Эльдар Рязанов. Ирония судьбы, или… - Ольга Афанасьева

Ошибка была, конечно, обоюдной, но главная доля вины лежала на мне. Именно я породил эту идею – пригласить Игоря Владимировича. Я безгранично верил в его возможности, но не учел ни возраста, ни индивидуальности актера и недостаточно трезво оценил противопоказания. Режиссерская напористость на этот раз повредила мне. Мы расстались, не испортив ни на йоту наших добрых отношений…»[10]

Роль Чудака в фильме «Человек ниоткуда» сыграл блистательный Сергей Юрский

Главного героя фильма по кличке «Чудак» сыграл Сергей Юрский.

В «Человеке ниоткуда» широко использовался «юмор абсурда». Нелегко было найти и манеру актерской игры. Актеров тянуло на театральность, высокопарность, а природе кинематографа это противопоказано.

Премьера состоялась в Доме кино. Критики отнеслись к фильму доброжелательно – в нем было много нового и необычного. Но рядовой зритель растерялся. Мнения разделились от полного неприятия до горячего одобрения. Публика оказалась неподготовленной к восприятию. На заводах, в научно-исследовательских институтах, на различных предприятиях создатели фильма проводили показы и обсуждения. Массовый выпуск был намечен на осень 1961 года.

22 июня 1961 года в газете «Советская культура» под рубрикой «Письма зрителей» напечатали разгромную статью о «Человеке ниоткуда». Называлась она «Странно».

«В фильме “Человек ниоткуда” есть некоторые интересные, занимательные сцены, смешные эпизоды. Есть и красивые виды Москвы. Но для большого фильма этого мало. Нужны мысли, нужна четкая и определенная идейная концепция, ясная философская позиция авторов, но именно этого не хватает в фильме. Ибо “философия”, заключенная в сценарии Л. Зорина, – это либо брюзжание, слегка подкрашенное иронией, либо двусмысленные (в устах людоеда) и невысокого полета афоризмы, вроде того, что нет ничего приятнее, чем съесть своего ближнего. Попытки же уйти в область чистой эксцентрики и гротеска приводят лишь к бессмысленному трюкачеству и погрешностям против художественности. В таком, я бы сказал, балаганном стиле сделаны заключительные эпизоды картины – космический полет…»

Автором, как выяснилось впоследствии, оказался заведующий отделом кино газеты «Советская культура» кинокритик Владимир Шалуновский.

«…Я был поражен. Полтора месяца назад я виделся с ним во Франции, в городе Канны. Мы прикатили туда на два дня в составе большой туристической группы, собранной из кинематографистов, а Шалуновский был откомандирован газетой на кинофестиваль. И там, при встрече, он пел дифирамбы нашей ленте, говорил, что именно «Человек ниоткуда» надо было послать на Каннский фестиваль, а не тот, набивший оскомину «железобетон», который никто не хочет смотреть, и т. п. За язык я его не тянул, а высокое мнение о фильме и слова его, разумеется, запомнил. Кто же равнодушно отмахнется от лестных слов!..»[11]

Тем не менее фильм выпустили на экраны. Копий картины было мало. Появились рецензии в разных газетах, в основном разгромные. «Очень странный фильм», «Зачем он к нам приходил?», «Оберегайте комиков от плохих сценариев», «Ниоткуда и никуда» – вот их заголовки. И Рязанов, и Зорин понимали, что не все в картине получилось, как задумано, но откровенные нападки, чаще всего не по делу, сильно их огорчали. В довершение всего, проезжая на работу мимо Арбатской площади, один из руководителей страны – секретарь ЦК КПСС М. А. Суслов, отвечавший за идеологию, увидел из окна машины афишу фильма «Человек ниоткуда», где был изображен лохматый дикарь, на фасаде кинотеатра «Художественный». Он уже посмотрел картину и был резко отрицательного мнения о ней. Фильм убрали с экрана. М. А. Суслов на очередном съезде сказал о фильме: «К сожалению, нередко еще появляются у нас бессодержательные и никчемные книжки, безыдейные и малохудожественные картины и фильмы, которые не отвечают высокому призванию советского искусства. А на их выпуск в свет расходуются большие государственные средства. Хотя некоторые из этих произведений появляются под таинственным названием, как “Человек ниоткуда”. Однако в идейном и художественном отношении этот фильм явно не оттуда… Не пора ли прекратить субсидирование брака в области искусства?».

После этого «Человека ниоткуда» больше не показывали. Через несколько дней на концерте, посвященном закрытию съезда, два эстрадных куплетиста Рудаков и Нечаев уже пели злободневную частушку: «На Мосфильме вышло чудо с “Человеком ниоткуда”. Посмотрел я это чудо – год в кино ходить не буду…»

И только в 1988 году Госкино СССР и конфликтная комиссия Союза кинематографистов СССР приняли решение о повторном выпуске «Человека ниоткуда» на экран. Через 28 лет несколько десятков копий картины появились в кинотеатрах.

Эльдар Рязанов на съемках

«…Зритель никак не мог понять, за что же эту невинную, чистую и, по нынешним меркам, слишком советскую ленту гноили столько лет «на полке». Любители смогли увидеть актерские дебюты в кино Сергея Юрского и Анатолия Папанова. Анатолий Дмитриевич выхода ленты так и не дождался. Господи! Между созданием картины и ее ущербной, запоздалой встречей с публикой, ибо фильмы надо смотреть тогда, когда они сделаны, прошла, по сути, вся жизнь!»[12]

А Рязанов после «Человека ниоткуда» впервые оказался в немилости у чиновников от культуры.

«Гусарская баллада»

Если бы не покровительство Пырьева, последствия «Человека ниоткуда» могли бы стать более плачевными. Но недовольство чиновников постепенно сходило на нет, и история с неудачным фильмом стала забываться. И Рязанов решил снять патриотическое кино – но такое, чтобы не пришлось кривить душой, на хорошей литературной основе. И тут он вспомнил о пьесе А. К. Гладкова «Давным-давно».

«Мне показалось, что, экранизируя пьесу Гладкова, я смогу убить двух зайцев, соединить два желания, как правило, несовместимых. Первое, я не покривлю душой, – пьеса мне очень нравилась, – так что насилия над собой делать не придется. И кроме того, патриотическая вещь Гладкова даст возможность заверить незримую ощетинившуюся силу в моей лояльности и идейной чистоте. Случай, как видите, подвернулся идеальный, так как ни о каком компромиссе речи не было»[13].

Сюжет пьесы таков. Летом 1812 года в поместье отставного майора Азарова приезжает гусарский поручик Дмитрий Ржевский. Он заочно помолвлен с племянницей майора Шурочкой и представляет ее себе жеманной модницей. Но Шурочку воспитали мужчины-военные, дядя-майор и его денщик. Она прекрасно ездит верхом, умеет фехтовать. Чтобы показать дяде маскарадный костюм для предстоящего бала, она выбегает в сад, одетая корнетом, и сталкивается с будущим женихом. Ржевский принимает Шурочку за родственника своей невесты и пытается выяснить, насколько та глупа и жеманна. Такое предвзятое отношение возмущает девушку, и она решает ему отомстить. При их встрече Шурочка вовсю и с явным удовольствием играет роль недалекой девицы, голова которой забита модными романами, вышиванием и мечтами об «идеальной любви». Ржевский в ужасе выбегает выбежать из комнаты. Но Шурочке понравился красавец-поручик. И тут начинается война с Наполеоном.