Брошенная кукла с оторванными ногами - Александра Маринина

Анна. Нет, все в порядке…

Мама. Да, ей уже пора, дел много по дому. И тебе надо поработать, сыночка, у тебя и так полдня пропало.

Сергей. Если тебя так беспокоит, что мне не хватает времени на книгу, так не продавай меня в картежное рабство Софочке.

Продолжает рыться в бумагах, ворохом валяющихся на столе, открывает ящики письменного стола. Достает что-то и внезапно поворачивается к Анне.

Сергей. Что это?

Анна. А что это?

Сергей. Нет, это я вас спрашиваю, что это такое? Ну правильно, не зря же я мучился, пытался вспомнить, где я вас видел. Это ваша фотография?

Протягивает фотографию Анне. Та берет ее, с изумлением разглядывает.

Анна. Да, это я. Откуда она у вас?

Сергей. Вот и я хотел бы знать, откуда она здесь появилась. Вы точно помните, что не дарили мне свое изображение?

Анна. Сергей Петрович, может быть, я кажусь вам сумасшедшей, но это обманчивое впечатление. Мы с вами никогда прежде не встречались и фотографий своих я вам не дарила. Где вы ее взяли?

Мама. Дай, сыночка, я посмотрю. Может, это и не она вовсе.

Выхватывает у Анны фотографию, изучает снимок.

Мама. И не похожа ни капельки. Здесь на снимке женщина гораздо моложе и красивее. И дом какой богатый, и лужайка. Это, наверное, артистка какая-нибудь.

Сергей. Мама, проводи медсестру, будь добра, и извинись, скажи, что книжку с автографом я ей подарю в другой раз.

Мама швыряет фотографию на стол и выходит. Анна снова берет ее в руки.

Сергей. И как вы можете это объяснить? Или на снимке действительно не вы?

Анна. Нет, это я. В прошлом году на даче.

Сергей. На вашей?

Анна. Конечно.

Сергей. Ничего себе! Вы, конечно, говорили, что ваш муж занялся бизнесом и неплохо преуспел, но я не предполагал, что до такой степени. Вы что же, жена миллионера?

Анна. Да нет, что вы, этот дом только на фотографии смотрится дорогим. Скажите…

Сергей. Ну-ну.

Анна. А что, я в самом деле так постарела и подурнела за последний год?

Сергей. С чего вы взяли?

Анна. Ваша мама сказала, что на фотографии я гораздо красивее и моложе, чем сейчас. А ведь всего год прошел.

Сергей. Да бросьте вы, не обращайте внимания! Вы прекрасно выглядите. Мама просто хотела вас уколоть, потому что у вас, по ее представлениям, есть все — деньги, красота, здоровье, и вдобавок полжизни впереди, а у нее уже ничего этого нет. Она пожилой человек, не сердитесь на нее. И все-таки, Анна, мне хотелось бы понять, как эта фотография попала в мою квартиру.

Входит мама и живо включается в разговор.

Мама. Ой, сыночка, вот я всегда говорила, что у тебя не квартира, а проходной двор. Кого здесь только не бывает! А ты даже документы ни у кого не спрашиваешь! Мало ли кто к тебе пришел, а может, это воры или наводчики какие…

Анна. Я не воровка, Лидия Ивановна. (лезет в сумку) Вот, могу паспорт показать, прописку.

Сергей. Да вы с ума сошли, Анна! Не нужно, уберите. Вы что? Это мама в переносном смысле говорит, она вас конкретно в виду не имеет.

Мама. Ничего не в переносном, а в самом прямом смысле я говорю. То журналисты приходят, то с телевидения, то из фондов каких-то, то из библиотек — книжки подписывать, то курьеры с бумажками всякими…

Сергей (насмешливо). Курьеры, курьеры, сто тыщ одних курьеров! Мама, ну уж курьеры-то тут при чем, а? Они счета за мобильный телефон приносят, дальше порога не проходят.

Мама. А все остальные? Ты — простая душа, весь нараспашку, всех в залу зовешь, за стол усаживаешь. А хоть бы у одного документы спросил.

Анна. Лидия Ивановна, разве в документах написано, что человек — вор? В душу каждому все равно не заглянешь.

Мама. Как это не заглянешь? Очень даже заглянешь. По документу всегда видно, приличный человек или нет. И тот ли он, за кого себя выдает. Вот он приходит и говорит, я, мол, журналист, а документа-то то у него и нет. Значит, проходимец, мошенник. Ворюга, одним словом.

Сергей. Мама, если он мошенник и проходимец, он тебе три документа покажет. В одном написано, что он журналист, в другом — что он депутат Государственной Думы, а в третьем — что он вообще президент всей страны. И какие выводы ты будешь делать?

Мама. Как это, сыночка? Я не пОняла… Почему три документа?

Анна. Сергей Петрович хотел сказать, что настоящий мошенник всегда запасается хорошими документами на тот случай, если ему не поверят и начнут проверять. А честный человек, наоборот, об этом не думает, поэтому часто вообще документов при себе не имеет. Так ведь можно и порядочного человека по ошибке принять за вора.

Мама. Ага, то-то я смотрю, у вас при себе паспорт нашелся. Это вы в магазин за яйцами пошли и паспорт на всякий случай прихватили, да?

Сергей. Мама!

Мама. Что — мама? Ну что — мама? Я правду говорю, ты такой доверчивый, тебя обмануть ничего не стоит.

Сергей. Мама, мы обсуждаем сейчас не мою доверчивость и не Анну с ее паспортом, а фотографию. Каким образом этот снимок мог попасть в мою квартиру — вот что меня интересует. Анна, у вас есть хоть какие-то соображения?

Анна. Никаких. Честное слово, ума не приложу.

Сергей. Но вы хотя бы помните, когда вы в последний раз видели эту фотографию и куда она потом делась? Кому вы ее дарили?

Анна. Я никому ее не дарила. Она… Она…

Сергей. Ну же, Анна, говорите!

Анна. Она пропала.

Сергей. Когда пропала? Откуда? Вы можете говорить внятно?

Анна. Это совершенно дурацкая история… Просто не знаю, как это все объяснить…

Мама. Да уж как-нибудь объясните!

Анна. Я уже, кажется, говорила, что мы собирались всей семьей за границу — мы с мужем и сын со своей невестой. Всего на пять дней, больше муж и сын выкроить не смогли, но я так радовалась, что мы хотя бы пять дней побудем вместе… Надо было сдавать документы в посольство для оформления визы. Как-то так получилось, что все были заняты, сначала муж, потом сын, потом его девушка, короче, дотянули до того времени, когда уже нельзя было получить обычную визу, только срочную. За большие деньги, но зато быстро. Нам пообещали, что если мы принесем все документы в четверг до десяти утра, то в пятницу после обеда получим паспорта с визами, а в субботу нам уже улетать надо было. Ну вот, мы в четверг с утра стали собираться в посольство, а я свои фотографии найти не могу. Весь дом перерыла, все обыскала — нет, как растворились. Ведь я точно помнила, что положила их в альбом…

Сергей. В какой альбом?

Анна. Ну в обычный такой, толстый, альбом для фотографий. Я его в Испании купила, он такой красивый, кожаный, с золотым тиснением. Я всегда фотографии туда кладу, под обложку, а потом, когда время есть, достаю и все аккуратно раскладываю. В общем, мы с мужем всю квартиру перевернули, а фотографий так и не нашли. Я побежала искать фотоателье, где делают срочное фото, пока нашла, пока сфотографировалась — уже одиннадцатый час. Мы, конечно, в посольство помчались, но документы на срочную визу у нас не приняли, сказали, приходите завтра, а завтра пятница, если документы сдать, то виза будет готова только в понедельник, значит, раньше вторника не улететь. А вся наша поездка была до четверга рассчитана, муж обязательно должен был вернуться в четверг, потому что в пятницу у него ответственные переговоры… Короче говоря, все сорвалось. Из-за меня, естественно. Если бы не мои фотографии, мы бы все улетели вовремя.

Мама. И что, путевки пропали?

Анна. Да нет, билеты мы сдали в кассу, бронь на гостиницу отменили. Так что в смысле денег никто не пострадал. Но ведь как обидно! Сын уже давно не ездит отдыхать вместе с нами, у него своя жизнь, свои друзья, вот теперь невеста… Мне так хотелось провести хоть несколько дней вместе, чтобы он побыл с нами, со своими родителями. И знаете, что самое обидное?

Сергей. Догадываюсь. Вы не увидели Париж или куда там вы собиралась?

Анна. Нет, не в этом дело. Самое обидное в том, что никто как будто и не огорчился, что поездка сорвалась. Понимаете? Никто не расстроился, ни муж, ни сын, они это восприняли совершенно спокойно, как будто так и надо, так и должно быть, я никчемное невезучее создание, которого нельзя и близко подпускать ни к одному стоящему делу, потому что это дело непременно провалится. Знаете, что я поняла после этой истории?

Сергей. Что? Вы поняли, что вы — талисман невезенья?