Грязная Земля (СИ) - Окольнов Юрий

Физра закончилась и закончился учебный день. Алиса, Петя, Лёшик и Рафик собрались у школы.

— Ну что, какие планы? Может, по набережной прогуляемся? — жизнерадостно предложил Лёшик.

— Нету настроения. Вы гуляйте, а я домой, — хмуро ответила Алиса.

— Расстроилась? — беспомощно поглядел на неё Петя.

— Не то слово! — в сердцах махнула рукой Алиса. — Сначала дома родители, потом тут подруга и… Бывшая. Это худший год моей учебы в школе!

— Давай я тебя провожу, — вызвался Петя.

Лёшик закатил глаза, а Рафик вздохнул.

— Не надо. Я маме позвоню, она обещала обратно забрать. А потом у нас праздничный ужин.

Мрачно-язвительным тоном Алиса подчеркнула, какое настроение она сегодня будет создавать на праздничном ужине.

— Ну ладно… — опустил руки Петя.

— Покеда!

И Алиса, не глядя на них, быстрым шагом ушла по улице, вытаскивая телефон.

— Они так быстро вырастают, правда? — Лёшик ткнул Петю локтем и подмигнул. — Ещё вчера просила у тебя машинки, а уже сегодня мечтает покататься с другим мальчиком!

— Не смешно, — хмуро ответил Петя, глядя вслед Алисе.

— Ну, кому как! — пожал плечами Лёшик.

После уроков он был противно жизнерадостным и весь лучился ожиданием какого-то сюрприза, но наотрез отказывался поделиться с друзьями, чего именно ждёт. Сказал лишь, что всё в своё время.

— Я тогда тоже домой пойду. Точнее, сначала на рынок, а потом домой, — обстоятельно заявил Рафик. — Работу делать надо.

Лёшик всплеснул руками:

— Ну вот! Хороший денёк же, надо ловить остаток лета! А ты, Петян?

— Тоже пойду. Время-не-ждёт, — бросил Петя непонятый никем референс.

Впрочем, он явно глубоко задумался о чём-то, поэтому не расстроился и не стал пояснять. Друзья попрощались и разошлись.

Петю ждал его секретный проект. Алиса однажды поймёт, как была неправа…

Попрощавшись с друзьями, Петя легко и быстро гнал на велосипеде домой, ловко лавируя на знакомых с детства улицах. Подняв в лифте велосипед на свой четвертый этаж, он приковал его к лестнице и быстро рванул в свою комнату.

— Петя, надо съездить полить огород! — крикнул отец из кухни.

Петя запнулся, на его лице проступила досада:

— Может, Лёву пошлете? У меня дел много, по учебе… И вообще.

— У всех учёба! — резко ответил отец, подошедший к дверному проёму. — Я сказал — значит, поедешь!

Петя с вызовом смотрел на него, но с последней фразой отец хлопнул ладонью по косяку двери. Петя вздрогнул, его плечи чуть ссутулились, и он отвёл взгляд:

— Хорошо. Сейчас переоденусь, поем и всё такое, ладно?

— Давай-давай. — довольный отец вернулся к телевизору.

Петя с тарелкой в руках зашёл в свою комнату, закрыл дверь и задвинул задвижку. Огляделся, проверил, что на втором этаже кровати никого нету. Поставив тарелку на стол, включил питание бесперебойника у компьютера. Комната наполнилась гудением.

Ещё раз оглянувшись, теперь в сторону окна, Петя открыл дверцу. Гудение стало громче, раздался тихий скрежет. Петя чуть пригнулся, протянул вперед руку и улыбнулся:

— Привет, красавица, — тихо и нежно сказал он. — Ну, как ты сегодня?

— Здравствуй, любимый, — раздался из шкафа хриплый голос Алисы.

Навстречу Пете с жужжанием протянулась металлическая рука и коснулась его руки.

Рафик и плов

Рафик доел ужин, встал, и вежливо произнес:

— Спасибо, мама-джан, очень вкусный плов.

— А, ничего ты не понимаешь, сын, — махнул рукой отец. — Такой праздничный плов, как готовил мой отец, никто не готовит! Пальчики оближешь, такой был плов! А это так, рисовая каша. Говорил мне отец — «не женись, пока не попробуешь плов будущей жены!». А я молодой был, горячий… Глупый. Я говорил — «Я уеду в каменные города кяфиров, я буду строить большие дома, я заработаю себе на лучший плов!». Эх…

Отец замолчал, его глаза печально смотрели вдаль. Мать скромно молчала, лишь смиренно опустила взгляд, выказывая уважение мужу. Рафик тоже вежливо выслушал отца, а потом поставил тарелку в раковину и хотел было выйти.

— Погоди, сын. Присядь, — скомандовал отец.

Рафик удивился, но присел. Для проверки дневника было ещё рановато. Да и то — уже несколько лет родители не могли понять ни одного задания в его дневнике — да и даже названий предметов не понимали! Они лишь боязливо гордились образованным сыном, при этом стараясь держать его в строгости — чтобы не зазнался и не расслабился.

— Завтра тебе нужно будет показать твоей матери, что и как у вас в школе.

Рафик с вежливым непониманием смотрел на отца.

— Завтра будет родительское собрание? — уточнил он на всякий случай.

— Вах, какой глупый у меня сын! За что мне такое несчастье! Кто принесет мне кувшин воды в старости?! — всплеснул руками отец.

Рафик вежливо ждал, пока пройдёт приступ восточного красноречия. Глаза матери метнулись по лицам ещё трех детей, которые ели плов, кидались пловом или азартно лупили плов ложкой. В общем — вели себя с пловом сообразно возрасту и характеру. Да, вроде все на месте, и глава семьи напьется в старости так, что лопнет.

— Твоя мать будет работать в вашей школе, — растолковал отец, решив, что воспитания он дал достаточно. — Уборщицей.

Сердце Рафика ухнуло вниз. Он не удержался и раскрыл рот, но даже решившись нарушить этикет и возразить — он лишь слабо застонал. Мать заволновалась и проверила рукой его лоб, а потом заглянула в горло — вдруг ребенок подавился? И по спине хлопнула.

— Поэтому ты её везде проведешь и со всеми познакомишь. — продолжил отец. Покажешь, где там самые грязные места. Наверняка дети кяфиров гадят без остановки.

Рафик чуть не заплакал. Он уже представил все новые издевательства, которым будет подвергаться. Все годы напряженной учебы, всё то уважение, что он завоевал у сверстников, а главное — у учителей… Всё это насмарку!

— Но, — наконец смог высказаться Рафик. — Как же мамина работа на рынке? Как у нее хватит времени?

— Рынок переделывают, — махнул рукой отец с грустью. — Жадные кяфиры хотят загнать всех покупателей в свои громадные стеклянные магазины с гнилой картошкой. Зачем, зачем я строил эти магазины!.. Негде больше будет купить свежих овощей… Это последний вкусный плов, который ты ешь, мальчик…

Мозг Рафика судорожно метался в поисках выхода. Он не был готов спорить с родителями. Но попытался навести их на возможную ошибочность идеи:

— А как же… Как же особые травы? Что скажет бабушка-джан?

Отец пригнулся, его взгляд сделался испуганным, а рука сделала отгоняющее злых духов движение:

— Мы с твоей мамой поговорили и решили. Как раз ты и скажешь уважаемой бабушке о том, что нам больше негде будет продавать особые травы. Да, так будет лучше.

Его взгляд метнулся к остальным детям, словно говоря: «У нас останется ещё три ребенка, и будет кому подать воды в старости, если старая ведьма тебя сожрёт».

Мать заплакала.

— Ну, иди, — замахал руками отец. — Незачем тянуть!

Рафик с каменным лицом встал, обулся в прихожей и перешёл наружу, к квартире, соседней с ними. От лестничной площадки обе квартиры отделяла общая стальная дверь. Рафик постучал. Тишина. Он чуть выждал и нажал кнопку звонка.

— Да слышу я, слышу, не глухая! — раздался сварливый резкий голос из динамика под звонком. — Входи уже.

Рафик сам открыл дверь одним из ключей на своей связке и осторожно ступил внутрь. Сердце часто стучало. Он снял кеды в прихожей и зашел в почти темную гостиную. Остановился. Совсем рядом в сумраке блеснули глаза и раздался громкий скрипучий крик:

— Крааааа! Дурррак! — и хлопанье крыльев.

Рафик испугался, но уже не так сильно, как в первый раз несколько лет назад. Ручной ворон старухи до смерти пугал её домашних клиентов. Таково и было его назначение, в общем-то. Уверенными шагами Рафик двинулся сквозь темноту к двери в другую комнату — дорогу он знал хорошо. Из темноты ему в лицо бросались связки сушеных растений, свисающих с веревок под потолком — но он каждый раз успевал уклониться, потому что загодя улавливал специфические уникальные запахи. Открыл дверь во вторую комнату и зажмурился — до того был резким переход из темноты в свет.