивали и бежали на отведенные им позиции.

В проломе стены стоял Вася Сучок. В каждой руке его — по котелку.

— Наш пострел и тут поспел! — позавидовал Скитов.

— Болтали вот, — ухмыльнулся довольный Вася, а я уж и харч получил.

…Вскоре начался бой.

РАЗГРОМ

Никто в то время, кроме нескольких доверенных лиц в Ставке и членов Государственного Комитета Обороны, не знал о том, что еще в сентябре 1942 года зародилась дерзкая, вряд ли тогда кому показавшаяся реальной идея о нанесении решительного удара по немецко-фашистской группировке под Сталинградом. Не все, даже участники того совещания в Ставке, верили в возможности ее осуществления…

Для нашей страны то был трагический период лета и осени 1942 года, мало чем отличавшийся от потрясшего всех, еще очень живого в памяти лета 1941 года — начала Великой Отечественной войны. Как и минувшее, нынешнее лето началось тяжелым поражением войск нашего Юго-Западного фронта под Харьковом. Немцы, окружив несколько наших армий, ринулись через Дон к Воронежу и Сталинграду, а через Ростов — к Кавказу.

Но и в этот тяжелейший период поражений и отступлений советских войск не была подавлена воля Верховного Главнокомандования и Ставки Вооруженных Сил. Она спокойно делала ту работу, которую считала необходимой.

В начале осени представители Ставки генерал армии Г.К.Жуков и генерал-полковник А.М.Василевский вылетели на самые «горячие» фронты: Сталинградский и Юго-Восточный, чтобы найти на местах реальные возможности для выполнения зародившегося замысла — решительного контрнаступления под Сталинградом… Генерал Жуков изучал состояние своих войск и противника, наши плацдармы на правом берегу Дона у Серафимовича и Клетской. Генерал Василевский проводил большую работу с командующими 57-й и 51-й армиями, нацеливая их на захват у немцев выгодных нам позиций и выходов на дефиле между озерами Сарпа, Цаца и Барманцак…

Никто из командующих фронтов и армий, с кем они вели подготовительную работу к контрнаступлению, не знали и не могли знать, для чего все это делается. Когда генералы Жуков и Василевский вернулись в Москву, Ставка в основном утвердила план будущего контрнаступления. Были окончательно определены главные направления ударов, силы и средства для их осуществления, выбраны районы и примерные сроки сосредоточения войск.

Решено было образовать в районе Сталинграда два самостоятельных фронта: Донской под командованием генерал-лейтенанта К.К.Рокоссовского, а Юго-Восточный переименовать в Сталинградский. На этом же совещании Ставкой был предрешен вопрос о Юго-Западном фронте, командовать которым предстояло генералу Н.Ф.Ватутину.

…Так было положено начало плану Сталинградского контрнаступления. Он долго оставался «тайной тайн» для всех, в том числе и для наших войск, которые, сами того не зная, выполняли его каждодневно согласно поставленным перед ними задачам.

В начале ноября в городе Серафимовиче-на-Дону, где размещался штаб Юго-Западного фронта, проводилось совещание. На него пригласили командующих армиями, командиров корпусов и дивизий. За длинным столом сидели представители Ставки: генерал армии Жуков, генерал-полковник артиллерии Воронов, командующие фронтами: генерал-полковник Ватутин, генерал-лейтенант Рокоссовский, член Военного Совета генерал-лейтенант Желтое, генералы и старшие офицеры Генерального Штаба. Заслушивались доклады командиров.

Командующий танковой армией генерал-лейтенант Кипоренко докладывал первым. Уверенно подойдя к карте, он четко и по-хозяйски деловито доложил о всех подготовительных мероприятиях, которые проделаны войсками его армии. Потом перешел к характеристике занимаемого плацдарма. Представитель Ставки генерал-полковник Василевский попросил подробнее остановиться на оперативной обстановке и особенно на противнике.

Кипоренко сообщил, что противостоящие части 3-й румынской армии в основе своей боеспособны и имеют хорошо подготовленную оборону. Но вот на участке совхоз-ферма № 3, хутор Большой, станица Верхне-Фомихинская, обороняются неустойчивые подразделения… Все присутствующие заинтересовались этими сведениями.