Собачьи дни - Геннадий Каплун

Не случайно, если бы учёный-этимолог, зная Душкина, намеревался определить происхождение его фамилии, он до седьмого пота колебался бы между «душевностью» и «душком». Скорее всего, эти потуги не увенчались бы ничем.

Вместе с тем, Аким был какой-то шишкой в местном региональном отделении какой-то политической партии. Он любил выступать перед широкой аудиторией с задушевными речами. В запале Душкин представлял себя то Цицероном, распинающимся в сенате, то Троцким, с убийственной логикой разглагольствующим перед массами.

После туалетно-душевной темы уместно коснуться ещё одной дурнопахнущей. Милиция, в нынешнем варианте полиция, в Каинске занималась привычным для себя делом. То есть, не занималась своими прямыми обязанностями вовсе, разве что для вида. Зато система «крышевания» была удивительно отлаженной и если «крыша» протекала, то «течь» устраняли оперативно. Опера «патронировали» наркопритоны, периодически делая из тех, кого «доили» козлов отпущения. В свою очередь «жертвы ментовского произвола», попадая в тюрьму, в большинстве случаев, оставались «козлами», но уже по «масти».

Уголовники в погонах «крышевали» и просто домашние притоны, бесплатно пользуясь услугами путан. Конечно, это была не «Камасутра», но простенько и со вкусом. Во всяком случае, для оперов, не слишком искушённых в эротических премудростях, к тому же принявших на грудь смертельную дозу немца, хватало и пару традиционных поз для достижения оргазма. Но, как известно, бесплатная радость часто несёт с собой гадость… к радости местного, непересыхающего, венеролога, в карман которого перекочёвывали «грязные» деньги ментов.

– Similia similibus curantur, подобное излечивается подобным. Но это не Ваш случай, – часто повторял пациентам местный «писькин доктор» и ненамного реже: – Венеролог – не врач, а напоминание о жадности или лени.

– Наши пациенты друзьям только рассказывают о том, что у них наболело, а нам ещё и показывают. Так давайте же выпьем за венерологов – единственных врачей, которым пациенты доверяют больше чем друзьям, – любил произносить в профессиональной компании тост венеролог.

По слухам, он частенько проведывал Азата, которого знал ещё с хрюкиновских времён.

Был в городе… как не быть… и один честный лейтенант возраста подполковника, но коллеги считали его почти придурком, а жители Каинска, сталкиваясь с несвойственной городским сотрудникам милиции порядочностью, воспринимали мужчину настороженно, думая, что просто имеют дело с очень продуманным оборотнем в погонах. Местное руководство держало его за шута, показывая приезжему начальству как в своё время в цирке демонстрировали бородатую женщину с острова Тасмания.

Подпоив пожилого лейтенанта, ныне покойный начальник Каинского городского отдела милиции Кубышкин Игорь Вальдемарович частенько подводил разговор под тему повышения эффективности борьбы с преступностью. В свою очередь высокопоставленное руководство с иронией, а, подчас, и с плохо скрываемым смешком, воспринимали рассуждения мента-инопланетянина в состоянии между подшофе и в стельку.

– Милиционер – это верный пёс Закона, который неутомимо преследует Зло, – однажды во время подобной пьянки пафосно заявил начальству захмелевший лейтенант.

– Ага, чтобы получить кусочек сахара, – съязвил, пьяно икнув, один из присутствующих, порадовавшись собственной шутке больше, чем она того стоила.

– Не за сахар работаем, а за совесть, – убеждённо огрызнулся младший по чину.

– Лейтенантские погоны – не велика награда за совесть. И повысить тебя в звании могут разве что голуби, – пьяным языком резвился высокий чин.

– Да, я честный мент и горжусь этим! – распалился лейтенант, стукнув по столу увесистым кулаком с корявыми буквами из армейского прошлого «Л», «Ю», «С» и «Я» на пальцах.

– Честный мент – это атавизм на теле правоохранительных органов, – давясь оливье, цинично сумничал ещё один высокопоставленный собеседник.

В своё время он не поступил на биологический факультет университета и теперь часто, к месту и не к месту, использовал осколки знаний, не вытравленные алкоголем.

В конце попойки белая ворона, истерзанная пьяным чёрным вороньём, нетрезво махая крыльями, возвращалась в своё запущенное гнездо, лишенное элементарного уюта.

Лейтенант был одинок и еле сводил концы с концами, что и не удивительно. Его одиночество скрашивали сериалы про честных ментов, жёсткое порно, английская премьер-лига, дешёвое пиво, чипсы с беконом и, чуть не забыл, злые, голодные тараканы.

Следователи и гаишники, как обычно, брали взятки, проявляя чудеса изобретательности. Руководство получало от тех и от других свой гешефт и в свою очередь «крышевало» точки приёма металлолома. Звёзды покупались, как и ступени карьерной лестницы, а структура возмездного покровительства передавалась из поколения в поколение. В общем, всё, как и везде: система совращала, затем развращала, а после либо уничтожала, либо переводила на новый уровень совращения и развращения. Эдакая виртуальная игра: чем выше уровень, тем мельче совесть.

Чтобы ещё поведать о городе с названием похожим на имя первого библейского персонажа с кровью на руках?.. Пожалуй, немного боли, крови, секса, театра, сумасшествия и грязи не помешает.

Так, в этом городе стоматологи обещали осчастливить всех желающих очаровательной улыбкой за счёт постоянного совершенствования своего мастерства. Каким образом должно было происходить это совершенствование, скромно умалчивалось. Зато более чем красноречивыми были, например, такие красующиеся на фасадах зданий шедевры рекламного жанра: «Зуб за зуб» или «Всегда тридцать два».

Благосостояние представителей этой профессии, уходящей своими корнями в комнаты пыток подземелий средневековой Европы, неуклонно росло, опережая своими темпами рост инфляции в государстве.

Может быть, именно благодаря кипучей деятельности дантистов, жители Каинска были по-восточному улыбчивыми, а, чтобы при этом не казаться идиотами, к тому же освоили нехитрые азы того самого своеобразного юмора, имевшего зачастую лёгкий угольный налёт и отзвуки металлического задора. От этого юмора иногда веяло городской свалкой, но на это, как и на саму свалку, никто не обращал внимания, за исключением живущих на ней бездомных, собак, крыс и пернатой братии.

Количество дураков в данном населённом пункте соответствовало выбоинам на дорогах, на которые с весны до осени дружно ставили «пломбы» «дантисты» в жёлтых жилетах, не уступая в трудолюбии своим собратьям в белой униформе.

В городе до сих пор расположено великое множество всякого рода забегаловок, где можно довольно недурно поесть, попить, поиграть в карты, состроить глазки представителям противоположного пола, также пришедшим удовлетворить свои потребности, а, затем, улыбаясь почти по-голливудски после похода к стоматологу, рассчитаться с официантом. После можно было продолжить начатое в соседней забегаловке или перейти сразу к телу на чугунной скамье парка, или рядом с ней в кустах, или на кровати в собственной квартире, где, героически сражаясь с алкогольным опьянением, приходилось доказывать случайной знакомой своё мужское превосходство над зелёным змием. При этом заканчивалось всё это, как правило, или быстро, или плачевно.

Худшим развитием сюжета обычно была одна недоразвитая полупоза из «Камастры» и отсутствие всякого намёка на успешное завершение полового акта, свидетельствовавшие о полной и безоговорочной капитуляции эрекции перед алкоголем. Если же партнёру всё-таки удавалось собрать остаток сил… в кулак, добиться вертикального стояния «огарка» и «зажечь» его, «фитиль» всё равно очень быстро затухал после «заячьего» полового акта. Это можно сравнить со спектаклем, в котором начало действия практически совпадает с концом.

Под утро неудовлетворённая дама, прихватив с собой что-нибудь на память о «незабываемом» сексе, исчезала в неопределенном направлении, не забыв намазать дешёвой губной помадой на зеркале два-три сочных слова на собственно русском языке.

– Козёл, – примерно так, в ответ на вопрос подруги: «Как всё прошло?», заявит обладательница той самой помады.

«Сама коза», – подумает, сочувственно улыбнувшись, подруга.

– Я был на высоте, – на тот же вопрос друга ответит «козёл» и добавит: – Она была восхитительна!

«Не на высоте ты был, а в заднице», – мысленно поправит друг и по-приятельски хлопнет «козла» по плечу. Хотя, на самом деле, подумает он несколько иначе, но смысл тот же.

А если бы и вслух, и в самой грубой форме, то чего обижаться-то?! Какой же русский не любит быстро! Ему вечно некогда. Любить с ветерком, не сбавляя скорости на виражах, не замечая запретительных знаков и бычьего сигнала светофора – это по-русски. Минимум закуски, максимум водки – это по-русски. С таким раскладом достойному сексу со временем не поможет ни стриптизёрша, ни, на худой конец, факир с призывом: «Ванька, встанька!». А Ваньке-то и так хорошо. Его царевнами прельщали. Не поднялся Ванька. Не стал богатырём. Забыл о своём главном предназначении. Говорит, половой склероз. Вот и получается, что нечто отдалённо напоминающее секс приближённо оказывается свинством.